Артём Богданов - Психабили

Шталмейстер успел переделать сценарий под требовательную гостью, но балаган послал его на все четыре стороны, не желая бессвязного хаоса на сцене.

В этот раз он, выйдя под притухший свет, ломал комедию рассказом про жизнь атлета Опеласа, возлюбившего женщину небес. Он обернулся птицей и взлетел, минуя преграды её братьев ураганов, бурь и смерчей. Он бился от града и снегопадного вихря, кружась в пируэтах.

Гимнаст на сцене словно слился с рассказом, повторяя движения в строках акробатическими приёмами. Любовь его вела через звуки драматичной скрипки слышались порывы завывающих ветров и раскаты грома, а молнии ослепляли вспышкой света. Женщина, при виде страданий птицы, обратилась мощным ястребом красного пера, стремясь на помощь бедной твари. Но от любви ко всему живому, желая их спасения, она впилась когтями в плоть Опеласа, поломав перешеек.

Братья, увидев слезы своей сестры угомонились и пожалели её.

Но девушка, отвергнув их, устремилась к лесным тварям и навсегда осталась с ними, скорбя о любимом. Гимнасты, переплетаясь канатами в одну фигуру, спускались на сцену под мощными красными перьями.

Анагель осмеивала абсурд этой мысли, утверждая, что любовь – это просто забава и шутка. Зал, быстро отошедший от раздумий и переняв точку зрения именинницы, не пожелал казаться непросветленным в глазах рода Беннингтонов.

Удушенная скрипка сникла в смехе, а помидоры не заставили себя долго ждать. Гимнасты, перебитые грустью в слезах, бежали со сцены. Всё катится в бездну, но Рыло счастлив – людям весело.

Переполненный ненависти Эрик попросил печальную Трисс выкатить его тело, держащееся на клинках, вонзённых в мишень. Он кричал в толпу, вглядываясь в балкон.

– В своём мастерстве я оспариваю такие вещи, как новаторские механизмы. Будучи мелким сопляком, я упражнялся в ловкости каждый раз добывая себе хлеб на улицах в вашем идеальном обществе. Меня не взяли на службу из-за низкого рода, но это только подогревало мой интерес стать быстрее пули. Кто осмелиться выстрелить в меня из сидящих?

Анагель, не дослушав его речи, направила механизм и произвела выстрел под окончание реплики.

Эрик рассек его пополам с неимоверной скоростью, две идеальные половинки овоща упали на пол пред мишенью под восторженные аплодисменты.

– Говоришь быстрее пули? Я даю тебе шанс отречься от высказывания, попросив прощения, в противном случае мы проверим твою гипотезу опытным путём.

– Я…

Рыло, проведя пальцем по шее, намекнул, что даже если у Эрика это выйдет – расплата не заставит долго ждать.

– Я не уверен, что… настолько подготовлен, прошу прощения госпожа Анагель.

– Значит, как я и думала, спишем твоё достижение на большое везение, могу поспорить, что этот ты не остановишь.

Зал замер в разрешении спора, под интригующие клацанье механизма, но разумный Эрик по своему взгляду дал понять, что не будет ничего делать.

– Дам тебе фору, готов?

– Да, госпожа.

Помидор размазался по груди белоснежной рубахи.

– Если бы такие, как вы служили на благо королевства. Оно бы выиграло совсем случайно одно сражение, но никогда бы не выиграло войны! Поэтому радуйтесь, что вы не побеждённый народ, обреченный в рабство, а всего лишь циркач!

Под её слова шут, сжав маленькими ручками бубенцы, залился слезами, и стуча башмачками по полой бочке, проронил из кармана грязный потрёпанный клоунский нос.

Под очередные овации чистокровных.

– Я притомилась, сколько еще по программе?

Обратилась она к Рылу.

– Ещё примерно с два часа, леди Анагель.

– Нет, я нахожу это скучным, прервемся на антракт и да, надеюсь, что вы удивите нас самым лучшим что, осталось из программы.

– Даю слово чести, вас не разочарую, а, чтобы было еще интереснее, предлагаю выдать всем вашим друзьям такие же устройства из тира.

– Очень рада что среди всего этого балагана есть настоящий джентльмен. Попрошу отца позже уважить вас.

– Вы несказанно добры, леди Анагель.

Она, кивнув ему, покинула зал. Рыло, показав руками крест, отдал оркестру приказ прерваться. Удар в гонг объявил антракт.

Балаган замер, завидя Рыло. Тихо хлопая в ладоши, он говорил:

– Браво, какие же вы сегодня бесподобные, можете ведь когда захотите. Эта игра, эти неподдельные чувства, эмоции, молодцы.

Но леди Анагель утомилась и попросила показать лучший номер, который у нас есть.

Дорна начала подготовку к своему номеру, шипя от радости.

– Отец, я постараюсь оправдать ваши ожидания, спустя столько лет тренировок.

– Угомонись, твой час еще не настал, а вот Фред.

Я думаю ты готов и сделаешь этот вечер запоминающимся для всех из нас.

– Но отец, я…

– Умолкни, если не хочешь меня разгневать. И приготовь гиен к выходу! Удачи идущий в мрак.

Дорна в истерике сбежала к своим клеткам.

– До выхода десять минут, не подведи.

Слегка пританцовывая, Рыло вышел в холл. Оголённый Эрик, держащий в руках парадную рубаху, произнес:

– Что-то здесь не так, чует моё трусливое сердце.

– Случится то, что должно. Крепись дружище.

Балаган с последней надеждой провожал меня на возвышающийся канат. Дорна выкатила загон, сложив его ножки. Клетка плотно впилась, заняв почти всю сцену. Ослеплённые от голода гиены заполнили решётку, накидываясь друг на друга и желая урвать кусок мяса. Заперев дверь на ключ, обнаженная матерь зверей, сокрытая плащом, уселась на сцене с флейтой, ожидая удара в гонг. Огонь восторгался моему присутствию, жаль, возможно, я увижу его в последний раз, как и всё кругом. Повязав измученную потом повязку на глаза, я взял факелы и, ожидая трепета гонга, замер перед решением фортуны.

Рыло, дождавшись стихшего гонга. Говорил размеренно тихо, но его слышал каждый.

– Эту сказку нам рассказывали бабушки перед сном. В ней фигурировали такие слова, как:

Честь, а вам наверно, возмутившийся сэр, скорее знакома отвага. Леди не спешите делать выводы, ведь история соткана из нитей судьбы и любовных интриг. Детей учат быть сильными, располагая умом, избегая риски и азарт, но всего не избежать. Ведь фортуна у каждого своя. Оказавшись в мраке непредвиденных событий, мы уповаем на неё, смирившись с любым её исходом.

Влюблённые опору давали друг-другу, так повелось и в радость и горе, но ночь постучала в их дом, смерть держа под руку. С рассветом две сестры бежали, забрав с собой девушку, а муж, завидя её охладевшее тело, не мог смириться с кончиной и отправился в путь северных народов…