Султанбек Ибрагимов - Долгая дорога в никуда. Том 2

– Ну что, как говорят, после бани сам бог велел! Это моего собственного производства, я покупной не признаю. Отравится можно запросто, —в магазине только одна подделка. А это свой, надежный! —с гордостью похваливался отец Равиля, разливая самогон по стопочкам.

– Попробуйте, сами оцените! —стал подавать каждому на три четверти наполненный стаканчик.

– С легким паром, что ли! —протянул он руку, чтобы чокнуться со всеми.

Все выпили, Уктам тоже выпил. Самогон сперва показалось чуть крепче водки, ну еще чуть горло подрал, да еще запах своеобразный. Не прошло и минуты, как он понял, что ошибся. Сперва в желудке появилось тепло. Постепенно теплело все больше и больше, и вдруг эта теплынь волной пошла наверх —к голове. В мозгу у него все затуманилось, он понял, что захмелел от первой же стопочки.

– Что это со мной? —пронеслось у не него в голове.

– Ты кушай, закусывай, давай! —говорил ему отец Равиля. —А то опьянеть не долго, особенно после бани. Бери вон капусту, сало. Ты сало кушаешь? – спрашивал он, пододвигая Уктаму тарелочку с нарезанным салом.

Взяв руками горсть квашеной капусты, он быстро отправил ее в рот, не дожевал толком и взял сразу два ломтика сала. Теперь он понял, насколько проголодался! Дожевывая сало, он взял беляш и в три укуса покончил с ним. А кушать все хотелось.

– Берите, кушайте! —настаивал хозяин, —Проголодались, наверное, после бани?! А еще плов будет! —Я знаю, с пловом водка не идет. Поэтому плов оставил напоследок.

Другие тоже не отставали от Уктама. Касым с удовольствием ел татарский учбучмак, запивая каким-то напитком, Равиль закусывал соленьями и бужениной.

Налили и выпили по второй, обильно закусили. Волна хмеля, ударившая в голову, немного отошла. Теперь организм наслаждался теплым убаюкиванием спиртного и вкусом различных яств, тело и душа отдыхали.

Мама Равиля все еще возилась на кухне. Отец звал ее, она отнекивалась, ссылаясь на занятность. Наконец она вышла, неся к столу супницу:

– Вот приготовила лапшу —нашу татарскую, с курятиной! —торжественно объявила женщина, водружая супницу в центр стола. —Сейчас принесу тарелки и тоже сяду.

– Кстати, агде твоя жена и дети? —Касым только теперь обратил внимание на их отсутствие.

– Я их погулять отправил, —ответил вместо него отец. —Нечего детям присутствовать и видеть, как взрослые пьют водку. У вас —у узбеков, правильно делают, что никогда не пускают детей за стол к пьющим гостям. Нечего их с малолетства приучать к этому. А здесь не так —не смотрят, ребенок ли сидит, женщина ли, —пьют, ругаются и дерутся даже. Есть такие уроды, что родного ребенка своего сызмальства курить и пить приучают! —негодовал он.

Последним подали плов. Было уже начало четвертого. Хотя плов и получился отменный, но есть уже никто не хотел. После всей той вкуснятины, что была на столе, для плова места простоне осталось. Для приличия, чтобы не обидеть хозяина, съели по две-три ложки, предварительно выпив еще по пол стаканчика самогона. Сабит-аби, отец Равиля все равно начал обижаться:

– Ну, что вы, ребята, плов вам не понравился? Почему не едите? —сетовал он.

– Нет-нет плов отличный, Сабит-ака! Только куда же столько кушать? Не обижайтесь! Здесь столько всего вкусного было, больше некуда! —успокоил его Касым.

– Тогда вот что мы сделаем: плов вы на дорогу возьмете! Хозяйка, весь плов положи в кастрюлю! Им еще долго ехать, —там съедят! —распорядился он.

– Пап, ты у нас дед умный! —похвалил отца за догадливость Равиль.

Мать Равиля стала убирать со стола. Мужчины пили чай, лениво ругали политиков: Горбачева – за развал Союза, других, и в особенности Ельцина, за то, что довели Россию до нынешнего состояния.

Со двора послышались шум въезжавшей машины, затем один за другим два длинных автомобильных гудка.

– Это Ильяс подъехал, —встал с места Равиль. —Я попросил его отвезти нас на вокзал.

Подойдя к окну, он постучал по стеклу, приглашая водителя в дом. Ответа не было слышно, но Равиль сказал, что тот не хочет заходить, —курит сигарету.

– Нам, наверное, пора! —догадался Касым. —Почитайте нам фатиху Собит-ака! —попросил он деда.

– А на посошок разве не будем пить? —взялся за бутыль тот.

– Нет-нет! – запротестовали все. —Хватит, спасибо, больше не лезет!

– Не буду настаивать, —примирился Собит-ака. —Ну, что ж, —раз вам пора, ок йул вам, ребята, чтобы дела у вас ладились всегда, удачи вам во всем! Затем, подняв руку молитвеннымжестом, произнес слова на арабском языке.

Стали прощаться. Все вышли во двор —проводить гостей. Мама передала Равилю небольшую сумку с провизией.

– Не забывайте нас! Приезжайте еще! Приветы передавайте от нас вашим близким, и вообще всему Узбекистану! Все-таки это наша вторая родина! – даже немного прослезившись, с теплотой, обнимая друзей, попрощался Сабит-аби.

– Вы тоже приезжайте к нам Сабит-ака! Всегда рады будем встретить вас и всю Вашу семью! —взаимно благодарили и приглашали друзья.

До Казани доехали быстро —часу, наверное, не прошло. Еще минут двадцать добирались до вокзала. Пока ехали, Ильяс с удивлением смотрел на Равиля, когда он разговаривал по-узбекски с друзьями.

– Не знал, что ты так лихо балакаешь по-узбекски! —заметил он.

– Странный ты! Это же моя родина! Я там родился, вырос. Там не только мы —татары, наши языки похожи очень, там много русских, корейцев, свободно говорящих по-узбекски, —ответил он с гордостью.

– Надо же! —опять удивился Ильяс, выруливая свою «копейку» на стоянку. —Я здесь подожду! —сказал он Равилю, на прощание пожимая руки ребятам.

Всю радость этого чудесного дня омрачила трагедия, произошедшая чуть позже на вокзале —прямо на глазах.

Было уже начало шестого, когда друзья, попрощавшись с Ильясом, пересекли привокзальную площадь и, пройдя через здание вокзала, ступили на перрон. Равиль провожал их до вагона.

Поезд стоял на третьем или четвертом пути. Народу на перроне было не так уж много. Большинство, устав от дневной торговли, последующей беготни по магазинам и от пронизывающего холода, попрятались по вагонам. Несколько человек, —в основном, мужчины, прогуливались по перрону, выкуривая сигареты. Возле некоторых вагонов пассажиры стояли небольшими компаниями и болтали о чем-то.

Дойдя до своего вагона, друзья стали прощаться с Равилем. Прощаясь, тот передал сумку с пловом в кастрюле и с другой снедью, положенной его матерью. Касым вручил сумку Уктамус просьбой отнести в купе.

– Здесь столько плова, как я освобожу кастрюлю?! —озадаченно спросил он. —Не надо освобождать. На обратном пути отдадите. Я же выйду встречать вас, чтобы деньги за товар отдать. Тогда и вернете.

Уктам уже собрался войти в вагон, когда раздался истошный, душераздирающий крик.