Александр Черенов - Преступление из наказания

– «Шехерезада»? – хмыкнул я. – И что: мозг этого «светильника разума» не выдержал очередного «груза знаний»?

Водитель тут же придал взгляду интригующий характер.

– Нет, Петрович: товарищ – исключительно по вашей части.

Водители – это такой народ, который знает всё, и всё это узнаёт, если не первым, то в очередь с горничными, уборщицами, старушками на лавках у подъездов, дворниками и прочими лицами смежных (в том числе, и в значении «сведущих») профессий.

– Не хочешь ли ты сказать: «пуля-дура»?

– Не хочу! – осклабился старшина. – Потому что не «пуля-дура» и не «штык-молодец»: петля.

Я ненадолго удалился – вместе с отвисшей челюстью – и вернулся уже с текстом, правда, лаконичным предельно:

– Любопытно…

…Полюбопытствовать, кроме меня, собрались все, кому не лень. Оказалось, что не лень всем, кроме меня. Несмотря на раннее время, место действа посетило всё областное и городское начальство «с правовым уклоном». От генеральских звёзд на погонах и петлицах слепило глаза. Всем, но не мне: в этих кругах я проходил за неформала. Как минимум: деятелем формата «к мандатам почтения нету». И сейчас, подтверждая заслуженную репутацию, я не стал делать исключения ни для кого: ни для чинов, ни для этого раза.

Тем более что моё появление не осталось незамеченным: у одних прокисли лица, у других захрустели челюсти. От «приступа симпатии» ко мне, естественно.

– Экскурсия окончена, товарищи и господа!

Я не иронизировал: последнее обращение всё больше входило в моду и в оборот. Как и моё появление, это «дружеское приветствие» вызвало «здоровую реакцию здорового в целом коллектива»: я получил мощный заряд отрицательной энергии из глаз и шипящих ртов. Для любого другого такой заряд оказался бы «смертельным», но я даже не пошатнулся: «и я вас люблю… всех скопом!»..

– Благодарю всех за сотрудничество и проявленное участие к покойному, а теперь прошу дать опергруппе возможность «н`ачать» работу.

Я просил не зря: следователь и «опера» робко жались по углам и стенам, пока высокое начальство демонстрировало – в основном, друг перед другом – наглые рожи и отсутствующий профессионализм.

– Вы что себе позволяете? – художественно побагровел лицом прокурор области.

– Не больше того, что позволяет мне УПК. Если же Вы по поводу «н`ачать», то это не ко мне, а к Михал Сергеичу. Это он «позволяет» – и не только себе, но и всем нам.

Я даже не повернул головы в сторону этого «правоохранителя», больше известного своим холуяжем перед вчерашними партократами и сегодняшними «демократами». Товарищ «произрастал» из инструкторов обкома, прибыл к нам из отдела административных органов, и за прошедшие пять лет не сделал ни одного шага без санкции обкома и заместивших его вскоре «народных депутатов».

– Не Вы ли говорили мне, что следователь – процессуально самостоятельное лицо?

Я не стал уточнять, что сказано это было в контексте одного моего обращения за содействием: мне срочно требовалось допросить возникшего в поле зрения «большого дяденьку» из облисполкома. «Дяденька» – первый зампред и член бюро обкома – возник в связи с очень неблаговидными обстоятельствами, отнюдь не столь безобидными, как морально-бытовое разложение. «Товарищ» активно участвовал государственными капиталами… в индивидуальном предпринимательстве. В своём. Едва услышав фамилию и только взглянув на материалы дела, прокурор тут же открестился «от соучастия»: «Вы – процессуально самостоятельное лицо. Закон даёт Вам право допрашивать любое лицо». Таким образом, говоря о лицах – моём и любом другом – прокурор в очередной раз показал своё.

От такой «возмутительной непочтительности» вышестоящее начальство решительно… побледнело – и обратилось ко мне спиной. Это дало мне законное право расценить маневр, как воплощение в жизнь лозунга «Победа будет за нами!»

– Приступаем!

Народ служивый «отклеился» от стен, и всё ещё опасливо косясь на «большие звёзды», зашевелился в соответствии с УПК. Некоторое время «совокупное руководство» оторопевало от моего «хамства», затем совсем недолго «замещало» подчинённых у стен, и, наконец, осознав бесперспективность съедания меня на месте происшествия, тихо удалилось в двери.

Теперь я получил возможность предаться созерцанию трупа, «устроившегося на временный отдых» в центральной кабинке «мужской секции» местного сортира. Бывший – ещё вчера – начальник областной юстиции висел в петле над унитазом уже основательно посиневшим: в связи с налётом «большим звёзд» ни эксперт, ни следователь так и не решились «предать товарища земле»… из метлахской плитки. Труп живописал не только радужными переливами и раздавшимися формами, но и художественно разбитой головой, кровь из которой уже не сочилась лишь по одной причине: «высочилось» всё, что могло.

– Тело осматривали? – повернулся я к эксперту.

Тот молча отработал головой «по горизонтали».

– А давно Вы здесь?

Голова эксперта опустилась ещё ниже.

– Вы хотите спросить, чем я занимался всё это время?

– «Ты говоришь!» – буркнул я, поворачивая шваброй «экс-вершителя судеб».

– Вы же сами видели обстановку…

Текст шёл, хоть и из головы эксперта, но по-прежнему откуда-то снизу.

– … «Экскурсантов» понаехало не меньше двадцати штук… Как было работать в такой обстановке?!..

– Ладно, приступим, – махнул я рукой, приговаривая эксперта «к исправительным работам». Мужик быстро натянул на руки перчатки, и оглянулся на меня. Я понял этот взгляд, и, в свою очередь, оглянулся на «оперов».

– «Предадим товарища земле», джентльмены!

Спустя минуту эксперт уже осматривал тело

в горизонтальном положении.

– Ну, что скажете?

С этим экспертом мы были «на Вы». Вернее, это я держал дистанцию, а он не прочь был её сократить. Но я человек злопамятный, и не мог так скоро «отпустить» ему откровенно хамское поведение на первом нашем совместном выезде. Товарищ вздумал учить меня жизни, а в результате был научён ей сам.

– На самоповешение непохоже…

– Подвесили товарища?

Эксперт неопределённо двинул плечом: раньше он был, куда решительней. Видимо, жизнь и в самом деле его научила, и не только судебной медицине, но и самой себе. Осмотрительности, в любом случае.

– Характер раны на голове даёт основание предположить…

– Бессознательное состояние? – «подвинул» я товарища к ответу. На этот раз товарищ не стал «отодвигаться назад». Я оценил это, и «склонил голову» перед павшим: стал изучать его затылок.

– Откройте, пожалуйста, рану.

Эксперт тут же сделал покойнику «глубокий пробор».

– Похоже на кастет…

– Тупой твёрдый предмет, – осторожно кашлянул эксперт, так же осторожно покосившись на меня.