Валерий Василевский - В поисках Шамбалы

Узнал Артём о действительно важном событии не только для города, но и для всей страны, лишь через несколько дней. Пригласили в воскресенье заменить заболевшего певца, выступить в ресторане «Замок». Расположено это очень популярное заведение в красивом ущелье на окраине Кисловодска рядом со скалой, которую называют «Замок коварства и любви».

Сочинили о ней красивую легенду. Её экскурсоводы рассказывают многочисленным курортникам, приезжающим полюбоваться этим прекрасным местом на берегу реки Аликоновки. Вот и Артёму в этот раз пришлось не только петь, но и по просьбе подвыпившей компании со сцены порадовать приезжих, художественно воспроизводя события давних лет.

– Когда-то давно жил здесь богатый и жестокий князь, – привычно начал Артём, поглядывая на статного пожилого грузина, сунувшего ему в карман после исполнения «Сулико» какие-то деньги. – Сердце его было подобно куску ржавого железа. Не знал он любви и жалости ни к далеким, ни к близким. Только единственную дочь свою, Дауту, князь любил и лелеял. Любил, но берег от чужого глаза и держал взаперти. В своих детских играх Даута знала лишь одного мальчугана – Али, сына старого чабана Конова… – Артём нарочно затянул паузу.

Застольная компания слушала вполуха, начали переговариваться между собой. Грузин, видно старший в компании, приподнялся и оглядел стол. Тотчас стало тихо. Улыбнувшись, Тёмка продолжил рассказ о том, как выросшие дети полюбили друг друга. Но князь решил выдать дочь за богатого и знатного жениха. Влюбленные встретились на скале и решили: смерть лучше разлуки… Артём рассказывал вдохновенно, выразительно, буквально превращаясь то в пастуха Али, то в его любимую…

– На краю отвесной скалы, взглянув в последний раз в светлые очи любимой, юноша крикнул: «Прощай! Умирать с любимой не страшно!». И прыгнул вниз, в пропасть…

– Слушай, дорогой, дальше не надо! – поднялся со стула странный грузин. – Извините меня, люди добрые…

Он подошёл к сцене, взял Артёма за руку и попросил: – Пойдем, поговорить надо… – Они вышли на балкон. – Меня зовут Илларион, про тебя я всё знаю, вырос ты без родителей, воспитывал тебя дядька. Слушал я, как ты поёшь, видел в Сочи, как ты играешь в карты, в бильярд, разговаривал кое с кем. Захотелось познакомиться поближе. Не удивляйся. Дело в том, что ты очень, очень похож на моего старого друга, который погиб несколько лет назад.

Артём тревожно вздохнул. В душе что-то шевельнулось никогда не испытанное. О чём это он говорит, о ком?

– Я не уверен, Гайчика ли ты сын, у тебя, к сожалению, другое отчество. Почему-то Георгиевич. Но ведь дядька не знал твоего отца, я у него как-то спрашивал. Он мог и перепутать. Мне хотелось бы думать, что всё-таки ты сын моего друга. Понравился ты мне. – Он подошел к Артёму, положил ему руки на плечи. – Сыновей у меня нет, жена в лучшем из миров, а дочка вышла замуж аж в Австралию, – с горечью прибавил. – Поладим, будешь мне за сына.

– Диди мадлоба, уважаемый Илларион, – поблагодарил растроганно Артём по-грузински. И они начали разговаривать на языке предков. Артём очень хотел узнать что-нибудь о своём предполагаемом отце. Илларион рассказал, что был Гайк артистом драматического театра, увлекался стихами, сильный, ловкий, любил горы, походы, скалолазание. Однажды вместе с женой упали со скалы, она погибла, а он разбился, повредил позвоночник, сломал несколько ребёр, сильно хромал, долго лечился, из театра пришлось уйти.

– Вот почему Илларион не дал мне закончить легенду! – догадался Артём. – Чуткая душа.

– Помог я ему устроиться в одну охранную компанию, – задумчиво продолжил Илларион, – выполнял он отдельные особые поручения своего шефа, который, по моим сведениям, занимался ещё и драгоценными металлами. Видно, помогал я напрасно. – Помолчал, расстроенно покачивая головой. – Теперь на мне и висит тяжелый камень – говорят, что погиб он. Но тела я не видел. – Долго молчали оба. Потом Артём все-таки спросил: – А семья, где живет?

– Дальние какие-то родственники жили в Дилижане. Там мы с Гайком лет пятнадцать-шестнадцать назад гуляли на одной свадьбе. Кстати, с ним была подружка из Кисловодска. Но я её не запомнил…

– Дядька говорил, что мой отец, вероятно, был грузином.

– Сынок, мало ли у нас полукровок! Мать у Гайка была грузинкой, отец – армянин, знал Гайк оба языка, как и ты. Детство провёл он в Калуге, там они с братом еще увлеклись почему-то польским языком, общаясь с каким-то шляхтичем. А потом он учился в Тбилисском театральном институте им. Ш.Руставели, где преобладали грузины, вот и привыкли считать его грузином…

Из ресторана они вскоре ушли. Илларион подвёл Артёма к чёрной «Волге», оттуда тотчас вышел водитель, открыл двери. – Поедем ко мне в номер, – полупредложил-полуприказал новый знакомый. Подъехали к санаторию имени Орджоникидзе. Здесь Артёму еще не доводилось бывать. Огромный номер поразил парня: одна душевая комната была больше зала в дядькином доме.

Хозяин достал из шкафа армянский коньяк, пару маленьких рюмок, положил в тарелку яблоки, нарезал сыр…

– Сегодня у нас бедный стол, – усмехнулся он. Протянул рюмку, они чокнулись. Артём в один глоток осушил рюмку, закусил кусочком яблока. Илларион смаковал коньяк, и почмокивал губами, явно получая удовольствие от ему привычного напитка. – Я не готовился, неожиданно встретил тебя, – продолжал старший.

– Ты, конечно, хочешь понять, с кем имеешь дело. – Илларион пронзительно посмотрел в глаза парня. – Я живу сейчас в Баку. Есть у меня своё крупное дело. Меня уважают многие, иные побаиваются. Подружимся – узнаешь больше, – усмехнулся он одной щекой, вторая почему-то осталась неподвижной. Заметив внимательный взгляд, пояснил: – Остатки инфарктного подарка. Но я уже почти в норме. Впрочем, хватит обо мне.

Хочется мне понять, чем ты дышишь? Надеюсь, не с картами связываешь своё будущее, Тёмка-темнила? – Он усмехнулся, давая понять, что знает всё о его карточных приключениях. – У тебя светлая голова, нужно учиться.

Артём рассказал о своих недавних размышлениях на эту тему, о предложении Вадима Туманова.

– Наслышан я о нём, – задумчиво протянул Илларион. – Восемь лет в заключении и восемь побегов. Как жив остался? Всё время ловили и били до полусмерти.

– Это мне рассказывали, – заметил Артём.

– Но едва ли рассказывали, что на прииске имени Фрунзе Туманов собрал заключённых в старательскую артель по добыче золота. Они первыми добились оплаты за конечный результат и увидели, что это хорошо для артели, а могло бы быть для страны. Да что-то страна не торопится перенимать его опыт.