Султанбек Ибрагимов - Долгая дорога в никуда. Том 2

Касыма это обрадовало несравненно. Он буквально сразу почувствовал блаженный жар горячего пара, обволакивающего его с ног до головы. От радости он даже не мог ничего сказать, только обнял Равиля за плечи и улыбнулся. Уктам, еще не знавший всех прелестей и блаженства, как русской, так и татарской бани, только улыбнулся и кивнул головой.

Через час с небольшим вернулся Равиль.

– Ну что? Поехали? —крикнул он, увидев друзей издали. —Надо спешить —ехать далеко, надо успеть помыться в баньке, посидеть хорошенько после этого и вернуться обратно к отходу поезда.

– Куда мы едем? —поинтересовался Касым.

– Ко мне домой. Родителей я еще вчера предупредил. Отец у меня с утра баню затопил, —вас ждет. Соскучился, говорит, по Узбекистану, по узбекскому языку, хочу поговорить с ними по-узбекски. Я ему говорю: «Они из Хорезма, на твоем ташкентском не говорят». – А он мне: «Ничего, я и по-хорезмски могу. Язык-то один, оба наречия не сильно отличаются!».

Около двенадцати они въехали во двор Равиля. Отец его, еще совсем не старый мужчина, порядком поседевший, с маленькими лисьими глазами и острым носом, встретил их очень радушно. Увидев из окна подъехавшую машину сына, он вышел на крыльцо. Там и дожидался, пока гости выходили из автомобиля.

– Хош келебсиз! —приветствовал он на узбекском языке, дружественно пожимая им руки. —Пожалуйте в дом, гости дорогие! Заходите, выпейте по пиалушке чаю по узбекскому обычаю, а потом —в баню. Пока вы будете мыться, я приготовлю настоящий узбекский плов, а хозяйка наша будет потчевать вас татарскими блюдами, —радостно приговаривалпожилой мужчина, сопровождая гостей в дом.

Дом был построен из дерева, с небольшой верандой. В не очень большой общей комнате их встретила всё семейство Равиля: мать —моложавая женщина примерно пятидесяти пяти лет, жена его очень приятной внешности и двое детей. Дочь вся в веснушках, годиков семи, и сыном четырех-пяти лет —маленькая копия Равиля. Мать и жена очень радушно поздоровались с гостями на чистейшем узбекском языке. Хотя у жены чуть-чуть был заметен татарский акцент. Дети, улыбаясь, стеснительно прижимались к подолу матери.

– Заходите, рассаживайтесь гости дорогие! Чаю попейте! —искренне щебетала мама Равиля.

Наспех выпив немного чаю, Равиль и гости направились в баню.

Уктамвпервые мылся в русской бане, хотя не раз слышал от Касыма, да и от других тоже, о ее чудодейственных свойствах, о благодатном паре, излечивающем любые болезни и снимающем любую усталость. Раздевшись догола по примеру Равиля и Касыма, он впервые переступил порог парилки. Жар в парилке был неимоверный, но на удивление терпимый.

Прошло минут пять-шесть. Пот с него стекал, как говорится, в три ручья, у Касыма пот выступил только на висках и вокруг шеи, Равиль, кажется, совсем не вспотел.

– Ну что, Касым, может, поддать чуть пару, не возражаешь? —спросил Равиль, беря в руки ковшик.

– Не возражаю, —даже прошу! —ответил Касым, нарочно не обращая внимания на Уктама.

– А ты не возражаешь? – спросил у него хозяин.

– Да нет, не возражаю, —ответил Уктам, хотя и не понял толком, в чем надо возразить.

После этого Равиль, набрав воды из стоящего в углу большого чана, плеснул на небольшое квадратное отверстие над печью. В ту же секунду там внутри вдруг что-то зашумело, зашипело, забурлило, и со всех сторон повалил пар. Уктаму показалось, что это был не пар, а самое настоящее пламя. До этого у него было ощущение, что он находится в самойгорячейпечке. Теперь же он почувствовал, что оказался в настоящем аду. В легкие вместе с воздухом врывались огонь и пламя. Когда он пробовал дышать носом, ноздри его становились похожи на тлеющие угольки, кончики ушей горели, словно свечные фитиля.

– Может, еще малость? —услышал Уктам откуда-то издалека голос Равиля.

– Нет, нет! Хватит! —вскричал он, хватая Равиля за руку, державшую ковшик. —Я больше не могу!

Громкий хохот Равиля и Касыма был слышен снаружи.

– Подожди еще минуту! —четыре сильные руки не отпускали Уктама, пытавшегося вырваться в предбанник.

– Терпи, казак, атаманом будешь! —посмеивались над ним оба приятеля, подмигивая друг другу. Наконец, Равиль смилостивился над ним. —Все, для первого раза хватит! Пошли на выход! —скомандовал он.

В один прыжок Уктам очутился возле дверей парилки, мигом выскочил в предбанник. Не зная, куда бросить свое пылающее тело, он в нерешительности остановился. Равиль привел его в угол рядом с дверью парилки и, сказав, что сейчас будет «здорово», дернул за какую-то веревочку. И тут вдруг на Уктама вылился целый поток холодной-прехолодной воды. Дыхание перехватило, сердцебиение на минуту остановилось, он стоял, весь окаменевший. Оба уговорщика смотрели на него и опять хохотали.

– Вы что делаете, звери?! —в сердцах крикнул Уктам, вызвав тем самым еще больший хохот.

Через несколько секунд тело его вдруг расслабло: появилась блаженная слабость и истома, дыхание выровнялось. Ему захотелось только одного —присесть, а лучше прилечь, где-нибудь. Яркая улыбка озарила сильно покрасневшее лицо.

– Ну, вот, это другое дело! —посмеиваясь, сказал Равиль. —А то: «звери, что делаете»! На, возьми, —и подал Уктаму чистую белоснежную простыню.

Завернувшись в простыню, он упал на лавку, застеленную каким-то матрасиком.

Затем и остальные, облившись ледяной водой, уселись рядом с ним.

– Ну как, как тебе наша банька? —обратился к нему Равиль, видя блаженство на лице Уктама.

– Прелесть! Просто слов нет! —искренне ответил тот, еле выговаривая слова от наступившей неги.

– Подожди, на втором заходе я тебя еще и веничком попарю!

– А что, еще и второй заход будет? —встрепенулся Уктам.

– Конечно! И третий будет! —вставил слово Касым.

При втором заходе Равиль сдержал слово и попарил Уктама веничком. Это был верх блаженства. Такого приятного ощущения, такой обволакивающей неги его тело не чувствовало никогда. Одурманивающий запах березовых листьев, аромат мокрой осины, идущий от досок, и своеобразный запах пара —все это настолько впечатлило Уктама, что он на всю жизнь полюбил русскую баню.

После бани их ждало обильное застолье. Стол в той комнате, где до этого пили чай, был заставлен всевозможной снедью. Татарский учбучмак и беляш соседствовал с русским пирогом и бужениной, русская квашеная капуста и соленый огурец —с татарскими соленьями, а еще было сало, нежно белое с тонким мясным слоем, поблескивающее кристалликами соли по краям. И целая батарея разнокалиберных бутылок и баклажек с напитками.

– Мархамат, рассаживайтесь поудобнее, азиз мехмонлар! —пригласил их за стол отец Равиля, сам усаживаясь рядом с сыном. Не успели все рассесться, он поднял из-под стола большую бутыль, двухлитровую, наверное.