Александр Скориков - Ограбление по-русски в начале перестройки

Однажды сидели в гараже на Конногвардейской у Нарумова.

Вечер летел быстро: уже третий раз сбегали в «лавку». Да и разговор покинул темы работы и футбола: «Не-е, братцы, не доживем до побед сборной, как пить дать».

Уже пожурили кое-кого, как всегда в последнюю тысячу лет на Руси: «Они что там, наверху, офонарели?»

Что, тысячу лет назад фонарей еще не было? А что было? Факелы? А как же тогда возмущался поддавший народ?

«Они что там, наверху, офакелели?»

Ты смотри, какое русское слово запамятовали!

Потом отчего-то свернули на клады, находки, выигрыши в лотерею.

И тут Ванька Белкин и рассказал эту свою повесть о Великом ограблении.

А начал он её так:

– Честно говоря, авторам детективов в наше время не позавидуешь. Это в позапрошлом веке можно было написать, как у какого-нибудь Акакия Акакиевича украли теплое пальто. Нынче о таких пустяках и читать никто не будет.

Не завлекает.

Как минимум, нужна сумма похищенного со многими нулями. И это не только в детективах такое поветрие. Вон полеводам тоже ух как не хочется признаваться, что собрали всего по тонне зерна с гектара.

Как говориться, курам на смех. В том смысле, что курам только остается, что смеяться на птицефабриках: клевать-то им после таких урожаев нечего.

Но полеводам надо очки втереть отнюдь не курам, и даже не петухам. Поэтому они и норовят преподнести свои достижения всё больше в центнерах, а то и в пудах. А уж мечтают…

«По сто тысяч фунтов с га!» – вот это бы звучало!

А уж если бы в граммах… Такого даже ЦК КПСС себе позволить не мог. Наверное, понимал, что только разреши, миллиграммами запахнет, на газетную страницу взглянуть нельзя будет: на линотипах цифра нуль сотрется.

Ну, земледельцы земледельцами, но и писатели тоже эту болезнь подцепили. Вспомните, вы читали какой-нибудь детектив, где был бы всего один труп? То-то! Колбасят чуть ли не на каждой странице.

Тайком от шефа прочитаешь на работе пару десятков страниц, и уже вечером чегой-то домой идти не хочется: так и чудится, что не в переулке, так в подъезде отметелят, пришьют, задавят или уж в лучшем случае расчленят.

Что значит, почему в «лучшем»? А-а, вам, наверное, интереснее, когда вам ноги переломают или почки отобьют, чтоб всю жизнь на лекарства тратиться. А здесь и на похороны не надо. Что же может быть лучше?

Даже слух пошел, что издательства стали платить авторам за количество отправленных на тот свет персонажей. Правда, говорят, один бумагокропатель тут же утопил «Титаник», и после этого издатели дали обратный ход. Но до конца, конечно, уже не смогли: процесс, как сказал один человек, уже пошел.

Поэтому, когда заходишь в книжный магазин и видишь полки, забитые детективами, начинаешь понимать, почему население России каждый год на миллион человек уменьшается. Такое ощущение, что это несметное количество авторов этот миллиончик как раз и…

Но не будем о грустном: писатель тоже человек, и он вынужден писать то, что хочет читать пожилой и средних лет простой русский гражданин. Потому что подрастающее поколение уже ничего не читает, ему достаточно «стрелялок» в компьютере.

И этот раб пера, вернее, клавиатуры, спит и видит, что завтра ему знакомый следователь расскажет о совершенно фантастическом способе убийства или хотя бы как кто-то хапнул в прямом смысле мешок денег. Желательно, конечно, зеленого цвета. Потому что наши деньги…

Впрочем, у меня есть знакомый, который согласен и на такие, если, правда, их будет чувальчик. Вы не знаете, что такое «чувальчик»? Это скромные люди так называют мешочек, сварганенный из наперника для матраца. Двуспального, разумеется. А то вы еще подумаете чего-нибудь.

Мне как-то довелось помогать грузить такой мешочек с картошкой на автомобиль. Ну, что я помогал – это крепко сказано: нас, таких помощников, было еще пятеро.

До сих пор в живых красках видится эта картина, как мы вшестером приподняли один конец «матрасика» и возложили его на край кузова КАМАЗа. Происходившее затем в последующий час действо напоминало борьбу нанайских мальчиков с чувальчиком.

Как нам всё-таки удалось водрузить его в кузов, одному богу известно (надо будет спросить, как увидимся). И это же еще хорошо, что КАМАЗ был длинномер с его бесчисленными колесами. Будь это послевоенная полуторка или какой-нибудь «ЖУК», это был бы их последний рейс. Вернее, он бы после погрузки уже и не начался.

Сами понимаете, о таком чувальчике, наполненным под завязочку пусть и деревянными, можно только мечтать.

А писателю мечтать некогда: ему ограбление подавай.

Но у нас не Америка: банковские сейфы не «подламывают» уже этак с полвека, перевелись «медвежатники».

И не Англия: поезда у нас не грабят со времен гражданской войны. То есть, здесь я загнул, конечно: грабят и, вы знаете, что самое интересное, каждый день.

Но бог ты мой, что это за грабёж, одно название!

Ну, ударили вагон об вагон, дверь вывалилась, а внутри ящики с шампунем или стиральным порошком.

Ну, вещь в хозяйстве нужная, взяли домой каждый по ящичку: вагонники, путейцы, электромеханики, стрелочницы, сигналистки, дежурные по горке, башмачники, составители, машинисты, их помощники, дежурный по станции, телетайписты, операторы…

Может, еще кое-кто подсуетился.

Так что, у вас язык повернется назвать это грабежом? Правильно, и никто не называет.

Конечно, в начале перестройки были случаи, когда представители маленького горского народа полоснут из автомата по окнам кабины электровоза, машинист с помощником счастливые (что еще живы) упадут на пол, усыпанные осколками триплекса, а гордые и свободолюбивые жители окрестных аулов вычистят вагончика три с телевизорами или компьютерами, швейными машинками или люстрами.

Но, сами понимаете, когда речь идет о действиях под лозунгом: «Свобода, равенство, братство», употребление слова «грабёж» – это такой моветон. На самом деле это просто передел валового национального продукта в борьбе за независимость.

А кто во всём виноват?

Русский царизм!

Потому что жили мирно и тихо абреки, спускались с гор в долину, брали с проезжающих в Персию и обратно купцов комиссионные за проезд (обычно в сто процентном размере и с летальным исходом), а царизму это, видите ли, не понравилось, ему самому эти деньги приглянулись.

А это уже беспредел: отнимать у бедного горца его кусок хлеба.

Вы помните, как говорится в «Крестном отце»? «Это просто такая работа, Да, она грязная, но её тоже надо кому-то делать. Герой же не виноват, что эта миссия выпала ему. А семью всё равно кормить надо».