Мария Фомальгаут - Треугольное лето

*

– …нет, там лета нет, – кивает почтенный Бишеп.

Почтенный Клаб недовольно смотрит на дом Даймонда, хмурится:

– Вы проверяли?

– Ну как… он вышел к нам, сказал…

– Мой дорогой Бишеп, мало ли что вам сказал Даймонд… вы проверяли его слова?

– А вы что предлагаете, обыскать дом?

– Именно так!

– Почтенный Клаб, в своем ли вы уме… как можно не верить на слово…

– …так можно не верить на слово. Лето пропало. Сами посмотрите, что на улице творится, это уже не лето, уже десять дней, как не лето, послезавтра сентябрь, а мы так лето и не нашли…

– Ну… может, лето такое…

– Ну, дорогой мой Бишеп, я сорок лет на свете живу, лето от не лета отличить еще могу. Нет, вы прислушайтесь, принюхайтесь, вы почувствуйте осень… осень…

– Ну… может, лето ушло от нас пораньше? Оно и пришло позже, это лето, схалтурило, и ушло раньше…

– А вы уверены, что оно ушло… а не его ушли?

– Но к-кто? Осень?

– Да нет, тут дело нечисто… видите как… проще всего сказать – ленивое, бестолковое лето, опоздало, безобразничало тут, бездельничало, а потом Юнона моя утонула, лето испугалось, что такое натворило, и ушло… может, ему стыдно стало, что не уследило оно… Только… только чувствую я, что-то тут не так…

– Почтенный Клаб, вы детективы пишете, вот вам и чудятся везде всякие что-то-тут-не-таки.

– А весну кто убил? Сначала лето опоздало, потом труп весны, и понеслось…

– Убедили. Пойдемте к Даймонду, он поймет…

Люди идут к дому Даймонда, маленький у Даймонда дом, но уютный, что есть, то есть, и лужайка перед домом, и куст акации вырезан в форме не то пешки, не то шахматного слона. Незваные гости раскланиваются перед Даймоном, простите за беспокойство, тут дело такое, лето-то пропало, надеемся, вы нас поймете, позволите… Даймонд кивает, проходите, проходите, извините за бардак, эх, мне только гостей в дом пускать…

– …его здесь нет.

Два человека переглядываются в последней комнате на втором этаже, понимают, что лета здесь нет. Нет, попадались пару раз зеленые листья, ягоды какие-то, высохшие бабочки, ну так это в каждом доме можно найти…

Лета здесь нет.

Даймонд хлопочет на кухне, заваривает чай, бормочет что-то, да что за лето такое, не лето, а сплошное недоразумение, разрешите вам чай предложить, извините, чем богат, тем и рад, вот, пирог грушевый, о-ох, мне только гостей встречать…

*

– …взгляните…

Это уже потом, когда Клаб и Бишеп возвращаются из гостей, проходят мимо переулка, где овраг, Клаб щурится, показывает в темноту оврага, чуть подсвеченную последним фонарем.

Взгляните…

– Что такое?

– Да как вы не видите… это же…

– Да что такое… опять, что ли?

– Похоже, что опять…

Оба бросаются к неподвижному телу в овраге, еще надеются на что-то, хотя на что тут можно надеяться, и так видно, – все, что осталось от лета.

– Лето! Очнитесь! Пожалуйста! Очнитесь! Вот чер-р-рт, мертво…

– Поразительно… пока лето было живое, оно таяло, а мертвое оно целехонькое…

– Потому что мертвое… стойте… это еще что?

– Опять то же самое… горло проткнули… дыра треугольная…

– А вот и оружие…

– Слушайте, я с ума сойду, – Бишеп умоляюще смотрит на Клаба, – сначала весну кто-то угробил, потом лето… хотя такое лето я бы и сам угробил, чесслово…

– Да это мне с ума сходить надо! – Клаб срывается на крик, – я дочь похоронил, а вы…

– …вот я про то и говорю… поганое вышло лето…

– Да как вы не понимаете, что лето-то не виновато ни в чем?

– Ну как же… недоглядело…

Клаб хочет что-то сказать, тут же отмахивается, набирает номер полиции, алло, у нас тут лето убили…

*

…зачем я снова и снова возвращаюсь сюда, в мой первый день, который по хорошему должен был стать десятым, зачем снова иду по утреннему городку, который еще спит, зачем спускаюсь в овраг, где весна, зачем, зачем, зачем, перебираю в овраге какие-то обрывки газет, кусочки прошлого, новости какие-то, вернее, уже старости, фестиваль чего-то там где-то там, авария чего-то там где-то там, а это…

…а это что…

Не понимаю, что я вижу, это было в кармане у весны, это выпало, какие-то записи, заметки какие-то, не забыть то-то и то-то, что-то там про снег, про паводок, про Пасху, про первую листву, и дальше, в конце страниц —

Не забыть.

Даймонд убил зиму, она…

…а дальше оторвано.

Оторвано…

…возвращаюсь в гостиную в доме человека, который убил весну.

Даймонд.

Теперь я знаю.

Даймонд.

– Дамйонд… вы… вы сожгли записи весны?

Даймонд краснеет.

– Вы понимаете… это касалось только нас двоих…

– …боюсь, что нет. Весна… она знала, что вы убили Зиму.

– Наглая ложь, я…

– …убили зиму. Я верю весне… Вы убили весну, потому что она знала, что вы убили зиму… – спохватываюсь, продолжаю, – потому что зима знала, что вы убили осень, а осень знала, что вы убили лето…

– Верно, – кивает Даймонд, – убил лето…

– Прошлое лето?

– Нет… не прошлое…

Не успеваю спросить, что такого знало лето, в голове вертится бешеной каруселью, – убил весну, потому что весна знала, что убил зиму, потому что зима знала, что убил осень, потому что осень знала, что убил лето, потому что лето знало, что убил весну…

…лезвие пронзает меня насквозь, еще успеваю подумать, что тут что-то не так…

*

…снова стучат.

– Да-да, входите!

Спохватываюсь, невежливо это как-то – да-да, входите. Открываю дверь, смотрю на человека, что за человек, не знаю, они для меня все на одно лицо…

– Э-э-э… вечер добрый.

Киваю:

– И вам того же.

– Разрешите… представиться… Клаб.

– Очень приятно, – пожимаю протянутую руку, – мое имя, я думаю, вы знаете.

– Разумеется, как не знать… мы вас любим… очень любим…

– Да неужели… обычно люди другое говорят.

– Что они вообще понимают, эти, которые другое говорят. А мы в вас души не чаем, правда… красота такая…

Настораживаюсь. Если вот так с бухтты-барахты заваливают комплиментами, тут что-то не так, что-то хочет от меня этот человек, понять бы еще, что. И сдается мне, что просить будет не богатый урожай и погожие денечки, а что-то посерьезнее.

Делаю вид, что ничего не замечаю, наливаю гостю глинтвейн, подбрасываю дровишек в камин, люди это любят.

– Ой, спасибо огромное, вы меня прямо выручаете, а то простуда одолела… как же мы вас все-таки любим вот за это за все, камин, глинтвейн, листья… Я, собственно… вы простите за беспокойство… у меня тут просьба к вам…

Мысленно киваю, так я и думала…

– …вы не подумайте, мы вас очень любим… но понимаете… вы бы не могли…

Договариваю:

– …уйти?

– Да что вы, как можно? Ни в коем случае. А не могли бы… на денек-другой…

Договариваю. Человек вздрагивает:

– Мысли читаете?

– Да нет, обычно только это и просят…