Ричард Цвирлей - Смертельный удар

– Как можно американские баксы тратить на такую ерунду? – терпеливо объяснял он когда-то Бродяку. – Наши отечественные товары не такие плохие, а за доллары можно купить, например, водочки, не обязательно заграничной, лучше польской, потому что это лучший в мире товар и поэтому дефицитный, и его нет в обычных магазинах, чтобы люди с ума не посходили от счастья.

Но у Бродяка было другое мнение, и он покупал вещи в «Певексе», тем более у него всегда был доступ к иностранной валюте. Его лучший друг Ричи Грубинский, с которым они вместе выросли в Старом городе в Познани, уже несколько лет был важной фигурой в валютном бизнесе. На него работало большинство познанских валютчиков. Мирек всегда мог купить несколько баксов по курсу, о котором другие могли только мечтать.

– Приветствую, – сказал Бродяк, приблизившись к столу, за которым сидел грустный как орангутанг Олькевич. – Что за мировая скорбь на лице? Выглядишь, как будто тебя вытолкнули из очереди за дефицитным товаром. Заболел, что ли?

– Не заболел, но что-то меня мутит с утра.

Бродяк остановился рядом со столом и внимательно посмотрел на Олькевича. На первый взгляд лейтенант выглядел нормально. Круглое, гладко выбритое лицо с двойным подбородком, старательно зачесанные на лысину волосы, немного покрасневший нос, ну и мешки под глазами, но как будто темнее, чем обычно. Теофиль Олькевич, несмотря на возраст, выглядел вполне нормально.

– Ты не выглядишь больным, – вынес решение Бродяк, закончив осмотр. – Может, немного уставшим.

– Может, снаружи и не выгляжу, – махнул рукой Теофиль, – но внутри что-то печет, просто ужас. Я уже столько воды выпил, что не могу пошевелиться. – Сказав это, он похлопал себя по выступающему животу, который плотно облегал тесный пиджак.

– Даже курить не очень хочется.

Старший лейтенант улыбнулся и вынул из кармана своей джинсовой рубашки пачку «Кемел» без фильтра и предложил коллеге.

– Из «Певекса», – похвастался он. – Не то, что твои дерьмовые экстракрепкие. Такую можешь выкурить без вреда для здоровья.

Олькевич поморщился, как будто смотрел на что-то самое ужасное в своей жизни, но в конце концов протянул руку и вынул из пачки одну американскую сигарету.

Вскоре ароматный дым заполнил кабинет.

Бродяк сел за свой стол и включил радиоприемник «Тарабан», стоявший на полке рядом. Радиоприемник был монофонический, однако на работе старший лейтенант, любитель стереофонии, не обращал внимания на качество звука. Музыка нужна была как фон, чтобы разнообразить унылую обстановку. Вскоре раздались характерные звуки польки, которая уже много лет была заставкой «Лета с радио».

На столе Олькевича зазвонил телефон. Милиционер неохотно посмотрел на серый аппарат, но в конце концов снял трубку.

– Олькевич, – проворчал он.

г. Яроцин

11:05

– Держите его. Ладно, положите его на землю, лицом вниз.

Старший лейтенант Медушевский посмотрел в лицо парню в черной футболке и коротких спортивных шортах. Он увидел ужас в его глазах и почувствовал гордость. Вовсе не по причине задержания подозреваемого. Его гордость была связана с тем, что человек, которого он подозревал, настолько очевидно его боялся. Старший лейтенант, как опытный милиционер, был уверен в том, что боятся только виновные. Если кто-то невиновен, так чего ему бояться. Каждый день по пути на работу и с работы он встречал сотни невиновных людей, которые ему улыбались, здоровались и ничуть его не боялись. А этот тип, как только его увидел, решил дать деру. И если бы не Конярек и еще один его человек, младший сержант Мжиглод, тот не лежал бы сейчас здесь на земле.

Оба его подчиненных выполнили приказ и быстро перевернули задержанного на живот. Мжиглод сел ему на ноги, а Конярек стал на колени у головы задержанного, сунул ее между своими коленями и придавил обе руки, пальцы которых были сцеплены на затылке в замок. На всякий случай, чтобы не вырвался.

Оба знали свое дело и уже неоднократно участвовали в предварительном допросе, который проводил старший лейтенант. Они только должны были держать, остальное делал начальник.

Сейчас Медушевский спокойно подошел к лежавшему на земле парню и взял у Конярека белую дубинку. Он осмотрелся вокруг, чтобы убедиться, что случайные люди не наблюдают за его работой. Но рядом никого не было. Впрочем, кто здесь должен быть, в этих кустах? Именно здесь они нашли этого парня с бритой головой. Как только старший лейтенант увидел его, появилась уверенность, что с ним что-то не так. Во-первых, кто ходит с бритой головой? Только преступники, мысленно ответил на свой вопрос Медушевский. Во-вторых, какой нормальный человек будет лежать на траве с окровавленной рукой. В-третьих, если кого-то подобного нашли и завели с ним разговор, он должен спокойно отвечать на вопросы, а не убегать. А этот вместо того, чтобы поговорить, стал убегать. Вывод напрашивается сам собой: у него бритая голова, окровавленная рука, и в придачу ко всему он убегал, а это значит, что он преступник.

Довольный проделанным анализом, старший лейтенант Медушевский наклонился над лежавшим на земле парнем. Для полного счастья не хватало только чистосердечного признания.

Старший лейтенант Медушевский не был случайным человеком. Он читал профессиональную литературу и знал, что признание в принципе завершает расследование. Есть труп, есть подозреваемый и есть наконец признание. И дело закрывается после составления протокола. У него были все составляющие, кроме последней. Но это чистая формальность, думал старший лейтенант, который хорошо знал, как профессионально подойти к делу.

Этот подозреваемый сам подвернулся, и это не могла быть случайность. После оцепления территории по поручению того засранца из Познани – а вообще, что творится в Гражданской милиции, если он такой молодой, а уже офицер, не мог успокоиться Медушевский – так вот, по его поручению территорию оцепили, и он мог со своими доверенными людьми отправиться на поиски преступника. Долго не пришлось искать. Они отошли от палатки, в которой начали работать криминалисты, всего на двести шагов. Вблизи душа и уборной был небольшой сквер, где нельзя было ставить палатки. По замыслу организаторов это должно было быть место для приема пищи, потому что на траве стояли деревянные столы и скамейки. Никто ничего там не принимал, кроме алкоголя, конечно, и поэтому во время ежедневного обхода они всегда задерживали там пьяных правонарушителей. Они отвозили их в вытрезвитель или в изолятор, в зависимости от настроения сотрудников.

Старший лейтенант был уверен, а это подсказывало ему милицейское чутье, что если им нужно найти виновного, они могут на что-то или на кого-то наткнуться именно в этом месте. Они наткнулись на кого-то. На вытоптанном газоне лежал бритоголовый парень с забинтованной рукой. Медушевский заметил его издалека. Он приказал двоим сотрудникам окружить лежавшего на земле, а потом сам направился в его сторону. Правонарушитель, наверное, что-то почувствовал, потому что поднял голову, посмотрел на приближавшегося старшего лейтенанта, а потом вдруг вскочил на ноги и бросился бежать. Но ему не повезло. Он столкнулся с Мжиглодом, который профессионально его подсек, а когда парень падал, сзади на него набросился Конярек. Вскоре подозреваемый уже сидел в наручниках в «Нисе».