Борис Барабаш - Бросок кобры

– Прибыл полковник Сирота с докладом!

– Пригласите!

– Есть! – ответил дежурный, и резво покинул кабинет.

Через минуту вошел Сирота.

– Разрешите?

– Входите, Виктор Алексеевич.

Уже по одному «Виктор Алексеевич» Сирота понял, что Чистов доволен его прибытием. Ведь, отпущенные на подготовку доклада семь дней, еще не прошли. Значит, у полковника есть, о чем доложить.

– Слушаю вас, товарищ полковник!

– Есть соображения по операции, товарищ генерал!

– Отлично… Отлично… Кстати… А как мы ее назовем?

– Не думал еще, товарищ генерал!

– А я, вот, подумал. Операцию назовем «Бросок кобры». Как вам?

– По-моему, то, что надо, товарищ генерал! Отражает суть.

Чистов довольно улыбнулся. Улыбнулся и полковник Сирота. Узкий круг приближенных к генералу сослуживцев знали, что Чистов склонен к занятиям литературой, пробовал перо под псевдонимом, но особого успеха не достиг. Тем не менее, склонность военачальника к литературным экзерсисам никуда не делась, и давала о себе знать в самые неожиданные моменты службы.

– Так я слушаю вас, Виктор Алексеевич! – после некоторой паузы вновь заговорил Чистов. – Вижу по внешнему виду, что вам есть, о чем доложить. Так?

– Так точно, товарищ генерал!

– Прошу! Присаживайтесь.

Приглашение присесть всегда означало особую расположенность Чистова к гостю. Полковник и это знал. Поэтому он решил сразу приступить к изложению сути дела, чтобы не разочаровывать начальника.

– Как только вы мне поставили задачу, товарищ генерал, я стал прорабатывать варианты. И тут мне позвонили. Звонил один мой товарищ, сержант, командир отделения. Мы с ним знакомы еще со времен моей службы в Афгане. Я был у них командиром роты…

– Так. Продолжайте.

– Этот сержант сейчас живет в Крыму. Стал адвокатом. Имеет широкий круг знакомых в самых разных сферах.

– Это понятно. С какой целью он вам позвонил?

– Приехал в Москву. Хотел встретиться.

– Он знает, где вы служите?

– Никак нет, товарищ генерал!

– Хорошо… Излагайте дальше.

– Когда он позвонил, я решил с ним поговорить о той задаче, которая мне поставлена.

– Почему вы так решили?

– Я его знаю, товарищ генерал! Видел в самых разных ситуациях. Я был уверен, что он – именно тот человек, который нам нужен.

– Как его фамилия?

– Арбит, товарищ генерал!

– Арбит? Он что, немец?

– Еврей, товарищ генерал!

Чистов глубоко вздохнул. Стал ходить по кабинету, погрузившись в себя. Через какое-то время он остановился, и медленно, как будто подбирая слова, сказал:

– Когда вы закончите доклад… Я расскажу вам то, о чем вы не знаете… Вы уже встречались с этим вашим товарищем? Этим… Арбит?

– Так точно, товарищ генерал! Встречался.

– Говорили?

– Так точно! Говорил!

– Вы что, баба, товарищ полковник?

При этих словах, Сирота подскочил со стула, и стал навытяжку.

– Никак нет, товарищ генерал!

– Почему раскрыли детали операции без моей санкции? – закричал генерал-лейтенант Чистов. – Инициативу решили проявить?

Кровь ударила в голову полковника. С высоты своего почти двухметрового роста, он смотрел на генерала, и тяжело дышал. Мощные бицепсы напряглись. Наконец он тихо и медленно заговорил.

– Разрешите напомнить, товарищ генерал. Вы поручили мне разработку этой операции. Мне было дано семь дней. Я управился за два. За ее результат я отвечаю. Проявил инициативу. Считаю это правильным! Родина уже дала оценку моим инициативам. И моим товарищам так же!

Герой Советского Союза, полковник Сирота, стоял в кабинете, как утес. Его глаза искрились. Губы плотно сжаты, как и кулаки. Генерал Чистов с удивлением смотрел на полковника. Он явно не ждал такой реакции. В его кабинете до этого никто так с ним не говорил. Генерал подошел почти вплотную к офицеру, и, глядя прямо в глаза, сказал:

– Ну, что ж… Достойный ответ! Благодарю! Рад, что служу с вами, товарищ полковник!

Сирота ничего не ответил, хотя тут к месту было что-то вроде «Рад стараться!» или «Служу народу России!»

– Прошу, присаживайтесь, Виктор Алексеевич… Чего вы подскочили? Продолжайте! – как ни в чем не бывало, сказал Чистов;

Полковник не спеша сел в кресло. Надо было привести мысли в порядок, да и необходимый тон подобрать. Не было времени обдумывать природу выпада Чистова. Возможно, он имел целью попробовать Сироту «на вшивость», проверить уверенность полковника в правоте своих действий. Люди нерешительные, с сомнениями, в этой организации, ни в каком виде не принимались, ибо сомнения – это признак неуверенности, слабости. А в разведке слабым не место.

Возможно, это был просто выброс начальственного раздражения. В конечном счете, это было не так важно. Реакция полковника не была конъюнктурной, и, уж, тем более, театральной. Сирота действительно вспыхнул, когда почувствовал в тоне начальника оскорбительные нотки в отношении себя, своих действий, и в отношении своих товарищей. Он не думал о последствиях.

Но его реакция пришлась генералу по душе. В ней он видел то, что и желал – смелость, решительность, уверенность и готовность защитить друзей. Сирота во многом был непонятен, хотя Чистов знал его много лет. При своем гигантском росте и внушительном телосложении, полковник говорил негромко, мало матерился и почти не пил. Генерал себе слабо представлял, как офицер с такими качествами, мог с группой солдат уничтожить бандформирование численностью в 300 человек. Но когда ему представили несколько кандидатур для утверждения в должности начальника управления, он без сомнения остановил свой выбор на Сироте. Чистов не любил людей простых, как дважды два. Чаще всего они были глупы. Для выполнения поставленных задач, такие кадры не нужны. Вот Сирота – другое дело. Он старался быть простым, а это признак глубины. Не подличал, не обманывал, не интриговал. Был исполнителен и инициативен. А эти качества для армии редкость. Поэтому полковнику и нужна была небольшая проверка, для определения его координат. Пока он её прошел. Что будет дальше, покажет время.

– Так я слушаю вас, товарищ полковник! – вновь заговорил Чистов. – Докладывайте суть!

– Как я уже докладывал, у меня была встреча с моим товарищем. В ходе этой встречи я предложил ему взяться за осуществление операции.

– Что он ответил? С радостью согласился?

– Никак нет, товарищ генерал! Он отказался.

Брови генерала удивленно поднялись вверх.

– Вот как? Интересно… Я думал, что подобная публика сразу хватается за всё, что пахнет деньгами.

– Я не знаком с такой публикой! В моих товарищах таких нет, товарищ генерал!

– Продолжайте.

– Мой близкий, проверенный друг, сержант Арбит, отказался участвовать в нашей операции.