Стасс Бабицкий - Волошский укроп

– Потому что случайно, а лучше сказать – волею судеб, мы проезжали мимо того места, где сумеем найти подсказку: что же это за трава такая, к которой похититель склонность имеет.

Мармеладов вышел из кареты, давая знак остальным последовать за ним.

– Идемте же скорее, пока запах окончательно не выветрился.

Аптекарский огород не слишком подходит для прогулок. Нет, безусловно, здесь имеется приятный маленький пруд, а гостям показывают достопримечательность: три дерева, – ель, пихту и лиственницу, – посаженных самим императором Петром Алексеевичем сто семьдесят уж лет назад. Но знаете, как грядку с редиской не украшай, она все одно останется грядкой. Это место не для праздного шатания, здесь гитару или шампанское не сыскать.

Зато приятная тишина обволакивает всех входящих. Звенящая тишина, и сразу становится понятно, отчего она так называется – воздух буквально дрожит от трепетания крыльев сотен тысяч насекомых, жужжащих на самых высоких нотах, стрекочущих, пролетающих стремительно мимо или накручивающих спирали вокруг цветов.

Митя оглянулся в поисках скамеек и чертыхнулся вполголоса: ни одной до самого горизонта. Что же, придется и дальше ковылять, опираясь на одолженную приятелем трость. Можно было остался в карете… Но нет уж, дудки! Куда интереснее наблюдать, как охваченный азартом охотника Мармеладов раскрывает тайны этого дела одну за другой. Натертые мозоли за это, право, невысокая цена!

– В прошлом сентябре я делал для одного журнала перевод с немецкого. Речь в той статейке шла, помнится, о повальной моде на лечение болезней народными рецептами. Директор-распорядитель этого огорода помог мне тогда консультацией. Надеюсь, сейчас тоже подскажет правильно.

Мармеладов вел своих спутников в самый дальний угол, где заросли были гуще всего. Тут, у небольшой избушки, и обнаружили искомого консультанта. Он стоял на коленях между двумя грядками, густо заросшими зелеными побегами и, поплевывая изредка на пальцы, ковырял почву. Оглядывал обнажившиеся корешки, а после бережно укрывал их землей. Столько искренней любви проглядывало в этом отношении к каждой отдельной травинке, что Митя невольно залюбовался. А вместе с тем задумался: странная штука – жизнь. Один человек гнет спину, колени сбивает, пальцы запачкать готов и все ради того, чтобы эти махонькие цветочки, – да шут его знает, какое там растение, ну пусть цветочки, – крепли и тянулись к небу. Другой – злодей, который людей не жалеет. Девочку, такую же махонькую, может как травинку вырвать, убить без сожаления и раскаяния.

Адъютант же не задумывался. Он в принципе не склонен был к размышлениям, предпочитал действовать, пусть даже и опрометчиво.

– Эй, грязевик! – закричал Платон. – Позови-ка нам директора, да поскорее!

Человек распрямил спину, которая громко хрустнула и близоруко сощурился. Было ему на вид около тридцати лет, однако волосы уже начали выпадать, являя миру обширную лысину. Ершова он вниманием едва удостоил, а вот литературному критику кивнул с радушной улыбкой.

– А это, сударь, и есть директор Аптекарского огорода, – Мармеладов протянул руку, помогая садовнику подняться с колен. – Иван Николаевич, снова требуется ваша помощь.

– С радостью, Родион Романович. Все, что в моих скромных возможностях. Однако боюсь, за рамками ботаники я вряд ли смогу быть полезен.

Услышав о том, что придется распознавать траву по запаху, ботаник воодушевился. Пригласил всех пройти в дом – снаружи-то все цветет, ароматов столько, аж голова кругом, – где уж тут унюхать.

Избенка была без сеней, открывалась сразу в единственную, но довольно просторную комнату. Все в ней говорило о педантичной страсти хозяина к порядку – и бумаги, разложенные в три ровные стопки на письменном столе, и аккуратно застеленная кровать, вжатая в дальний угол. Вдоль стен стояли книжные шкапы, забитые толстыми томами. Мармеладов не сдержал профессионального любопытства. В двух обнаружились старинные травники вперемешку с изящными современными монографиями. Третий, расположенный против единственного окна, обращенного на восход, был доверху забит авантюрными романами.

– Иван Николаевич, вот уж не ожидал в вас такого интереса, – усмехнулся сыщик.

– Студенты таскают, – отмахнулся ботаник. – Мне подобную ерунду читать некогда, но эти книжки для иной цели вполне пригождаются. Гербарии в них сушу.

Он ополоснул руки в ведёрке, стоявшем у двери, вытер их обрывком холстины, висевшей подле на гвозде.

– Так что там у вас за таинственная трава, Родион Романович?

Сыщик подал письмо.

– Только вы уж извольте глаза закрыть, – попросил от двери Ершов. – Содержание записки весьма деликатное.

Иван Николаевич мгновение колебался, словно борясь с желанием прогнать назойливого визитера и отказать в помощи. Только из уважительного отношения к Мармеладову не стал этого делать. Вздохнул тяжело, но плотно зажмурился и стал обнюхивать бумагу.

– Определенно могу заявить, что это Foeniculum vulgare! – проговорил он, возвращая лист. – Фенхель обыкновенный. Известный в народе под названием волошский укроп.

– Без всякого сомнения? – снова встрял кавалергард.

На этот раз директор скрывать своего раздражения не стал.

– А скажите, юноша, способны ли вы перепутать коня донской породы и, скажем, рысака-орловца?

– Исключено! У них ведь разные стати и…

– Так отчего же вы сомневаетесь в том, что я разбираюсь в растениях хуже, чем вы в лошадях?! – негодовал Иван Николаевич. – Впрочем, идите за мной, сейчас я вам докажу.

При последних его словах Митя застонал. Снова идти куда-то было невыносимо. Но и отступать в присутствии этого юного хлыща в белом мундире немыслимо. Придется терпеть…

Длинную оранжерею построили в центре Аптекарского огорода, с таким расчетом, чтобы на нее в течение всего дня падали солнечные лучи. Пройдя от входа шагов десять, ботаник указал пальцем на довольно высокое растение. Темно-зеленый стебель с многочисленными мохнатыми отростками увенчивала желтая корона, состоящая из несметного количества мелких цветков. Аромат, исходивший от нагретого яркими лучами фенхеля, был тот же самый, что и на письме. Адъютант пробормотал извинения, хотя и не слишком внятно, и добавил, что никогда и не думал усомниться в компетенции…

Ботаник эти жалкие потуги игнорировал, повернувшись к кавалергарду спиной.

– Раз этот самый укроп в наших широтах произрастает, стало быть, не такая уж он и редкость, – уточнил Мармеладов.

Иван Николаевич, будучи не только ученым-исследователем, но также и самым молодым профессором Московского университета, имел склонность к чтению лекций. Вот и сейчас подробнейшим образом проинформировал сыщика и его спутников о среде обитания фенхеля обыкновенного и полезных свойствах данного растения.