Вячеслав Денисов - Икона Пресвятой Богородицы. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова

– И тогда наши истерзанные души, в бескрайности потустороннего мира, не смогут соединиться? – перебив меня, спросила Тамара.

– Моя милая девочка! Если ты не смеёшься надо мной, то сначала напиши прощальную записку, – подсказал я. – Иначе, люди могут подумать, что тебя вынудили пойти на столь благородный и отчаянный поступок.

– Какие люди?

Она неуверенно улыбнулась, тщетно стараясь побороть волнение.

– Да уже не важно, – отмахнулся я.

Эти слова мне показались невероятно циничными. Я тут же решил исправить положение.

– Впрочем, ты вправе сама распоряжаться своей судьбой! – Я посмотрел на неё нежным взглядом и гордо воскликнул: – Мне даже не верится, что совсем скоро моя душа освободится от мук, и я буду совершенно свободен!

– Я с тобой, Арик! – выронив из руки нож, сказала Тамара. – Ты только подскажи, что я должна написать…

– Не верю тебе, – отстранив её в сторону, сухо сказал я. – Ты обманываешь меня. Ты всё равно ничего не напишешь…

– Диктуй! – выкрикнула она, отняв у меня авторучку.

– Устала жить! – подсказал я.

Томка красивым аккуратным почерком вывела первые буквы.

– Меня никто не понимает, и никого не интересуют мои чувства…

Я поцеловал её оголённое плечо, а потом, слегка прикоснувшись к груди, тихо прошептал:

– Прошу никого не винить в моей смерти. Даже моего бывшего и единственного друга…

– Ещё напишу, что люблю тебя, – посмотрев в мои глаза, произнесла она.

– Не нужно, кисонька, – остановил я её. – У меня написано твоё имя. Не стоит повторяться…

Я поспешно забрал листок и вместе со своим прощальным письмом аккуратно положил в дипломат.

– Одевайся! – повышенным тоном сказал я, но тут же остановил её. – Постой, лучше я сам одену тебя…

Я поспешно взял с кушетки её нижнее бельё.

– Если нас увидят рядом, то могут ненароком помешать, совершить нам отчаянный шаг в мир вечного блаженства, – предупредил я. – Ты пойдёшь чуть сзади, но только не слишком отставай…

Вскоре мы вышли на улицу и через несколько минут я свернул во двор моего лопоухого и прыщавого соперника. Тамара, словно преданная собачонка, торопливо шла следом. Мурманск, как по заказу, был охвачен жуткой метелью. Уже в нескольких шагах почти ничего не было вредно. Я мог не опасаться случайных свидетелей и это обстоятельство меня несказанно обрадовало. Я боялся только того, что Томкино возбуждённое состояние могло прийти в норму и, уже тогда, я не смог бы заново уговорить её на столь дерзкий и малодушный поступок. Войдя в полутёмный подвал, где тускло горела всего лишь одна лампочка, да и то заранее вкрученная мною, я опять заключил её в свои пылкие объятия. Я целовал её и постоянно шептал о вечном блаженстве. К моему удовлетворению, она всё ещё была под впечатлением моих убеждений. Мне не пришлось с ней долго возиться. Для видимости, я порылся среди подвального хлама и, как бы случайно, нашёл в одном из них две, почти одинаковые капроновые верёвки. Я выбрал одну из перекладин возле подвального потолка и, подставив небольшой деревянный ящик, сделал первый узел.

– Привяжи мою верёвочку… – без тени страха попросила Тамара.

За такую неслыханную смелость я посмотрел на неё с искренним уважением.

– Нет, любимая! – возразил я. – Если ты решила уйти в лучший мир вместе со мной, то должна сама сделать себе петлю.

Наивная глупышка! Она даже не заподозрила, что в её самоубийстве не должно быть никаких погрешностей. Каким бы кретином я оказался, если бы криминалисты установили, что из-за своего роста Томка не могла дотянуться до потолка!

– Подожди, детка… – сказал я, когда все мои приготовления были закончены. – Я сделаю это первым. Я иду на смерть ради нашей крепкой любви…

Я не мог не заметить, что мои высокопарные слова с лёгкостью пробивались в самую глубину её сознания.

– Ты увидишь, как легко и безболезненно я умру. Ты станешь приносить цветочки на мою могилку. Когда тебе будет плохо, только подумаешь обо мне, и тебе сразу станет гораздо легче. Я буду твоим ангелом-хранителем. Прощай, моё счастье… Прощай, моя радость… Прощай, моя единственная и желанная любовь…

Я прекрасно изучил её эрогенные зоны и пока плёл несуразную ахинею, вновь довёл до возбуждённого состояния. Когда я понял, что она не контролирует свой разум и действительно может влезть в петлю, отстранил её в сторону и взялся за верёвку.

– Арик! Я с тобой… Я люблю тебя… Арик! – громко произнесла Тамара, и я даже испугался, что её кто-нибудь может услышать.

– Ты действительно меня любишь?! Значит, я не зря верил тебе…

Я ещё раз выдавил слезу и, нарочно тяжело вздохнув, закрыл глаза.

– Подожди меня, любимый! Умоляю! Мы должны вместе… – возбуждённо проговорила она, поспешно накинув петлю на свою тонкую шейку.

– Ты не бойся, – прошептал я, взяв её за руку. – Нам не будет больно. Только шаг вперёд, и мы приобретём вечный покой. Над нами будут плакать, и носить на наши могилки алые розы. Пусть все знают, что это неправда…

– Что? Что неправда? – спросила она, дрожа всем телом.

– Неправда, что нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, – тихо сказал я, сжав её ладонь, и решительно добавил: – Пошли милая! Ни о чём не думай, я рядом. Пошли, родная…

Она решительно ступила в пустоту и тут же повисла в воздухе, удерживаемая верёвкой, которая сразу сдавила её горло.

Я не спеша развязал свои узлы, откинул в сторону ящик и тщательно заровнял получившийся на шлаке отпечаток. Потом неторопливо достал из дипломата исписанный тетрадный листок и положил его в карман Томкиного пальто.

– Наконец-то от тебя избавился! – изрядно выматерившись, сказал я.

Небрежно сплюнув и мельком взглянув на тусклую лампочку, я поспешно вышел из подвала. Разумеется, я внимательно проследил, чтобы электричество не было выключено. После совершённого суицида, Тамара не могла погасить свет! Свой обрывок верёвки я забрал с собой, а за лампочку был совершенно спокоен. Ещё накануне я преднамеренно обтёр её ветошью. Теперь на ней не было моих отпечатков.

На улице по-прежнему бушевала метель, и казалось, что сама природа Кольского полуострова была на моей стороне. Во дворе я не встретил, даже случайного прохожего.

Сейчас меня доставят в районное отделение полиции. Я учитель и, естественно, мне зададут несколько вопросов. Наверняка поинтересуются, случайно ли Томка оказалась в подвале своего бывшего приятеля? Наверное, не стоит слишком много о нём распространяться. Достаточно сказать, что этот мальчик был её первой любовью. В общем, нужно быть внимательным и тогда версия о том, что убийца оставляет следы, станет пустой, никчёмной фразой.

– Меня попросили приехать к вам, – сказал я следователю совершенно спокойным тоном.