Влад Костромин - 700 граней

– Идите к Хаосу! – Э, Бонцен захлопнул дверь. – Откуда берутся эти психи? И почему консьерж их пропускает?

В дверь позвонили. Доктор рывком распахнул ее. Перед ним стоял молодой мужчина с бородкой.

– Здравствуйте, я Фай Метов. А Фабиолла дома?

– Вы ошиблись.

– Извините, – Фай пошел к лифту, доктор закрыл дверь.

Не успел отойти, как вновь раздался звонок. Доктор неохотно открыл. На площадке стояли мальчик с чубом, смешно торчащим на темно-русой макушке, и одетый в белый хитон мужчина с пышной рыжей бородой. В руках они держали по тому «Капитала» Карла Маркса.

– Чего надо? – неприязненно спросил Э, Бонцен.

– Скажите, доктор, а вы верите в социализм? – задушевным голосом спросил мужчина.

– Чего?!

– Пошутил я, – мужчина швырнул книгу в лестничный пролет. – Я твой пра-прадедушка. Будь хорошим мальчиком и зачни этого смышленого мальчика, – показал на мальчишку.

– Гребаный Хаос, – пробормотал доктор, – все никак не отпустит.

– Что ты бормочешь? Беги к соседке напротив и действуй! Действуй!

– У нее же есть парень, – покраснел доктор, который давненько, давая волю правой руке, представлял соседку.

– Кто? Джеф-барриста? Так он гей.

– Правда? – встрепенулся с надеждой.

– Конечно, сам посуди, – мужчина достал из-под хитона пачку «Беломора» и закурил, – разве мужчина станет барристой?

– Ну…

– Гну! Смотри, какой мальчишечка, прелесть просто. Сам бы зачал, если бы мог.

– Дед, оставь «пятку» добить, – попросил паренек и тоже выбросил «Капитал». – Библии интереснее разносить.

– Вырастешь, разноси что хочешь. Хоть Библии, хоть Ирак.

Паренек хмыкнул и, достав непонятно откуда маркер, начал рисовать на стене разные символы.

– Чего это он?

– Будущий Лейбниц, – улыбаясь, объяснил бородач.

Блеснул медный зуб.

– Дед, ты опять все перепутал, – мальчик, сосредоточенно высунув язык, схематически рисовал мужской половой орган с насадкой из гайки, – не я Лейбниц, а дом старухи Лейбниц. Там я встречу Аду и задам ей аду, – хрипло захохотал. – А помогут мне Ян, Саша и Рита, ха-ха-ха.

– Знаете, – заторопился Э, Бонцен, – я еще не готов… я подумаю… мне пора… – захлопнул дверь и неумело перекрестился.

– Не прокатило, – сказал мужчина в хитоне и протянул мальчику «пятку».

– Я тебе говорю, надо с Библиями ходить, – басом ответил мальчик, – так больше шансов. Библия нынче больше доверия внушает чем «Капитал», хотя, казалось бы, и там и там автор бородатый…

– Пошли выше, – решил бородач и они ушли наверх.

Э, Бонцен пошел в ванну, плеснул в лицо холодной водичкой из ведра. С тех пор как принудительно поставили счетчики на воду, он набирал ее по каплям – ставил на ночь ведро под кран. Чтобы успокоиться, решил немного поонанировать. Но стоило ему представить соседку в платье, насквозь промоченном морским ураганом, как в дверь опять позвонили. Чертыхаясь, пошел открывать. Нависая яично-желтым рожком, над ним возвышался огромный банан!

– Купон! На посещение нашего кафе! Все за счет заведения, дружище! – прокурено просипел банан.

– Оставьте меня в покое!!! – заорал бедный доктор и попытался захлопнуть дверь, но банан помешал.

– Извини, брат, я слышал, ты имеешь виды на Мэлиссу? – прошептал он. – Вот тебе сувенир, – протянул пачку презервативов. – Банановые.

– Подите к черту!!!

– Чего орешь?

– Чего ты с ним цацкаешься, Джеф? – произнес вдруг противно шамкающий голос. – Он же сторонник ГМО, сеет зубы драконов на наших благодатных наделах. Мочи козла, а то вдует Мэл.

– Ах ты падла!!! – закричал банан и начал полосовать доктора перчаткой со стальными когтями. – Фредди Крюгер теперь банановый! Вот тебе, мракобес!!! Только овощи на чистом навозе!!! Только честный чистый навоз!!!

Мужчину в хитоне и басовитого мальчика догнал мужичок в поношенном пиджаке.

– Граждане, это вы выбросили? – помахал «Капиталом».

– Дядя, тебе чего? – развязно спросил хитононосец, воинственно топорща бороду.

– Я мусорный детектив! – мужичок продемонстрировал удостоверение цвета детской неожиданности. – Это ваш мусор?

– Нет.

– А чей?

– Я откуда знаю? Вам вообще какое до этого дело?

– Согласно постановления муниципалитета за №216, весь мусор подлежит сортировке и раздельной утилизации и транспортировке на специальные мусорные полигоны, – начал детектив, – у меня есть подозрение… – мальчик прервал его, точно пнув ногой в пах. – Достали эти фискалы, – добавил ногой в лицо согнувшемуся, – уже даже в говне копаются!

– И не говори. Чую, тут нам не выгорит. Пошли лучше в «Игдрассиль», покурим с Криспианом.

– Пошли, заодно у Чернокнижника книжек перехватим. Сейчас рэперы их хорошо берут.

– До чего мы дошли! От Пиндара к рэпу, о темпора, о морес.

– А чего ты ожидал от общества, жрущего ГМО-овощи и заваривающего чайные пакетики по три раза?

– Действительно… – они уехали в лифте.

Исполосованный Э, Бонцен пришел в себя в заплеванном баре, где кипела драка. Громила и заморыш с подносом мочили двоих жлобов-хирургов в байкерском прикиде цвета радуги.

– Господа, – разбрызгивая кровь, пролепетал доктор, – где я? Это Ад?

– Нет, – хлопнул в потолок револьвер в руке старика, – это Ковыляй-сарай, а ты, след , тут на правах «духа». Всосал?

– Позвольте, но…

Бывшего доктора ударом подноса вразумил заморыш.

– Сказано «дух», значит «дух»! Чеши сортир скоблить, пока тут новый след не появится, тогда тебя повысим.

– Так ему, Нолик, – рассмеялся старик, – врежь последышу! Тявкать он тут вздумал. Тут не Болотная, падла! Сказано сортир драить – драй и нахваливай дедушку.

Э, Бонцен уныло потащился в сортир. Когда вернулся, увидел Нолика, складывающего кривую птицу из бумажного полотенца.

– Ари-гами, – подняв на бывшего доктора глаза, важно пояснил он. – Меня Эмиру Сан научил.

– Дурь, – фыркнула летающая над стойкой девчонка. – Тебя как звать, «душара»?

– Ван Э, Бонцен.

– Будем звать тебя Бим-бом, – сказал верзила, который дрался. – Я Крестик, это Нолик, это Такса, а тот мощный старикан, похожий на высушенного Маяковского, избитого сержантом Добсоном, – Сморчок.

– А как я тут оказался?

– Сие тайна великая есть…. – понизил голос верзила, – но чует мое сердце, что при жизни ты поклонялся Онану.

Троица довольно заржала, а доктор почувствовал исходящее от Крестика тепло. Пол заходил ходуном, с потолка посыпалась крошка, лампочки лопались одна за другой.

– Что это?! – закричал Э, Бонцен.

– Вива ля революсьон, вашу мать, – ответил дед из-за стойки. – Добро пожаловать в Матрицу!

– Какую Матрицу???

– Я пошутил, это озены, народ населяющий побережье моря Теныз, произошедшие от Великой богини, покровительницы морских существ, Балык Копчен, приехали выразить почтение нашему мэру, Убайсу-II Сколковскому.