Андрей Щупов - На круги своя…

– Короче, так: ты нам вола не вкручивай, и головенку реально напряги. – Авторитетно заговорил он. – Мы лишака одного ищем. Фамилия Малышев, по жизни – мокродел. За такого мазу держать в падлу, сам должен догонять. А потому, если он здесь…

– Я уже сказал: никакого Малышева здесь нет и быть не может.

– Что ж, ты сказал, мы проверим. На все, как говорится, добрая воля. – Боря Жук мотнул головой. – Давай, Макс, осмотрись в тех вошебойках. И аккуратненько. Не поломай там ничего.

Губан в это время обошел кабинет, опасливо косясь в сторону стоматологического кресла, побренчал кюветой с какими-то железками, нюхнул из случайной склянки. Сам Жук приблизился к двери в смежную комнату, неторопливо заглянул туда. При этом продолжал следить за физиономией лекаря. Однажды ему объяснили, что это верный способ поймать на вранье. И ведь в самом деле, с торгашами такой ход нередко оказывался удачным. Получалось находить и закуркуленную прибыль, и товар, и даже прячущихся в картонных коробках вьетнамцев! Во всяком случае, «штирлицей» среди торгашей водилось немного, – обычно физиономия грешника чем-нибудь себя да выдавала.

– Так… А тут у нас что?

– В этой комнате обычно сидит моя помощница, но сейчас она в отпуске.

– Помощница? Чего она, интересно, тебе помогает? – Боря Жук осклабился, но всего на чуток. Уже в следующую секунду он рассмотрел во второй комнате еще одну дверь. – А это что? Еще один кабинет с помощницей? Не много ли их у тебя?

– Там у нас что-то вроде кладовой. – Пояснил доктор. – Но комната маленькая, так что мы хотим сделать из нее биксовую.

– Чего? – Губан хохотнул. – Чего вы хотите из нее сделать?

– А что вас смутило?

– Не-е, ты, в натуре, назвал ее биксовой?

– Кажется, опять что-то не то с лексиконом? – догадался доктор. – Вас смутил термин «биксовая»?

Говорил он по-прежнему насмешливо, но Жуку показалось, что в глазах лепилы мелькнул огонек беспокойства. Или только показалось?

– Про бикс, братан, только кастрированные не знают… – великодушно пояснил он. – Короче, в Москве они на Тверской толкутся, а у нас в аккурат за автовокзалом. Догнал, о ком я толкую?

– Если вы имеете в виду…

– Их самых, чудила, кого же еще. – Продолжая сжимать в руке наган, Боря Жук направился к помещению «биксовой». – Вот ты, значит, где их прятать надумал. Никак для особо жирных клиентов?

– Никого я не прячу!

– Вот и проверим по ходу…

Жук снова отметил некоторую тревожность в голосе лепилы. И вдруг впервые подумал, что случись им встретить маломерку-беглеца лоб в лоб, то не спасет, пожалуй, ни травматический ствол, ни кулачища Губана. В голове всплыло воспоминание о бегущем по улице Малышеве. Как он тогда, падла, улепетывал! И ведь боевыми шмаляли в него, не пластиком. И все одно – ни хрена не достали. А потом, в торговом центре, – тоже ведь кончилось все полным палевом. И их троих сделал, и других пацанов. Четверых ведь тогда отправил к Аллаху!

Чувствуя, что лоб и виски стали подозрительно влажными, он с сомнением покосился на револьвер в своей руке. Еще сильнее заныла челюсть. Чертов зуб прямо-таки пульсировал от боли. Но показывать при посторонних накатившую слабость Жук не собирался. Качнувшись вперед, он ногой распахнул дверь.

Внутри царил полумрак, пространство было загромождено металлическими стойками и какими-то емкостями. Помещение и впрямь напоминало крохотный чуланчик. Если бы кто-то здесь отсиживался, не увидеть его было бы сложно.

– А свет… – он сухо сглотнул. – Свет где включается?

– Света, извините, нет. Я же говорил, у нас ремонт. Хотя, если боитесь темноты, могу поискать фонарь…

– Губан! – позвал Жук. Секунду поколебавшись, развернулся к грузному помощнику. – Что у тебя?

– А чего у меня? Все чисто. Я прикидываю так: если лепила не босогон, то и время тут терять не фиг.

В кабинет заглянул Макс.

– Пусто, Жук. Ни мебели, ничего. Только пылюга да краска с обоями.

– Ладно… – Боря Жук прикрыл дверь биксовой и неведомо почему ощутил облегчение. Будто свалил с загорбка куль с сахаром. Все-таки было в этой утлой каморке нечто настораживающее.

– Ну как? – поинтересовался улыбчивый доктор.

– Никак, лекарь, расслабься. – Жук неловко погладил щеку. – Я же говорил, скоро уйдем.

– Очень на это надеюсь.

– Только ты вот что… – Жук подумал, что все-таки не зря они заглянули в этот клоповник. Кое-что полезное – да еще на халявку – лепила сделать для них, безусловно, мог. – Зуб мне один погляди. Разболелся, сука, спасу нет.

– Но… – доктор растерялся. – Это быстро не сделать. Тем более, что у меня запись, очередь, пациенты.

– Ты дурку-то не гони! – Жук снова стал нервничать. – Мне ведь сверлить ничего не надо, позже как-нибудь соберусь. А сейчас обезболить – и все дела.

– Ну, если только обезболить. – Доктор пожал плечами. – Только ведь надолго не хватит. Всего-то часов на пять-шесть.

– А ты побольше дозу вкати, не жалей! Чтоб, типа, на весь день.

Доктор в сомнении покачал головой.

– Давай не меньжуйся! Делай, что говорят, и тут же отвалим. – Жук сунул револьвер в кобуру, по-хозяйски направился к зубоврачебному креслу.

– Что ж, если вы настаиваете…

– Главное – никакой сверлильни! – Жук строго поднял указательный палец. – Я этот бор с детства ненавижу. Один укол, и хорэ!

– Как скажете. – Доктор приблизился к стеклянному шкафчику, загремел инструментами.

– И чтобы шприц разовый! – напомнил Жук. – Мне спида, в натуре, не надо.

– Сделаем! – пообещал доктор. – Только сразу предупреждаю, говорить первые часы будет трудновато. Сами понимаете, это вроде заморозки. Лекарство с десны попадет на нёбо, по капилярам пройдет дальше, так что онемеет часть языка…

– Ты поменьше болтай! – рыкнул Губан. – Нашел чем пугать.

Глядя, как хозяин кабинета рвет упаковку и роется в холодильнике, отыскивая нужные ампулы, Боря Жук с готовностью распахнул рот. По старой привычке зажмурился. Стоматологов он боялся с детства…

***

– Я, честно говоря, уже запаниковал. Как же он тебя не заметил?

– А я за дверью схоронился.

– За дверью? – Игорь Александрович не поверил. – Да там и ребенок не поместится!

Аркан усмехнулся.

– Откормленный ребенок, может, и не поместится, а для меня в самый раз.

Самолично протиснувшись в биксовую, Игорь Александрович открыл и закрыл дверь, взглядом попытался измерить тот невзрачный зазор, что оставался между стеной и дверной плоскостью. Всей ширины-то – на доску косяка. Может, чуток побольше. Во всяком случае, его бы дверь точно «прижала». Продолжая покачивать головой, он привстал на цыпочки и снова ввернул в патрон лампу.

– Староват я стал для таких встрясок, – признался он.– Сегодня мне зуб трудный спасать, а тут такое… Боюсь, придется отложить спасение, могу напортачить.