Натали Сойер - Призрак из прошлого (Моя темная половина). Часть 3

Прислонившись головой к стене, Селена потускневшими глазами, из которых ушла их красивая синева, смотрела на пыльную дорогу, по которой сейчас ходили, важно выгибая шею, огромные белые гуси. Солнце клонилось к закату, нужно было ложиться спать, но спать девушке не хотелось. Она теребила в пальцах ненавистную лепешку, кусочки которой осторожно рассасывала во рту, как конфеты. Только таким способом она могла хоть что-то съесть.

На дороге, ведущей из леса, взметнулся столб пыли. Селена привстала, приложив руку ко лбу козырьком. Еще издалека она приметила, что фигурка приближавшегося всадника очень похожа на женскую – она была тонкой, хрупкой, и развевающийся по ветру плащ казался слишком большим для нее. Селена поднялась на ноги, и выбежала на дорогу, сердце ее заколотилось от радости. Но очень скоро радость сменилась изумлением, когда она рассмотрела знакомые зеленые глаза и пылавшие потоком пламени кудри всадницы. Не веря глазам, Селена заморгала, и несколько раз протерла глаза. Такая же реакция была и у всадницы, когда она, дернув поводья, соскочила с лошади.

– Селена…?

– Дженн… Дженн, это ты?!

Два возгласа слились в один, и девушки бросились в объятия друг дружке. Селена и рыдала, и смеялась одновременно, один вид близкого ей человека, казалось, вернул девушку к жизни – на бледных щеках вспыхнул румянец, а глаза засияли знакомой, яркой синевой.

– Дженн, милая, как ты попала сюда? – сквозь слезы бормотала Селена, обнимая подружку, – я уж и не чаяла тебя увидеть!

– Я все расскажу! – Дженн, улыбаясь, провела ладонями по лицу Селены, – ты что, живешь здесь?

– Да, это мой дом! – в Селене внезапно проснулась гостеприимная хозяйка, – идем скорее, тебе ведь нужно отдохнуть? Ты из Саутхемптона ехала?

– Да, я все тебе расскажу! – закивала Дженн, – только скажи сначала, где Аманда?

Лицо Селены помрачнело, и она со вздохом опустила голову.

– Давай войдем в дом, и я все тебе расскажу, – помрачневшим голосом проговорила она…

…Рассказ Селены занял много времени, и Дженн, слушая ее, только качала головой, а на ее глазах выступили слезы, когда она узнала о горе, обрушившемся на ее подругу.

– Господи, бедная Аманда…, – бормотала она, вытирая слезы, – как же ей, наверное, было плохо?

– Плохо? – Селена покачала головой и снова наполнила кружку Дженн чаем, стараясь не вдыхать глубоко его запах, потому что желудок уже беспокойно заворочался, – она едва не умерла сама. Она очень любила барона Сирила, видела бы ты, какая красивая была эта пара, один под стать другой. Все им завидовали, вот и случилось горе. Но дальше было только хуже…

…Когда Селена, наконец, закончила свой печальный рассказ, Дженн еще некоторое время сидела молча, а потом обняла подружку, погладив ее по голове.

– Я думала, что я несчастная…, – прошептала она, – как же я ошиблась…. Вам тут было еще хуже. Как ты теперь себя чувствуешь?

– Как тряпка, которой вытерли сапоги и бросили в кучу навоза, – Селена всхлипнула, – я умоляла этого Артура меня убить, но он просто проехал мимо.

– Он больше не возвращался? – осторожно спросила Дженн, и девушка покачала головой.

– Слава Богу, нет, – ответила она, – мне сполна хватило того, что он сделал со мной. До сих пор у меня перед глазами стоит его дурацкая ящерица, которая висела у него на шее, и била по моему лицу!

Губы Селены скривились, словно она хотела заплакать. Дженн снова обняла ее, слегка покачав на своем плече.

– Я не буду говорить, что понимаю твои чувства, – проговорила она, – я бы умерла, если бы мне пришлось пройти через такое унижение…. Просто забудь его, теперь о нем ничего напоминать не будет…

– Ты права, – Селена улыбнулась, – а ты как сюда попала?

– Вообще-то я искала Аманду, но теперь даже не знаю, что делать, – Дженн тяжело вздохнула, – я расскажу тебе, если ты дашь слово, что не станешь надо мной смеяться…!

…Аманда, бегом пробежав по каменной дорожке, вихрем влетела в дом, поставила корзинку с фруктами на столик, и схватила за обе руки опешившую от неожиданности кормилицу, закружив ее по комнате.

– У меня радость, Труди! – пела она, не обращая внимания на горестные вздохи старушки, у которой от танцев закружилась голова.

– Ой, уморила! – пыхтя, отозвалась Труди, – да замри же ты, стрекоза, и расскажи толком, что случилось?

Аманда отпустила руки Труди, и та, шумно отдуваясь, упала в кресло, приложив ладонь к вздымающейся груди.

– Праздник виноделов закончился, и теперь милорд Джейсон сможет поехать со мной в Форестер-кассл! – воскликнула Аманда, – наконец-то я разберусь, кто и за что убил моего отца! Я так давно этого ждала!

Аманда не солгала – вот уже месяц прошел с тех пор, как она приехала в Бристоль. И хотя Артур Гонсалес не тревожил ее, и в городе Аманда его не встречала, все же девушка не оставила мысли разыскать убийцу отца. Она уже успела полностью оправиться от потрясений, успокоилась, и теперь была готова вернуться туда, где все произошло. Тем более, что у нее была новость и для Эштона – Янга. Судья Грир удовлетворил просьбу лорда Джейсона и передал девушку под его опеку, теперь управляющий может кусать локти от злости, но замок не будет в его единоличном владении. Лорд Ульрих справедливо считал, что девушка заслужила стать наследницей, и собирался поговорить с управляющим от ее имени на правах законного опекуна. Аманду смущало лишь то, что она ничего не знала о своей семье. Ведь если выясниться, что ее дедушку, к примеру, повесили за убийство, то титула она все равно лишиться. Аманде было плевать на титул, но ей было бы жаль усилий лорда Джейсона, который хотел вернуть ей замок.

Еще одним утешением для Аманды стало отношение к ней Энрике. Девушка не скрывала своей симпатии, и с некоторым чувством вины перед своим погибшим женихом, ощущала, что ее словно магнитом тянет к этому хмурому и немногословному мужчине. То были несколько иные чувства, Сирила Аманда любила спокойной, тихой и нежной любовью, но чувства, которые питала она к Энрике, были намного сильнее.

Энрике, к радости Аманды, пускай и не сразу, но постепенно стал отвечать на ее безмолвный призыв. Все чаще и чаще они проводили время вместе, уезжая по вечерам из дома, куда поселил Аманду лорд Джейсон вместе со своей старенькой кормилицей. Аманде безумно нравились такие вечера, когда они гуляли в пустынном сквере, где никто не мог нарушить эти волшебные мгновения. Они могли ни о чем не говорить, понимая друг друга без слов, и робкие искры зарождавшегося чувства уже сливались в огонек разгоравшегося пламени. Энрике обращался с девушкой очень бережно, словно с хрустальной вазой, и она была счастлива, зная, что он теперь всегда рядом. Единственное, что омрачало счастье девушки, это то, что Энрике очень часто вдруг становился грустным, словно его терзали какие-то дурные мысли. Но стоило ей обнять его, приласкать, как лед, сковавший его сердце, тут же плавился, уступая место робкой улыбке или ласковому взгляду.