Даниэль Клугер - Убийственный призрак счастья

– Это аванс, – сказал он, заполняя чек. – Три тысячи. А мезузу я принесу через неделю. Мне нужно посоветоваться с хорошим сойфером.

Розовски поблагодарил неожиданного заказчика, с некоторой долей растерянности. Тот махнул рукой – дескать, пустое, – и стремительно исчез за дверью. Натаниэль посмотрел ему вслед, перевел взгляд на застывшего помощника, открыл было рот, но ничего сказать не успел – послышались шаги, и господин Каплан столь же стремительно ворвался в кабинет.

– Извините, – пробормотал он, – моя шляпа…

Схватив шляпу он еще раз попрощался.

– Погодите! – Натаниэль опомнился. – У меня есть еще вопросы!

– Извините, – рабби Давид тотчас сел на стул, с которого сорвался так быстро мгновенье назад. – Я думал, вы уже все спросили.

– Как ваш отец познакомился с Даниэлем Цедеком? – спросил Розовски. – Как и где?

– Цедек проходил курс лечения от наркозависимости в больнице имени Борохова, – ответил Каплан-младший. – Во время последней отсидки. Мой отец регулярно там бывал.

– В качестве кого?

– Что значит – в качестве кого? – в свою очередь, спросил рабби Давид. – Навещал тех, кто там лежал, беседовал с ними. Он считал это своим долгом. Знаете, ведь люди в таком состоянии – они очень нуждаются в поддержке. Не только наркоманы или алкоголики, но и просто люди, страдающие расстройствами психики и нервной системы. Вы, возможно, не знаете, но мой отец, кроме религиозного, имел и медицинское образование. Он закончил медицинский факультет Еврейского университета, как психотерапевта его ценили многие врачи. В том числе, и в больнице имени Борохова.

– Понятно. Значит, знакомство его с Пеле, то есть, с Цедеком произошло относительно недавно?

– Месяцев восемь назад.

– И продолжилось после освобождения.

– Совершенно верно. После смерти жены – моей матери – отец переехал жить ко мне. И некоторые его подопечные иной раз заходили к нам. Несколько раз бывал и Цедек.

– Вы ни разу не замечали за ним ничего подозрительного?

Каплан-младший сначала не понял вопроса, а потом возмущенно взмахнул руками:

– Вы имеете в виду, не пропало ли у нас что-нибудь? Боже сохрани, нет! И он, и другие вели себя очень скромно, то и дело смущались. Их приходилось упрашивать пройти – вечно стояли у двери.

– Когда он в последний раз вас навестил?

– По-моему, в прошлый понедельник.

– То есть, за три дня до убийства? – уточнил Розовски. – Это его посещение ничем не отличалось от предыдущих?

– Абсолютно ничем… Да, он очень благодарил отца, порывался даже поцеловать ему руку. Отец даже рассердился и чуть не вытолкал его взашей.

– И за что же он благодарил?

– Я спросил отца. Он ответил: «Я помог ему вновь обрести цель в жизни…» – Каплан-младший помолчал немного, потом добавил: – Я думаю, это он насчет работы. Отец хлопотал о нем в каком-то благотворительном фонде, там обещали направить его на работу – не слишком высоко оплачиваемую, но вполне приличную.

– Да, возможно, возможно… – задумчиво пробормотал Натаниэль. – Спасибо, господин Каплан. Если мне понадобиться спросить вас еще о чем-то, я позвоню.

– Разумеется, разумеется, – господин Каплан поднялся. – Странным образом короткая беседа с детективом словно утяжелила его – он шел к двери несколько сутулясь и куда медленнее, чем раньше.

Натаниэль внимательно прочел договор, затем спрятал и его, и чек в сейф.

– А за что его отец сидел? – спросил Маркин. Розовски посмотрел на закрытую дверь.

– В сорок восьмом рабби Элиэзер наладил производство фальшивых документов для религиозных евреев, пытавшихся выехать из Союза в только что возникший Израиль.

– А зачем нужны были фальшивые документы? – удивился Маркин.

– В тот момент, как ты сам понимаешь, выпускали далеко не всех. Высказавший такое желание мог запросто поехать в прямо противоположном направлении – как буржуазный националист. При том, что с Израилем при Сталине отношения были вполне нормальные, и сюда кое-кто уехал с поощрения и даже указания властей – но только не самостоятельно. Самостоятельно был шанс уехать из Польши. Польское правительство своих евреев отпускало без проблем, с большим удовольствием – особенно после того, как там, уже после войны, прокатилась волна еврейских погромов. Ну вот, значит, для выезда желательно было иметь документ, подтверждающий, что до войны человек являлся польским гражданином, и теперь возвращается на родину. Вот такие документы и делали по инициативе рабби Элиэзера. Он успел переправить таким образом около сотни религиозных евреев, в основном, хасидов, вернувшихся из ссылки. Потом их накрыли – говорят, кто-то попался и на допросе выдал и Каплана, и его помощников, – Натаниэль запер сейф, вернулся к столу. – И рабби Каплан вышел из лагеря уже при Хрущеве, в пятьдесят шестом. Всю эту историю мне, в свое время, рассказывала мама. Она была знакома с рабби Давидом и с некоторыми из тех, кому удалось тогда уехать… Ладно, вернемся к нашим делам. Пока что я займусь делом Цедека самостоятельно, а ты заканчивай историю с массажными кабинетами. Когда закончишь – подключишься.

Маркин негодующе фыркнул.

– По-моему, ты и впрямь считаешь меня бездельником, – заявил он оскорбленно. – Да будет тебе известно, что расследование я закончил вчера. И сегодня собирался тебе обо всем доложить. Просто не успел.

Розовски с искренним изумлением уставился на помощника. Он считал задание практически невыполнимым, и в основном прикидывал, как бы сформулировать резюме таким образом, чтобы не возвращать заказчику аванс. Правда, заранее предполагая сомнительный исход, он взял аванс небольшой, можно сказать – символический. Слова Маркина оказались для него полной неожиданностью. Приятной или неприятной – этого он и сам не знал, но с суеверным чувством посмотрел на дверной косяк, с которого рабби Давид четверть часа назад свинтил мезузу. Может, и правда, все портил стершийся пергамент? Не успели его убрать, как дела начали налаживаться. Розовски поспешно сплюнул через плечо и постучал по столу.

Маркин деловито разложил на журнальном столике несколько пластиковых папок, стопку аудиокассет и в заключение – видеокассету.

– Значит, так, – сказал он, откашлявшись. – Дело Нисима Шимонашвили, владельца массажного кабинета. Как тебе известно, его заведение с некоторых пор начало подвергаться чрезмерно массированному давлению неких, скажем так…

– Преамбулу опусти, – великодушно посоветовал Розовски. – Я понимаю, что это у тебя, так сказать, генеральная репетиция, но я не та публика, перед которой следует устраивать спектакль. Давай коротко и по-деловому. Во-первых: подтвердилась ли информация Нисима? Во-вторых, действительно ли рэкетиры залетные? В-третьих, действительно ли они «русские»? Наконец, в-четвертых – твои рекомендации.