Соня Лаврова - Убийство у камина. Детектив

– Всегда в присутствии чиновника. Давайте посмотрим, вы, кажется, убеждены в своей правоте, как и другие, связанные с этим делом. Вот что имеет значение. Прости меня, если я не согласен с Вами. Пастор тихо достал фотографию из своего кошелька и положил ее на стол. Аскольд взял фотографию в руки. Вероятно, она была сделана в доме священника. На заднем плане была огромная магнолия, дерево, почти такое же высокое, как дом, который оно частично спрятало, которое было покрыто цветами в форме чаши. Под его ветвями мальчик и девочка стояли рука об руку. Мальчик, высокий и белокурый, улыбался, и не было никаких сомнений, что это был сын пастора..

Лицо девушки было грустным. Она смотрела на камеру со спокойными глазами. Светлые челки покрывали ее лоб, и ее волосы падали сзади, на плечи и касались выцветшей блузки, типичной для студентов колледжа, плотно обернутой вокруг ее талии, над морщинистой юбкой. Ее талия была крошечной, а грудь выпуклой. Аскольд снова увидел ее мать, но у этой молодой женщины в руках не было кровавой тряпки-а рядом стоя мальчик.

– Очень красиво, – сухо сказал он. Я надеюсь, Вы сделаете своего сына счастливым. Он вернул фотографию. Нет причин, почему это не так.

В глазах священнослужителя возникла смесь эмоций: гнев, боль и обида. Аскольд с интересом наблюдал за ним.

«Я не знаю, во что или кому верить, – грустно сказал пастор, – и пока мне это не ясно, инспектор, я не дам свое согласие на свадьбу. нет; Более того, – он яростно покачал головой, – я полностью против нее.

– А девушка, дочь Даниэла?

– Она верит в невиновность (или, скорее, принимает) своего отца, но знает, что, возможно, есть люди, которые не разделяют ее мнение. В конце концов, я не думаю, что она выйдет замуж за моего сына, в то время как моя жена и я так думаю.

– Чего вы боитесь, мистер Арчири

– генетики.

– Генетика во многом связана с случайностью.

– У вас есть дети, инспектор?

– У меня есть две дочери.

– Они замужем?

– Одна из них, да.

– А кто Ваш тесть?

Впервые Аскольд почувствовал превосходство над священнослужителем и что -то вроде злорадства.

– Он архитектор, а также советник консервативной партии.

Я понимаю. Пастор опустил голову. А Ваши внуки строят замки из кусочков дерева? Аскольд не ответил. На данный момент единственными признаками существования его первого внука была утренняя тошнота его невестки. Я буду внимательно за ними наблюдать и увижу их таланты и склонности.

– Вы только что сказали, что если вы не одобрите свадьбу, она не выйдет замуж за вашего сына.

– Они влюблены. Я не могу…

– Кто будет знать? Все будут думать, что Куви – ее настоящий отец.

– Я буду знать, сказал пастор. Теперь, когда я смотрю на нее, я вижу в ней Даниэла. Вместо ее рта и глаз я вижу его толстые губы и его жажду крови. Та же самая кровь, инспектор, смешанная с кровью миссис Паулы, однажды была пролита на пол, одежду, камин. Мой внук будет носить ее в своих венах. Казалось, пастор осознал, что он позволил себе увлечься страстью, потому что внезапно замолчал, покраснел и на мгновение закрыл глаза, как будто то, что он только что описал, было глубоко болезненным.

– Хотел бы я помочь вам, мистер Арчири! сказал Аскольд сочувственно, «но дело закрыто, навсегда. Я сделал то, что мог.

Пастор пожал плечами и, словно не в силах сдержать себя, тихо процитировала:

– «Перед толпой он взял воду и вымыл руки». Затем священник поспешно встал, явно сокрушенный. Я прошу прощения, инспектор. То, что я Вам сказал, откровенно ужасно. Можете ли вы сказать мне, что Вы собираетесь сделать? – Я как Понтий Пилат, – сказал Аскольд. Поэтому постарайтесь проявить больше уважения в будущем.

Куни улыбнулся и сказал:

– Что именно он хотел, сэр?

– Прежде всего, он ожидал, что я скажу ему, что Даниэл был казнен по ошибке, но я не мог его порадовать. Черт, это все равно что сказать, что я не знаю, как выполнять свою работу. Это был мой первый случай убийства. Пастор собирается делать запросы самостоятельно. Через шестнадцать лет это будет бесполезно, но убедить его невозможно. Во-вторых, он хотел, чтобы у меня было разрешение обыскать всех свидетелей, он надеялся, что я поддержу его, если они появятся здесь, протестуя и прося объяснений.

«И все, что у него есть, – задумчиво сказал Куни, – это непоколебимое убеждение миссис Сайсом в том, что ее муж невиновен?»

– Это не имеет ничего общего! Это чепуха. Разве моя жена не сказала бы то же самое нашим дочерям? Это нормально. Даниэл не признался даже в самый последний момент, вы знаете, что тюремные власти очень внимательно относятся к такого рода вещам. Нет, миссис Сайсом выдумала это и в конечном итоге поверила в это.

– Пастор знает ее?

– Нет, пока нет, но скоро он ее узнает. Она и ее второй муж живут в Тусеи, и они пригласили его на чай.

– По твоим словам, она сказала ему про своего отца в день Пятидесятницы. Почему пастор так долго ждал? Прошло как минимум два месяца.

– спросил я его. Он ответил, что в первые недели он и его жена решили оставить все как есть. Они думали, что, возможно, его сын передумает жениться. Но это было не так. Мальчик попросил своего отца получить копию протокола судебного заседания. Он единственный ребенок, и, конечно, очень избалованный. В конце концов, пастор пообещал начать расследование, как только у него начнется отпуск.

– Так он вернется?

«Это будет зависеть от миссис Сайсом», сказал Аскольд.

Дом Куни находился примерно в двух километрах от центра города, отделенный от магазинов, вокзала, кинотеатра и церкви тысячами таких же больших пригородных домов. Дом представлял собой огромное здание из розового кирпича. В саду росли однолетние растения, среди травы не было ни одного клевера и были срезаны все высушенные чаши роз. На асфальтированной дороге мальчик лет двенадцати мыл белый «Форд».

Пастор припарковала свою машину рядом с тротуаром. Он, в отличие от Аскольда, еще не видел дом, но прочел его описание, и ему показалось, что с тех пор положение миссис Куни значительно улучшилось. Пот начал просачиваться на его лоб и верхнюю губу, как только он вышел из машины. Пастор думал, что день был слишком жарким, и что он плохо переносит высокую температуру.

– Это дом мистера Куви? спросил он мальчика.

– Да. – Он был очень похож на Шерр, но ее волосы были более светлыми, а ее нос был усеян веснушками. Главная дверь открыта. Вы хотите, чтобы я доложил о вас?

«Меня зовут мистер Арчири», сказал священнослужитель и протянул руку.

Мальчик вытер руки о джинсы и поприветствовал:

– Привет!

Маленький морщинистый мужчина спускался по ступенькам крыльца. Воздух, горячий и яркий, разделял их как стеклянный барьер. Арчири пытался скрыть свое разочарование. Чего ты ожидал? Мужчина казался незначительным, таким неуклюжим, худым и сморщенным, как изюм, в брюках и фланелевой рубашке. Затем Куви улыбнулся, и внезапно его лицо омолодилось на несколько лет; У него были сверкающие голубые глаза и неправильные зубы, очень белые. – Приятно познакомиться.