Катрин Арлей - Марионетка

— Они убеждены, что я его убила, — сказала Хильда, заламывая в отчаянии руки. — Кто же мог его убить, и зачем?

— Понятия не имею; точнее, я почти уверен, что это месть одного из негров. Это должно было случиться, ведь он так измывался… Но это надо ещё доказать. Возьмите себя в руки. Встряхнитесь и не сдавайтесь.

— Почему вы не пришли, как обещали? Все пошло бы иначе.

— Мне казалось, вы лучше владеете собой. Я же категорически советовал вам никого не принимать, не встретившись со мной. Почему вы меня не послушали?

— Но вы же не вернулись.

— Я регистрировал завещание. Или, по-вашему, это не сложнее, чем написать письмо?

— Когда Барни доложил, что меня хочет видеть какой-то джентльмен, я подумала, что это вы.

— Такое серьезное дело, а вы даже не попытались выяснить его имя? Нужно было что-нибудь придумать, любой предлог. Это гораздо проще, чем перевезти тело с яхты.

— Именно на этом они и хотят меня поймать. Все постоянно спрашивают, зачем я это сделала, если знала, что он мертв? Что я могу ответить, и что мне нужно отвечать?

— Не надо себя взвинчивать. Дайте подумать. Это самый опасный момент, но мы найдем выход. Помните, я на вашей стороне и наши интересы взаимны. Малейшее подозрение в законности завещания — и я ничего не получу. Это лучшая гарантия моей помощи. Говорю вам, делом займутся лучшие адвокаты страны.

— Но что мне им ответить? Меня постоянно спрашивают одно и то же. Как мне им объяснить?

Антон Корф задумался, прикусив нижнюю губу. Потом вдруг вскинул голову и взял Хильду за плечи.

— Есть только одно решение: нужно сказать им правду.

— Не понимаю.

— Рано или поздно это все равно обнаружится. Если вы сделаете первый шаг, то получите преимущество.

— Правду? Какую правду?

— Скажите, что знали про новое завещание мужа в вашу пользу, и боялись, что если сообщить о его смерти до официальной регистрации завещания, оно будет аннулировано. Вы рискуете получить небольшое наказание за сокрытие трупа, но это гораздо меньшее преступление, чем убийство. Если вы не признаетесь и в этом, вас будут считать виновной.

— Но вас не арестуют?

— Нет, если вы меня не выдадите. Я могу действовать в ваших интересах, только оставаясь на свободе. Именно поэтому я не смог показаться, когда подъехал к дому. Увидев вас в сопровождении полицейских и в окружении толпы, я понял, что дело приняло непредвиденный оборот, и потому уехал. Нужна была свобода действий, и для этого я сел в самолет на Флориду. Зато я выиграл время и успел получить крупную сумму наличными. Они пойдут не только на адвокатов, но и на свидетелей — я уже заручился поддержкой некоторых. Не теряйте голову. Вы его не убивали — это самое главное. Повторяю, ваш проступок совсем незначительный. Вы сойдете за расчетливую натуру, но об этом говорит сам факт замужества с немощным стариком. Вы будете слишком богаты, чтобы чувствовать себя обиженной.

— Я не знаю, что мне делать.

— Газеты полны материалов о вашем деле. Юристы сочтут своим долгом рассказать полиции о завещании. Карл Ричмонд был одним из богатейших людей Америки. Нанесите упреждающий удар, заговорите раньше, чем это сделают они.

— Скорее всего, вы тоже окажетесь замешанным.

— Почему?

— Меня же спросят, зачем я впустила лейтенанта Лоумера, и придется сознаться, что на самом деле я ждала вас.

— В любом случае это была недопустимая ошибка, но и из этого положения можно выйти, рассказав правду. Вы скрыли его смерть, чтобы быть уверенной в получении наследства. Я оформлял завещание у юристов и должен был навестить вас сразу после этого. Тогда вы поставили бы меня перед свершившимся фактом. Будучи вашим отцом, я не смог бы вас выдать, это вполне логично. Там, где нет предварительного сговора, нет и преступления. Это может быть чем угодно: ошибкой, заблуждением или глупостью. А незначительные преступления защищать в суде гораздо проще.

— Я не знаю, что мне делать.

— Ну хоть немного возьмите себя в руки. Вы казались мне куда решительнее. Вас ждут миллионы долларов, не говоря уже о свободе и самых блестящих молодых людях Америки. Предстоит трудная игра. До сих пор вы легко с этим справлялись. И не забывайте: самое главное не в том, что вы переправили труп Карла Ричмонда с яхты на берег, а в том, что его убили.

— Все убеждены, что это сделала я.

— Так будут считать до тех пор, пока не получат обоснованного объяснения ваших действий. Полиция — это громадный отлаженный механизм. Виновных найдут, арестуют и накажут. Это отвлечет от вас внимание и превратит в жертву.

— Но если я признаю историю с завещанием, наследства мне не получить.

— А зачем, по-вашему, я нанимаю лучших адвокатов? Если завещание опротестуют, в силе останется предыдущее. Все вопросы можно решить, моя дорогая, подмазав нужных людей в нужную минуту, и тогда неразрешимых проблем просто не бывает.

— Я сделаю все, как вы сказали.

— Хорошо. Но не нужно говорить лишнее. Будем придерживаться версии о нашем родстве. Тут ничего ни доказать, ни оспорить. Не дайте возможности какому-нибудь особо ретивому полисмену проявить свое рвение. Тогда мы окажемся в куда худшем положении, и смерть Карла Ричмонда снова ляжет на ваши плечи из-за того, что у них пропадет желание усложнять и без того запутанное дело розысками нового преступника.

— Когда меня выпустят?

— Сейчас вы арестованы по обвинению в убийстве, которого не признаете. Объясните им все, как я сейчас сказал, и ваше задержание будет казаться произволом. Вот тогда я и попрошу выпустить вас под залог.

— Спасибо за заботу.

— Я с самого начала говорил, что мое благосостояние целиком зависит от вас.

— Не старайтесь выглядеть хуже, чем на самом деле.

— Отцовство влечет за собой известные обязанности, — улыбнулся Антон Корф.

Встреча пошла Хильде на пользу. Ее прежние страхи рассеялись, стало ясно, что раз уж Карл Ричмонд убит, то скандала не избежать. И приемный отец прав. Само преступление её не касается. За него должен отвечать настоящий убийца, а раз она к нему не имеет отношения, ей нечего бояться. После серии разбирательств наследство перейдет к ней, а сейчас в её интересах раскрыть свои карты. Общественное мнение основывается на трех столбцах в ежедневных газетах, которые потворствуют дурным вкусам толпы, изображая её кровожадным вампиром из немецких довоенных фильмов, а Карла Ричмонда — выжившим из ума стариком, попавшим в лапы кровожадной хищницы. То, что она перевезла труп домой, вызвал обвинение в садизме.

Хильда все это знала, но про убийство так ничего и не поняла. Не будь она уверена, что муж умер от сердечного приступа, можно было бы спокойно дать событиям идти своим чередом. Убийцу наверняка найдут, она спокойно сможет играть роль уважаемой вдовы, и её судьбе можно будет только позавидовать.