Наида Баширова - Конец игры

– Боюсь, что нет.

– Вероятно, это последствие какого-то шока. Вы пережили сильное потрясение… – Он был очень проницателен, этот врач.

– Можешь идти? – голос Амира раздавался будто издалека, хотя он стоял рядом. Перед глазами снова все завертелось, поплыло, и она во второй раз потеряла сознание.

Очнулась Наргиз у себя в номере. Она лежала на кровати, укрытая теплым одеялом. Верхней одежды на ней не было. Она огляделась по сторонам и, никого не обнаружив в комнате, испугалась, что все ее покинули и она осталась одна. Сколько часов она пролежала без сознания? За окном было светло, но день уже прошел. Стрелки часов приближались к шести. Что с ней было? Никогда раньше она не теряла сознания на столь длительное время, не считая того случая более года назад, когда после падения под колеса машины пролежала пять дней в коме.

Она села в кровати, взяла со спинки стула атласный халат и, стараясь не делать резких движений, облачилась в него. Несколько шагов по комнате дались ей с трудом, она тихонько толкнула дверь спальни, и та сразу поддалась. Нет, друзья не бросили ее. Они сидели в соседней комнате, о чем-то тихо разговаривали и ждали ее пробуждения. При виде Наргиз они оба облегченно вздохнули. Ее взгляд сразу устремился на Максима. Она услышала изданный им вздох облегчения, но его лицо тут же приняло бесстрастное выражение.

– Как ты? – спросил Амир, вставая и приближаясь к ней.

– Спасибо, уже лучше.

– Я решил не отдавать тебя в руки врачей – они все равно не смогли бы тебе помочь, учитывая, что тебе нельзя ни уколов, ни таблеток.

Наргиз пробормотала слова благодарности и отправилась принимать душ. Когда через полчаса она вышла из ванной, в комнате никого не было. Вот и хорошо, она хотела побыть одна. Но думать ни о чем не хотелось – ни о хорошем, ни о плохом. Она все еще чувствовала себя разбитой. Повесив на дверь табличку: «Не беспокоить», она снова легла в кровать и мгновенно заснула крепким сном без сновидений.

Она проснулась очень рано и, позавтракав у себя в номере, вышла в город. Над Нью-Йорком с утра висел плотный густой туман, моросил мелкий дождь, готовый в любую минуту превратиться в ливень. Небоскребы почти исчезли. На смотровой площадке на набережной возле Бруклинского моста торговали самодельными сувенирами и акварелями, однако из-за сырости гуляющих почти не было. Торговцы с надеждой поглядывали на Наргиз, которая неторопливо двигалась вдоль рядов, но сейчас она меньше всего думала о покупке сувениров. Покинув набережную, она почти два часа бродила по незнакомым улицам, а потом села в такси и поехала в полицейский участок.

Сандэр был на месте, и, кажется, у него было хорошее настроение.

– Есть новости? – спросила она, усаживаясь на предложенный стул.

– Новости? Вы ждете новостей?

– Не ерничайте, капитан. Вы поговорили с Максимом Володарским? Рассказ моего друга убедил вас в его непричастности к убийству Салихова?

– Ваш друг был убедителен, но я взял за правило никогда не принимать слова на веру. Я верю фактам, а факты таковы, что два месяца назад в Чикаго он встречался с Фазэрсом.

– Он объяснил, зачем они встречались?

Капитан с интересом посмотрел на нее.

– А вам он ничего не говорил?

– Нет, он сказал, что это была деловая встреча, но цель его приезда в США была совсем другой. Личной.

– И что это за личная встреча, он не говорил?

– Нет, – призналась Наргиз. – Он утверждает, что мне лучше не знать об этом.

– И вы пришли, чтобы выспросить у меня, зачем он приезжал в Чикаго?

– Нет, не поэтому. Максиму незачем убеждать меня в том, что он не имеет никакого отношения к убийству Салихова. Как я вам уже говорила, я верю ему безоговорочно.

Некоторое время капитан задумчиво ее разглядывал.

– Тогда зачем вы пришли? – спросил он, придвигая к себе толстую кожаную папку и раскрывая ее.

– Я хотела узнать, как продвигается следствие.

– Я не вправе ничего вам говорить. Вам известно такое понятие, как тайна следствия?

– Да, я знаю, что такое тайна следствия, но мне нужно знать, что случилось на самом деле и почему погиб Салихов.

– Журналисты народ любопытный.

– Это не праздное любопытство, и вы это прекрасно знаете. Вы установили, что именно стало причиной его смерти? Как и отчего он умер?

Какое-то время Сандэр раздумывал, стоит ли это делать, но, решившись, протянул ей заключение патологоанатомов.

Наргиз читала очень долго. Буквы плясали перед глазами, и ей приходилось пристально вглядываться в текст, чтобы вчитаться и вникнуть в его смысл. «Смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы… Удар тяжелым острым предметом… Повреждена височная область, нос перебит в нескольких местах, челюсть сломана… Передние зубы выбиты, остальные… Ожоги лица и рук третьей и четвертой степени…». Она читала, пытаясь отрешиться от мысли, что эти страшные слова имеют прямое отношение к Чингизу, только сделать это было не так-то просто. Почти невозможно. Дочитав и дважды перечитав заключение судмедэкспертов, она вернула бумагу. Сэндер собирался уходить, и ей ничего не оставалось, как покинуть здание полицейского участка.

Она не стала ловить такси, а пошла пешком. Требовалось привести в порядок мысли, пока у нее ничего не выветрилось из памяти. Несколько кварталов она быстрым шагом неслась по направлению к центру города, затем повернула на запад и пересекла Лексингтон-авеню. Следующий час она просидела в «Макдоналдсе», запихивая в себя бигмаки, картофель фри и коктейли и совершенно не ощущая их вкуса. Побродив еще часа два по улицам Нью-Йорка, она вернулась в отель. Стрелки больших круглых часов в вестибюле показывали четыре. Ни Максима, ни Амира в отеле не было. Они появились поздно вечером, оба выглядели усталыми, особенно Максим. Она никогда не видела их такими подавленными и измученными и не стала ни о чем расспрашивать, чувствуя себя не менее разбитой, чем они. Но если она не проявила интереса к тому, как они провели день, то первый вопрос, который задал Амир, был:

– Где ты была целый день? Я звонил тебе. Мобильный не отвечал.

– Я отключила его.

– Так где ты была?

– Встречалась с капитаном Сэндером.

Максим, который в это время наливал в стакан лимонный сок, резко повернулся к ней.

– Пыталась узнать, о чем я с ним говорил? – Он впервые заговорил с ней после вчерашней стычки между ними.

– Наверное, ты удивишься, но нет, я не пыталась добраться до протокола твоего допроса, – в ее голосе не было сарказма, он звучал устало и как-то безучастно.

Во взгляде Амира, обращенном на нее, она уловила сочувствие и жалость – чувства, которые она особенно не любила. Сочувствие куда ни шло, но жалость… Она встряхнула волосами, распрямила плечи и твердым шагом направилась к Максиму.