Валерий Василевский - В поисках Шамбалы

Думал я сперва предложить тебе поработать у меня, но его окружение – замечательная школа жизни, их уроки тебе ой как будут полезны. Поезжай! И пиши мне, если захочешь, в Баку, до востребования. Я всегда буду рад тебя видеть, слышать, а если нужно будет – помогу, – уверенным и благожелательным тоном закончил он.

Артём молчал, раздумывая. Неожиданная встреча эта, словно подстроенная под ненаписанный еще сценарий, взволновала его. Обычно весёлый, говорливый, он не знал, как реагировать. Заметив это, Илларион пошутил: скучаешь со мной, к подружке торопишься?

– Нет, батоно, мне с вами очень интересно. А любимую я ещё не встретил, я не Ромео, мне и шестнадцать-то исполнится только в конце года, это по паспорту скоро семнадцать. Да и слишком быстро в последнее время жил: учёба, работа в ресторане, в свободную минуту – бильярдная, иногда каталам помогаю кое в чём. А ещё почитать нужно и русскую литературу и английскую…

– Молодец, у тебя всё впереди. Только правильно выбери цель.

– Пока что нужно двоюродным братьям и сёстрам помогать, пятеро их у дядьки Акопа. Пожалуй, поеду я на сезон, чтобы заработать в артели Туманова. А на следующей неделе надо экзамены сдать на заочное отделение в пединститут, буду специализироваться в английском языке.

– А как же отцовские гены? В театральное или музыкальное какое-нибудь училище не тянет?

– Я знаю, что неплохо пою, да и стихи умею читать. Но всё-таки к языкам у меня больше способностей. Грузинским, армянским, английским уже владею, по-осетински и по-

карачаевски немного понимаю. Да и дядя Шота посоветовал выучить ещё несколько…

– Что за Шота? Откуда? Почему ценишь его мнение?

– Он земляк Отари Лобжанидзе, шеф-повара ресторана «Заря», где работает и мой дядя. Там, помогая дяде на кухне, я с ним и познакомился. Он почти каждый год приезжает в Кисловодск. Фамилию я никогда не знал. А работает он в отделе пропаганды ЦК партии.

– Ого, какие у тебя, оказывается, разные знакомые: и из ЦК и бывший ЗК, – улыбнулся нежданной рифме, – а потом рассмеялся, оценивая свой экспромт. – Два противоположных полюса жизни. Но если серьезно, то оба советуют дельно. Я, пожалуй, присоединюсь к ним. Ты здесь, позволю себе литературное сравнение, плаваешь в ласковом море, а у Туманова работают люди, закаленные штормами да бурями. Вот уроки их жизни и общение с ними многому научат тебя.

– Ну, я и здесь кое-какую закулисную, если уж говорить сравнениями, жизнь подсмотрел. У катал, например.

– Мальчик, это же не твоё. В Англию или в Германию ты играть не поедешь, не выпустят. И неужели только для этого ты учишь языки?

– Вы правы, батоно. Когда читаю Шекспира, понимаю, что хочется не существовать, а что-то создавать. Но вот что – пока не знаю…

– Ну, создавать-то в нашей стране много чего нужно, – улыбнулся собеседник. Только с писателями и поэтами у нас всё в порядке. Талантов хватает. А если спуститься с поэтических высот на землю – кругом дефицит. Впрочем, я не прав. И в других сторонах жизни у нас есть способные и даже очень люди. Многие умеют из товарного дефицита делать деньги и даже очень большие деньги. Если бы они не помогали официальной экономике – трусов не смог бы купить в магазине…

– Знаю, у меня двоюродная сестра работает в трикотажном цехе: две смены официально – третья-подпольная.

– Воооот, – протянул Илларион, поднялся из кресла, помолчал. Потом улыбнулся. – Вспомнил я одну пословицу: «Не говори человеку всю правду, когда хочешь с ним познакомиться: оставь это на тот случай, когда захочешь с ним расстаться». Запомни, когда-нибудь пригодится. Но я не последую этому совету, – усмехнулся он, – потому что всякий совет к разуму хорош.

Ты затронул тему, на которую я сначала не хотел с тобой говорить. А теперь понял, что ты всё равно об этом узнаешь и удивишься, что я промолчал.

– Грузный и как бы оплавившийся, – глядя на собеседника, подумал Тёмка, – Илларион тяжело поднялся из кресла, потянулся, двумя руками растёр поясницу, несколько раз повернул голову влево-вправо, разминая шею.

– Уставать начал, – чуть ли не виновато промолвил. Подошёл к Артёму, погладил его по голове. – Запомни эти дни, парень. В Кисловодске состоялось событие очень значимое для страны. Наверное, вскоре тебе кое-что расскажут твои друзья-каталы. И может быть, даже предложат быть посредником в некоторых делах. Откажись, сынок. Не твоё это.

– А что случилось? Слышал я сегодня, как один цеховик говорил своему брату, что несколько очень весомых в деловых кругах людей одновременно приехали сюда.

– Ты сегодня пел некоторым из этих людей. Здесь были представители цеховиков из Харькова, Москвы, Баку, Ростова, Махачкалы… И некоторые воры в законе, в основном, представители кавказских национальностей. Днём вели переговоры в одном из складов города, чтобы не привлекать внимания милиции, а вечером уже отдыхали. Они как раз из тех, кто умеет делать деньги. Кто на дефиците самых разных товаров, кто на человеческих слабостях. Некоторые – очень и очень большие деньги. С государством в лице чиновников и людей в форме научились договариваться, откупаться.

– Ну, это я давно освоил.

– Э-э-э, брат, речь идёт не о горкомовских шляпах и мелких милицейских шавках. Масштабы растут бесконечно! – Илларион вернулся в кресло, налил себе стопку коньяка, не предлагая Артёму, жестом показал, что ему уже достаточно, выпил, понюхал кусочек лимона, закрыл глаза и продолжил.

– Я ведь когда-то лекции читал в университете, побудь немного моим студентом. Дело в том, что во многих регионах заготовка и переработка хлопка, мясная и лесная промышленность, сельское хозяйство, государственная торговля и общественное питание сейчас контролируются семейными кланами или группами руководителей. Между ними распределяются размеры прибыли, жёстко закреплены конкретные функции…

– Это что же? Подпольное государство?

– Похоже, усмехнулся грузин. Кое-кто этому позавидовал. Шакалы уголовной среды сориентировались в изменившейся ситуации быстрее, чем милиция и налоговая инспекция. Амнистированные или вышедшие на свободу воры в законе и откровенные убийцы сразу нашли взаимопонимание – возникли банды новой формации… Им захотелось «потрясти» тех, кто расторопнее, умнее, стал пожирнее. Грабили, убивали. Для устрашения пытали и насиловали женщин, похищали и убивали детей.

Бандиты прекрасно понимали: потерпевший в прокуратуру не побежит. Потому что, объяснив происхождение нажитых миллионов, он получит срок да ещё станет смертельным врагом рассекреченных компаньонов.

(Тут Тёмка невольно вспомнил историю с продажей Эйфелевой башни, хотел рассказать её, но потом понял, что не стоит перебивать Иллариона).