Ирина Ваганова - Простить нельзя расстаться

Именно Александра способствовала взрослению Вики, помогла избавиться от материнского влияния и почувствовать себя самостоятельной. Жаль, что через год Шура вышла замуж и уехала в Москву. Её супруга, способного недавно окончившего ординатуру врача, пригласили в частный медицинский центр. Общались: перезванивались, Вика часто ездила в гости. Завидовала подруге, вот бы тоже найти парня с жилплощадью, свинтить от мамаши. Вскоре подвернулся Тускловцев. Двадцативосьмилетний научный сотрудник казался состоявшимся, надёжным человеком. Познакомились они незадолго до увольнения Александры. Костя – ведущий проекта, заходил в конструкторский сектор поторопить исполнителей, прояснить возникшие вопросы. Выглядел он тогда взъерошенным и несобранным. Тёмные волосы до плеч, футболки с нелепыми рисунками на груди, джинсы, забрызганные чуть не до колен – путь на работу лежал по затянутым грязью тропам.

Костик слыл блестящим шахматистом и просто умным человеком, но совершенно дурел в обществе понравившейся ему девушки. Достоинства, безусловно, бывшие в нём, Вике не открылись, а за недостатки она взялась со свойственной молодости задором. Первым делом приучила ходить из дома кружным путём – на пятнадцать минут дольше, зато по асфальту, затем заставила сменить гардероб: вместо растянутых футболок появились клетчатые рубашки, вместо толстовок с капюшонами – джемпера и пиджаки. Молодожёны заняли половину принадлежавшего Тускловцевым дома. В шестидесятые годы для рабочих оборонного завода построили целый район однотипных одноэтажных зданий на две семьи с палисадником и огородом. Так получилось, что отец и мать Константина выросли по соседству, поженились, родив единственного сыночка. Теперь свёкор, свекровь и дедуля заняли одну половину дома, а Вика и Костя другую. По общепринятым меркам, жизнь Тускловцевых следовало считать счастливой, даже в девяностые, когда зарплату на заводе задерживали на полгода, их выручал участок. Картошка, лук, чеснок и квашеная капуста не переводились. Кое-что даже продавали.

Так у Вики появился более-менее свой угол. Муж млел от счастья, выполняя любые капризы, а новая родня дружно ждала пополнения в семье. Не дождалась. Через год невестка сбежала к другому и ни секунды не жалела об этом. Спроси тогда Вику, в чём причина внезапно вспыхнувшего чувства к совершенно незнакомому Рубинову, вряд ли она смогла бы сформулировать. Лишь спустя время призналась Шуре, что подсознательно опасалась превратиться в такую «чухню», какой была свекровь: разрывающуюся между работой и домом, огородными хлопотами и докторами. Вика не забыла детской клятвы прожить всю жизнь с единственным мужчиной, но она быстро осознала ошибку. Промахнулась и не стала дожидаться кризисов и новых разочарований – перезарядила и выстрелила. Вторая пуля попала в десятку.

Сотрудники объясняли Викино бегство дурной кровью, мол, увидела успешного мужика и повисла на нём. Отчасти так и случилось. Анатолий выделялся осанкой, ухоженным видом и полным достоинства взглядом, отнюдь не высокомерным. «А не запудрить ли бизнесмену мозги?» – кометой мелькнуло тогда в Викиной голове. Не вспомнила даже, что сама-то замужем. Костик, как на грех, торчал в курилке, обсуждая с приятелями ожидающийся гранд. Но все резоны истаяли после первого же поцелуя. Оба – и женщина, и мужчина – вкусили космическое влечение и мысли не допускали о расставании. Вика так и не узнала, что в офис к Анатолию приезжала делегация коллег Тускловцева увещевать разлучника. Тот, смеясь, выставил их за порог, благо Сева оказался рядом и утихомирил агрессивно настроенных переговорщиков с помощью знаменитого гипнотического тембра и профессиональных терминов. Никто больше не мешал счастью Рубиновых. Даже дети. Вика из материнского опыта вынесла, что нежеланный ребёнок коверкает жизнь, а полюбовавшись на семью бывшего мужа, убедилась, что и желанные дети требуют много сил и времени, она не хотела тратиться. Марк – компромисс, на который пришлось пойти – особых хлопот благодаря вовремя подвернувшейся Захаровой не доставлял. Впрочем, Вика не сомневалась, что не будь Дарьи, нашлась бы другая женщина на эту роль. Благо средств на содержание прислуги в семье было с избытком. И уж кто-кто, а она не осуждала девчонку за оставленного в роддоме малыша – правильно сделала. Единственное, за что Вика презирала Дарью: лицемерие. Так кудахтать и трястись над чужим ребёнком, бросив собственного, могла только грандиозная притворщица. Сама Виктория никогда не притворялась – любит, так уж любит, а нет, извольте потерпеть – и другим не прощала балаганных чувств. Однако муж ценил Захарову, и надо признать, присутствие её в доме снимало с Вики множество лишних хлопот, жаль, что пришлось расстаться.

Май 2018 года

Основной версией следствия стало похищение. Полиция подключилась ко всем возможным линиям – ждали требований выкупа. Наиболее вероятным считался звонок похитителей в офис, и мобильные обоих супругов не следовало исключать, скайп и ватсап на всякий случай тоже рассматривали. Время тащилось залипшей в густой сироп осой. Анатолий то и дело дёргал полицейских и Севу, поручившего параллельные поиски частному сыщику. Информация не обновлялась. На следующий день после исчезновения Марика печально знакомый Цыпин заявился в дом. Новая встреча с бледнолицым лейтенантом кардинально отличалась от предыдущей. Ни язвительного тона, ни ухмылок он себе не позволял, напротив: действовал чётко, выглядел собранным. Какие уж тут шутки! Исчезновение несовершеннолетнего, это тебе не бегство прислуги.

– Проводите в комнату сына? – проговорил он с едва угадывающейся вопросительной интонацией.

Рубинов приглашающим жестом указал в сторону лестницы и пошагал следом, недоумевая. Зачем это лейтенанту понадобилось тащиться в детскую? Сам он так и не зашёл туда за минувшие сутки.

Сквозь щель в неплотно задёрнутых шторах бил широкий луч, высвечивая вьющиеся в воздухе пылинки. Довольно резко пахло чем-то знакомым, сладковатым. Анатолий огляделся и заметил на полу рядом с кроватью опрокинутую бутылку из-под грушевого лимонада.

– Я смотрю, здесь никто не прибирался, – одобрительно кивнул Цыпин и замер около письменного стола.

–Анатолий Сергеевич не велел, – подала голос маячившая у входа Муза.

Полицейский обернулся и ещё раз кивнул:

– Вы пока свободны.

Домработница суетливо спряталась за стеной. Рубинов обводил комнату взглядом, подсознательно ожидая, что Марик выскочит из укрытия с криком: "Сюрприз! Здорово я вас напугал!" Но ничего такого не произошло. Из задумчивости вывел голос лейтенанта: