Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы

— Это же свисток, я помню его! — воскликнула Лера. — Откуда?…

— Она сказала… — от волнения Маруся задыхалась, — что нашла его в яме.

— В какой яме?

— Она сказала, что несколько раз приезжали незнакомые люди, и тогда Саия пряталась в яме с дверью. Там она и нашла птицу.

— Погреб Анны Родионовны! Муму! Я сейчас, я мигом! — Лера бросилась одеваться.

— Стой! — Маруся поймала ее, обхватила и прижала к себе. — Подожди! Антоша не мог эти два года просидеть в погребе. Даже если предположить, что он убежал тогда с карликами и выбрался за город на дачу. Саия сама пряталась в нем, она бы заметила явные признаки чужого присутствия.

Лера прижала деревянную птицу к лицу и глубоко вдохнула. Разочарованно посмотрела на свисток:

— Пахнет котом.

— Поехали ко мне, — попросила Маруся.

— Не могу. Не хочу нечаянно столкнуться с родителями, — отказалась Лера.

— Так и будешь все время от них прятаться?

— Я приду к ним, когда найду Антошу. Обещаю.

— Тогда я поеду домой. Поздно. Не буду вам мешать, — Маруся открыла дверь.

— В каком это смысле — мешать? — напряглась Лера.

— До свидания! — обрадовался Гоша.

На следующий день вернулся Самойлов. Гоша и Лера, не сговариваясь, умолчали о прослушивании комнаты за стеной кладовки. Самойлов был еле живой от тяжелых ощущений в области живота и головы.

— В жизни столько не пил за один присест, — сознался он. — Вьетнамка была у директора?

— Так точно, — кивнул Гоша.

— Он мне что-нибудь передавал?

— Наградил вас отгулами за хорошо проделанную работу.

— Мне кажется или я слышу в твоем голосе издевку? — уточнил Самойлов.

— Ни боже мой! — уверил Гоша. — Директор пришел в восторженное состояние от женщины, которая привезла вьетнамку.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Самойлов.

— Предлагаю вам правильное лечение: горячая ванна, крепкий чай с лимоном, пятьдесят граммов коньяка.

— Отлично. Потом. А сейчас я переоденусь, и мы поедем на дачу.

— К вам?… — удивился Гоша.

— Ко мне? — выбежала из гостиной Лера.

— К Анне Родионовне Сепугиной, скончавшейся от острого перитонита восемь месяцев назад.

— Ура! Мы залезем в ее погреб? — обрадовалась Лера.

— Прохор Аверьянович опять опередил компьютер, — обратил внимание Гоша.

— При чем здесь погреб? — удивился Самойлов. — Мне нужно осмотреть ее дом, поговорить с соседями, узнать, в какую церковь ходила Анна Родионовна.

— Там нет соседей. На весь поселок на зиму оставалось два или три жилых дома, — объяснила Лера.

— Посмотрим. Кто-то же взял к себе козу, когда Анну Родионовну увезли в больницу?

Чтобы не отвлекать внимание Гоши в дороге, Самойлов твердо настоял, чтобы девочка Лера села с ним на заднее сиденье. Ехали молча. Только Лера вдруг тяжело вздохнула после Кольцевой:

— Почему я не поехала тогда на дачу, не спряталась в погребе?!

— В январе? — уточнил Самойлов. — Странные какие у вас с братом представления о приятном времяпрепровождении.

— Почему мы едем к Анне Родионовне? — спросил Гоша.

— В этом деле с пропажей мальчика все очень просто. Куда побежит удравший от Снежной королевы ребенок? Туда, где он привык прятаться. Насколько я помню, он предпочитал это делать за городом. Предположим, что он добрался до вашей дачи — мир не без добрых людей. Естественно, зимой он пойдет к соседке, у которой топится печка и живет пушистая коза. Что сделает набожная соседка, когда мальчик расскажет, как его увезли на повозке с оленем к настоящему папе?

— Позвонит маме мальчика, — уверенно заявил Гоша.

— Не отвлекайся, думай о дороге! — приказал Самойлов.

— Он сказал ей, что мама и папа знают, что его хотел украсть настоящий отец, — прошептала Лера.

— Предположим, что так и было, — кивнул Самойлов. — Твои варианты дальнейшего поведения Анны Родионовны?

— Она… добрая, но себе на уме, она бы стала думать, что делать в такой ситуации, — предположила Лера.

— Правильно. Что делать, с кем посоветоваться, дело-то сложное, семейное, да еще семья чужая, как бы не навредить. И пошла тогда наша Анна Родионовна…

— В церковь, — выдохнула Лера.

— Правильно. А зачем?

— Зачем? Молиться, конечно, — теряя терпение, предположила девочка.

— А теперь неправильно. Она пошла в церковь посоветоваться, что же ей делать в такой ситуации, когда ребеночка хотели отдать другому папе и домой ехать он теперь отказывается. Вроде как на исповедь пошла, — Самойлов задумался. — А может быть, она просто привела его в храм да и оставила там, чтобы не принимать тяжесть решения на себя. Приехал бы кто-то из вашей семьи искать тогда мальчика на дачу, она бы сразу сказала, где он. Но никому ведь это и в голову не пришло.

— Что ты все — церковь, храм! — обратила внимание Лера.

— Мне кажется, что это возможный вариант развития событий.

— Почему мы тогда едем к ней на дачу, а не объезжаем все церковные приюты в округе? — спросила Лера.

— А это мысль, — кивнул Самойлов.

— Не очень удачная, — вступил Гоша. — По этому направлению есть только три приюта при церквях в Калужской области, и два из них находятся под опекой Христианского Красного Креста.

Машина с трудом пробиралась по грунтовой дороге. Снег днем слегка подтаивал, а по ночам подмерзал, превращая колеи в непроходимые рытвины. Дул сильный ветер, и сады уже стояли совсем голые.

— Дом закрыт, — обратила внимание Лера, как только вышла у калитки Анны Родионовны. — Ставни заколочены.

— У меня есть отмычки, — предложил свои услуги Гоша.

— У тебя теперь есть и отмычки, и наручники ты с собой таскаешь, — то ли одобрил, то ли поддел его Самойлов. — Расслабься. Я знаю, где лежит ключ.

— Над перекладиной двери, — Лера подняла руку и пошарила над дверью.

— Под половиком, — Гоша осматривался в поисках половика на крыльце.

— Ключ лежит в почтовом ящике, — Самойлов уверенно лязгнул проржавевшей крышкой ящика. — Для меня его сюда положила сестра Анны Родионовны, которая ее и проводила после тяжелой болезни в дальний путь, а дом этот получила в наследство. Я ей позвонил со станции.

— Старик, пойдем сначала в погреб, а? — попросила Лера. — А то мне страшно одной.

— Я пойду с тобой в погреб, — с готовностью бросился к ней Гоша.

— Молодые люди, у нас много дел — дом осмотреть, соседей обойти.

Лера молча развернулась и пошла через огород к участку Маруси. Гоша топтался на месте, не зная, что предпринять. Чтобы избавить его от мучений, Самойлов быстро отпер двери и ушел в дом.

Через час он разложил на плюшевой скатерти круглого стола всю свою добычу. Иконки, молитвенник, старую Библию, фотографии в конверте, квитанции об оплате счетов и несколько здравниц — небольших, размером с открытку, отпечатанных на хорошей глянцевой бумаге репродукций известных икон с восславлениями бога.