Артём Богданов - Психабили

– В чём проблема?

Фитиль свечки слегка потрескивал, словно отвечая мне. Смотря на него, боль стала отступать.

Неведомая сила потянула моё окаменевшее от ушибов тело к лестнице.

– Смотри, опять этот ненормальный за своё, спорим сорвётся?

– Спорим!

– Поставлю на то, что он пройдёт до конца.

Не отвлекайся, есть только ты и путь сделав шаг о мирском забудь. Слышится печальной флейты стон, перекликающийся с звоном бубенцов. Дыши ровнее погружаясь в тень хозяин ты, дорога не исчезнет на пути.

Шаг…

Кровь разгоняет биение страха, боль отступает становится легче смирение, шаг…

В сомнениях скрывается откровение, но ему не куда не деться от сильного напора желания, стихийной волной накрывает верёвку, но она не корабль, идущий ко дну всего лишь инструмент спасения обвивающий душу, а под ногами крепкая палуба пусть и излитая валом.

– Смотри уже четверть прошёл!

– Не чего и раньше проходил вот-вот сам убедишься.

Шаг…

У любого странствия есть начало и его точка заключения в равновесии эмоций и приключений, сорвавшись в пучину отдавшись её объятиям проникнись изнутри, оседлав безумство сотен тысячи комнат последствий смирения скитальца богача и бедняка разбитого сердца пробивая прибрежное дно опасаясь луча надежды, мечтаний уповая на волю круговорота судьбы?

– Ну я же говорил, на середине как обычно свалится как куль с дерьмом.

– Рано радуешься оступился, но продолжил.

– Ой да какая разница подумаешь шагом больше или меньше всё равно сорвётся.

Шаг…

Есть только я, а ты в прошедшем и власти не имеешь надо мной. Заткнись, запрись и сгинь. Я есть сейчас, и я Живой тобою покалеченной судьбой отныне ты изгой мой враг, какой же раньше был дурак.

Шаг…

ШАГ!

Уверенной твёрдостью ощущается пропасть от вкуса свершения. Обнял свой столб в отраде, как когда-то песку восторгался заблудший моряк, крича собратьям разделившие радость скитавшимся по океанской глади не видевшим края глубинно-чёрного простора в лучах лазурного горизонта и нещадно палящего солнца

– ЗЕМЛЯ! – УРА!

Аплодисментами восторга расшевелился балаган.

– Я знал, что ты сможешь!

– Браво!

– Гони сюда тейрун!

– Он всё равно не осилит выступление ставлю три!

– Сойдёмся на пяти.

Спустившись, Эрик передо мной сделал свой поклон,

достав из-за плаща вино.

– Празднуем за новые достижения и крепкое тело идущего в мрак!

– Ура!

Воскликнул балаган, но разъярённый Рыло со своей свитой утихомирил люд, дав разгуляться кнуту.

– Что празднуем? Уже, смотрю, всё отыграли, зритель остался довольным. От завтрашнего дня зависит ваше существование, вы мне в душу плюёте. Забыли свои прошлые жизни в трущобах? Может устроить экскурсию всем вам в один конец, бездарные ублюдки!

А к тебе вообще отдельный разговор. Думаешь прошёлся до столба и всё? Взошёл на пьедестал? Многие ради этого номера тренировались, не щадя своей жизни, а ты что? Десять метров за пять дней. Сплюнул в пол смачным сморчком и продолжил. Знаешь, что, судьба всей этой челяди теперь в твоих руках! Провалишься и изувечу каждого с особым пристрастием, цирк уродов озолотит меня, как и в былые времена.

– Хочу заключить пари!

Рыло поменялся в лице с ярости на интерес, удивляясь от невиданной наглости.

– Пари с тобой? Что можешь ты мне предложить?

– Всё моё имущество и звёздную карту первого выпуска посмертно отойдёт по завещанию. И вы не трогаете балаган. Но, по случаю успеха с вас пир и вольный день, который вы прервали.

– По рукам, но ты никогда не покинешь этих стен, пополнив ряды моей труппы.

– А старый уговор!?…

– Твоя подружка мертва. Насильственная смерть. Об этом писали во вчерашней газете. Лично в руки дам вырезку статьи после свершения сделки. А, и вот ещё что…

Рыло достал карту «Башни» – она крепит любые условия уговора ещё до его официального составления.

Этого я не ожидал… Рыло натянул такую широкую улыбку, что казалось, будто вся кожа с его щёк уехала на затылок.

– Что писака, язык проглотил? Ваш народ – это хлипкие и сопливые дети, как я и думал…

– По рукам!

– Изволь пройти в мой кабинет, составим документ. А ну, разбежались по своим норам, пока я добрый!

Кнут лязгнул об пол, поставив точку в этом разговоре. Я смиренно последовал за господином.

– Знаешь, это место был свидетелем всяких интриг, но вот таких… Безголовых я особенно люблю.

– Заткнись уже…

– Ещё и дерзость, ты прямо красишь мой день, но знай, что я оторвусь над твоим телом вне зависимости от исхода.

Захлопнув дверь, вышел из-под мрака штор на пустую арену. Сжав газетный клочок трясущимися руками и поплёлся в свою каморку, в ужасе от неизбежной правды на печатном заголовке.

– Прости, старина. Я не смог уберечь твоё сокровище.

Газетные строки были пропитаны кровью.

«Изуродованное тело найдено на львиной улице города близь площади.

Приметы: пояс с изображённым на бляхе кромвелем, кожаные штаны. Лицо изуродовано так, что нельзя было разобрать ни его черты, ни даже форму.»

Слёзы катились по щекам, напоминая о смертной природе всего в этом мире. Свеча потухла, её фитиль полностью выгорел, словно подтверждая тему моих размышлений.

В комнату из-под двери вкатился конверт. Опять со мной затеяли шутку… Вскрыв конверт, я обомлел от новостей. Она жива! На конверте синяя печать с уголком. Утерев слёзы кулаком, я уверенным шагом покинул давящие стены.

Балаган на арене замер, когда увидел меня.

– Я знаю, что чужд для вашего мира и своим появлением почти разрушил его. Я прошу прощения. Не в моих силах изменить положение дел, но уповая на вашу веру, я клянусь, как когда-то отчизне, превзойти свои силы и утереть нос управителю Рыло.

Восторженный Эрик, лишившийся глаза и былой красоты от удара кнута, тихо и медленно захлопал в ладоши. За ним последовали все остальные. По итогу волна эмоций окатила меня своими восторженными криками. Повелитель порхающих клинков перенял слово.