Вадим Агапов - Талисман

– А что мы ищем? – вопросом на вопрос ответил я.

– Мы ищем, – повторил за мной Арсений, – мы ищем…

Он подошел к стене, на которой висела старая фотография в рамке, снял ее, повертел в руках и передал мне. Я взял ее, начал с интересом рассматривать. На фотографии была запечатлена молодая Устинья с мужем на крылечке какого-то дома, а на обороте снимка я увидел подпись: «Лахта, 1960 год, Тимофей и Устинья Комиссаровы»! Снова Лахта!

– Мы делим квартиру на секторы, – вернул меня к действительности голос Арсения. – Я беру комнаты и кухню, а ты достаешь все вещи с тех антресолей, – ткнул он указательным пальцем в сторону прихожей.

Мне показалось, что дележ был неравноценным, но я воздержался от комментариев.

– Значит, ты ищешь все, что можно привязать к… – он задумался. – Связь следующая: Ухтомский, точнее Ухтомские, Лахта. Полный вперед! – И понесся во вторую комнату.

Не успел я поставить небольшую стремянку и влезть на нее, как он прибежал со словами:

– Извини, не ответил! Татуировка! На левой руке: «Вова»! – И снова убежал.

Голова – дело темное и исследованию не подлежит! Особенно у Арсения.

Я склонился над грудой бумаг, газет, пакетов, мешков, коробок, коробочек, тряпок, старых часов, скорее всего сломанных, и задумался: как это все помещалось на антресолях? И еще: сколько есть в мире вещей, без которых можно жить! И, как показывает практика, умереть! Параллельно с разбором я размышлял о выброшенной дубленке и украшениях. И о том, как это могло прийти в голову Арсению. Почему он вдруг решил допросить этого Вову? Почему спросил про выброшенные вещи? Значит, ожидал, что это не просто ограбление, а убийство, которое маскировали под грабеж. И что такого ценного могло быть в телефонной книге, которую убийца похитил у старушки? И самое главное – снова этот поселок! Где, видимо, бывали или жили супруги Комиссаровы, Устинья и Тимофей. И где был обнаружен, а может быть, и убит Игорь Ухтомский, который незадолго до своей смерти был на похоронах у Устиньи! Действительно запутанная история!

«Вещи, они тоже живые. Надо только уметь разбудить в них душу, – думал я, разбирая старые открытки: поздравления, пожелания, 8 Марта, 7 Ноября, 1 Мая, Новый год и прочее… – Меняются не вещи, меняемся мы». И вдруг вздрогнул – из комнаты, где находился Арсений, раздался жуткий грохот. Я, с открытками в руках, понесся к нему, ожидая увидеть по меньшей мере землетрясение! И оказался близок к истине: среди немыслимого бардака, который он устроил во время поисков, на полу лежал массивный трехстворчатый шкаф! Арсений уронил шкаф!

– Все нормально, – упредил он мой вопрос, – я случайно.

– Как можно уронить шкаф?! Случайно?!

– Мне нужно было посмотреть стену за шкафом, я попытался его отодвинуть, и ножка подломилась. Старье, – пожаловался он.

– Стену? – покачал я головой. – И что стена?

– Капитальная, – ответил он. – А что ты нарыл?

Он взял у меня из рук пачку открыток, с которыми я вбежал в комнату, и, перебирая их, вдруг радостно воскликнул:

– Доктор! Ты прирожденный детектив! Эврика! Нашел! Ты уже все просмотрел?

– Нет, – озадаченно ответил я.

Арсений стал внимательно читать открытки.

– Какая удача, что раньше на письмах ставили и адрес, и дату! Попробуй по эсэмэске или по мейлу понять, где живет адресат? – Он передал мне обратно пачку открыток и добавил: – Давай досматривай и будем обсуждать!

Я вернулся в прихожую. Действительно, все открытки были написаны Устинье Филипповне, которая жила не где-нибудь, а в Лахте! В Гартнеровском переулке, в доме номер 3. Судя по тому, что номера квартиры не стояло, это был частный дом. Проживала она там и в 1960 году, когда фотографировалась с мужем, и в семидесятых…

Последнее, что осталось просмотреть, была толстая старая тетрадь в клеенчатой обложке. Я начал листать этот гроссбух и понял, что это было что-то вроде финансовой ведомости, начиная с шестидесятых и заканчивая восьмидесятыми годами. У меня появилось отчетливое предчувствие: эта тетрадь содержит полезную информацию! Так иногда бывает, когда смотришь пациента, – он еще не начал рассказывать, а ты уже подозреваешь, чем он болеет. Никакой мистики, просто опыт.

Устинья вела записи: кто, когда и за сколько снимал у нее комнаты на лето. Мечта налогового инспектора! Прекрасная привычка – все записывать! И вот – то, что мы искали: 1968 год, Ухтомские, снимают дачу на все лето! Вот теперь – эврика!

– Арсений! – заорал я. – Нашел!

Он тут же появился рядом со мной. Я ткнул пальцем в фамилию Ухтомские, он мельком взглянул, а затем стал листать всю тетрадь, приговаривая:

– Да, отлично, доктор, отлично!

– Так ты уже пролистнул! – удивился я. – Ухтомские раньше были!

– Нет, – неожиданно покачал он головой, – Ухтомские меня особенно и не интересуют. То, что они были знакомы и жили у Устиньи, мы бы и так догадались. Гораздо интереснее – остальные съемщики! Классная бабка была, – ни к селу ни к городу добавил он.

Убираться в квартире пришлось мне одному. Арсений достал телефон, обнаружил, что пропущенных вызовов около двадцати, и стал названивать. Правда, не тем, кто звонил ему.

– Валентина Тимофеевна! – сладким голосом запел он. – Это майор Пронин! Мы сегодня у вас были с полковником… Э-э…

– Васиным, – подсказал я.

– Да, Васиным. Мы закончили осмотр места преступления и нашли деньги! Да, десять тысяч рублей! Мы решили, что не будем их актировать, а просто передадим вам! Вы согласны? Вы же настоящая наследница, значит, и деньги принадлежат вам! Да, скоро зайдем! Конечно! Спасибо, это наша работа! До свиданья!

– Ты что, деньги нашел? – спросил я у него, как он только закончил разговор.

– Мы нашли больше, чем деньги, – довольно ответил Арсений. – Деньги – это так, приманка! Нам надо с ней поговорить, извлечь информацию. А деньги – это самое верное, самое надежное! Согласен?

И он запел в полный голос песню «Пинк Флойд»:

Затем все-таки позвонил Шарапову и договорился о встрече.

– А почему ты ему не сказал о наших находках? – поинтересовался я.

– Громов приставил к нам своего агента, понимаешь? А я предпочитаю сам сообщать о результатах, когда посчитаю нужным. К тому же Громов, узнав информацию, и сам может взять убийцу. Это неспортивно!

Я продолжил уборку, а Арсений попал в мировую паутину. Якобы для сбора информации. Наконец я закончил, правда, не скажу, что вернул первоначальный вид квартире, но шкаф поднял и антресоли забросал их содержимым.

– Что за чертовщина? Доктор, там речь шла про Петербург? – вдруг воскликнул Арсений.