Дарья Калинина - Тренинг для любовницы

— Митя сказал, что Алена сама от него ушла.

— Ну да, сама, — хмыкнул следователь. — Конечно, сама. Насильно ее из моделей никто не тащил и не гнал. Но только ушла она из этого бизнеса после того, как с ней пообщался господин Апостол. И в прямом смысле слова задурманил бедной девушке голову, полностью подчинив ее своей воле.

— И Митя не боролся за любимую? Вроде бы он был в нее влюблен!

— Возможно, — кивнул Еремей. — Возможно, что определенные теплые чувства к Алене он в самом деле испытывал. Но они не могли сравниться с его подлинной страстью. Он посвятил себя подиуму, стал апостолом красоты. И отказаться от того, что считал своим истинным призванием, он не мог. Даже ради Алены.

Леся слушала и становилась все печальнее.

— Как это бывает грустно, обманываться в тех людях, которые прежде клялись тебе в любви, — окончательно поникнув головой, произнесла она и вздохнула.

Кира кинула на нее косой взгляд. И тоже вздохнула. Она понимала, о чем, вернее о ком, печалится ее подруга. Здоровяк и бывший интернациональный воин Егор до сих пор никак не дал о себе знать. Он словно в воздухе растворился. И насколько знали подруги, спецназу не удалось обнаружить даже его следов. Впрочем, они особенно и не искали. Во избежание лишних вопросов и чтобы дать Егору фору для бегства, девушки утаили от спецназа, что с ними был еще один человек.

А когда оперативники и следователи начали допытываться, кто был тот мужчина, про которого они упомянули, когда призывали их на выручку, подруги просто сказали, что были так напуганы, сами не понимали, что говорят. Конечно, Леся понимала, что Егор не может дать о себе знать в целях собственной безопасности. И все равно ей бы очень и очень хотелось повидать этого парня. Пусть хотя бы еще только раз.

Через неделю подруг, как и обещали, все же выпустили из больницы. Видимо, в их крови совершенно не осталось ничего, что могло бы заинтересовать врачей. Или у тех и помимо подруг накопился богатый материал. Ведь члены общины также прошли полное медицинское обследование. Кое-кого задержали еще на некоторое время до полной ясности.

Но Митя — младший брат Апостола — оказался в числе счастливчиков. Его отпустили. Доказать, что он был в курсе всех преступлений брата, не удалось. И тот, едва оказавшись на воле, сразу же примчался к подругам.

Как ни странно, примчался с благодарностями. Он притащил им охапку белоснежных роз на тонких ножках, но с огромными ароматными цветками. Розы были хороши, словно со старинной картины. Уж на что подруги устали от букетов, которые им притаскивал Еремей, но при виде этих роз просто ахнули.

— Какая красота!

— Селекционеры специально вывели сорт, который бы напоминал английские розы эпохи старушки Елизаветы, — со знанием дела сообщил подругам Митя. — Думаю, что не ошибусь, если скажу, что всем надоели огромные палки и крохотные, какие-то восковые цветки на них. А эти… Они чудесные, правда?

— Замечательные!

— А как пахнут!

И девушки с жадностью втянули в себя чуть приторный аромат цветов. Поставленные в широкую хрустальную вазу, они вольготно и свободно раскинулись, наполняя комнату удивительным сиянием. Кроме цветов, Митя принес еще две большие коробки, перевязанные алой и серебряной лентой. Но распаковывать их пока не стал, а, сопровождаемый любопытными взглядами подруг, просто поставил их в сторону.

— Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче? — предложила гостю хлебосольная Кира, не в силах отвести глаза от коробок.

— Можно и покрепче. Тем более что я позаботился.

И Митя из очередного пакета извлек бутылку шампанского.

— Розы английские, шампанское французское, — заметила Кира. — А вы, Дмитрий, знаете толк в том, как получить от жизни максимум удовольствия.

Митя зарделся. И, ловко откупорив вино, разлил его по подставленным девушками бокалам и произнес:

— Вообще-то я пришел вас поблагодарить, — произнес он вместо тоста.

— Вы?

— Нас?

— Но за что?

— Вот именно, за что? Мы же все только испортили!

— Ничего вы не испортили. Все и так шло к развязке. Мой брат совсем потерял совесть. А после его смерти… Одним словом, если бы не вы, то я, уверен, вскорости последовал бы за братом, — объяснил им Митя.

— Последовали бы за братом? Что вы имеете в виду?

— Меня бы тем или иным образом устранили из общины, — произнес Митя.

— Так вы знали, каким нехорошим делом занимается ваш брат?

— Вы про торговлю девушками или о другом?

— И о том, и о другом.

— Ясно, — поник головой Митя. — Как вам сказать, конечно, я догадывался, что дела в общине обстоят, скажем так, не совсем благополучно.

— И ничего не предпринимали?

— Я не участвовал в делах общины. Это была целиком и полностью вотчина моего брата. А я занимался своим искусством.

— Но вы должны были видеть, что людей там одурманивают.

— Разумеется, я видел, что люди не в себе. Но, повторяю, бывал я в общине и на их собраниях не часто.

— Но вы же видели! — настаивали подруги.

— Мне всегда казалось, что фанатично верующие люди и так не вполне адекватны. Конечно, мне не нравилось и даже настораживало их поведение. Но я не имел права вмешиваться. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезь.

Девушки подавленно молчали.

— А как же Алена? — наконец спросила Кира.

— Ах, Алена, — поник Митя головой еще больше. — Знаете, это самая большая моя боль. Но что я мог? Я же не знал!

— Чего не знали?

— Не знал, чем занимается мой брат. Не знал, что он дает ей какую-то дрянь, которая съедает ее мозг, делая безвольной куклой.

Кира смотрела в бокал, в котором весело прыгали пузырьки дорогого французского шампанского. Но на душе у нее было отнюдь не весело. Да и шампанское ей пить совсем расхотелось. Не лезло оно ей в горло, хоть убей.

Видимо, Митя почувствовал скрытое возмущение подруг. Потому что тоже отставил свой бокал в сторону и произнес:

— Но я ведь вам еще не все показал.

И своей танцующей походкой он направился в угол, где стояли принесенные им огромные коробки. Положил их на диван и многозначительно подмигнул подругам.

— Открывайте.

— А что там?

— Увидите!

— Надеюсь, ничего взрывоопасного?

— Это как сказать! Кое-кого из мужчин, когда они вас увидят в этом, может и разорвать. От сильных чувств!

И Митя захихикал с очень довольным видом. Осторожно приблизившись к коробкам, девушки принялись распаковывать подношение. Первой ахнула Леся, вытягивая за бретельки изумительное алое платье. То самое облюбованное ею платье из Митиной коллекции. То самое, которым она любовалась и о котором грезила столько дней и ночей.

— Боже мой! — прошептала Леся. — Боже мой!

Кира тоже извлекла из коробки платье. Оно было серебристого цвета с сотнями крохотных жемчужин и блесток. Издалека казалось, что оно все сверкает и переливается, словно лунный свет. А вблизи становилось ясно, какая кропотливая работа была проделана, чтобы пришить и укрепить на ткани все эти мельчайшие украшения.