Эрнетта Беткер - Гений без лица

Юноша снял верхнюю одежду и посмотрел в сканер: сетчатку глаза кольнуло от вспышки. На входе стоял человеческого роста андроид, который распознавал и проверял всех присутствующих.

Перед студентом в воздухе возник виртуальный экран, где он увидел свои данные и фотографию со сморщенным лицом, которую только что сделал робот.

– Теодор Остерман, первый курс. Класс: фортепиано. – Озвучил андроид.

– Да-да, железяка, давай быстрее, мне нужен пропуск.

– Распишитесь, пожалуйста.

На виртуальном экране появилось белое окошко. Тео приложил к нему указательный палец и услышал, как что-то щелкнуло. Из квадратной груди андроида вылез бумажный пропуск. Юноша посмотрел на фото:

– Опять я сморщился. – Недовольно прошипел он и приложил пропуск к двери.

Зала отварилась. Массивные двери медленно раздвинулись и впустили экзаменуемого в широкое помещение, украшенное десятками золотых колонн под круглым куполом.

– О, Тео, ты пришел! – Воскликнула женщина лет сорока, подзывая к себе юношу жестом.

– Разве я мог пропустить экзамен, миссис Кюгель? – Изумился студент.

– У тебя ведь день рождения! – Воскликнула женщина. – Поздравляю, мой мальчик!

– Благодарю. – Улыбнулся он в ответ. – Вижу, комиссия ко мне благосклонна?

– Ох, да я и так хотела тебе поставить. – Махнула рукой миссис Кюгель.

– Но я бы хотел сыграть. Я готовился.

– Тогда подожди господина Кафера, и мы приступим в порядке общей очереди. – Она пригласила Тео в зал. – Ты выступаешь после Виктории.

Теодор был лучшим на курсе. С нескрываемым восхищением на него смотрела миссис Кюгель, которой довелось сегодня принимать экзамен. Наверное, именно поэтому Тео совсем не волновался. Он присел на широкое кожаное кресло, в ожидании господина Кафера и коротал время, листая новости на смартхерде.

«Восемь подростков сегодня утром пытались перекрасить стену ратуши в розовый цвет» – прочитал он мысленно. «Тоже мне, революционеры. Правительство никогда не отменит „белый закон“. Хоть весь город перекрасьте, на следующий день все будет как прежде».

С этой мыслью Тео свернул виртуальную страницу и прочитал дальше:

«В центр управления системами поступило сообщение от анонимной личности. Человек, не назвавший имени, прислал чертежи и коды для нового поколения роботов. Аноним утверждает: его изобретения невозможно отличить от настоящих людей. Работники головного офиса проверили его исследования и подтвердили уникальность творения. На решение выдвинут вопрос о проведении социального эксперимента. „Гений без лица“, как его называют, просит внедрить своих роботов в общественные учреждения, где они наравне с рабочими будут выполнять программу заданной деятельности и выдавать себя за простых людей. Подобная мера необходима для признания роботов нового поколения человечными».

Теодор свернул новость и посмотрел в окно:

– Это невозможно, – говорил он сам себе, – если я встречу робота, то сразу пойму, что разговариваю с железякой. И никакой «Гений без лица» не сможет меня обмануть.

Он снова открыл виртуальную ленту новостей. На этот раз смартхенд развернул перед ним широкий экран и показал фотографию катастрофы: «В северном районе столкнулись аэромобиль и поезд воздушного метрополитена. Событие произошло четыре часа назад. Очевидцы утверждают: в аварии виноват водитель аэромобиля, который спутал высоту частного транспорта с общественным».

– Теодор Остерман! – Услышал юноша свое имя.

Тео резко сжал ладонь, заставляя смартхенд исчезнуть. Ему предстояло выйти на сцену и сыграть Франца Листа.

– Что будете исполнять, молодой человек? – Спросил господин Кафер, помечая данные экзаменуемого на своем виртуальном экране.

– «La Companella». – Уверенно произнес Тео и взмахнул руками над клавишами.

– Вы забыли поставить ноты.

– Они мне не нужны.

– Тогда начинайте.

Теодор играл легко и непринужденно, словно родился «с мелодией в руках». Миссис Кюгель непроизвольно улыбалась. Ее расположение к студенту всегда придавало юноше уверенность в себе. Казалось, словно она мысленно подсказывает ему, где нужно ускориться или сделать паузу. Тео чувствовал музыку. Он любил ее больше всего на свете. И неважно, какой на дворе век: двадцать первый или двадцать второй, Теодор всегда будет любить Листа одинаково сильно.

– Браво. – Склонил голову мистер Кафер, когда мелодия закончилась.

Тео получил «отлично» и совсем был этому не удивлен. Он попросил разрешения остаться после экзамена и потренироваться еще, на что миссис Кюгель дала однозначное согласие.

В период ожидания пианист коротал время, просматривая новости из центра управления системами. Хоть он и был слаб в понимании технических тонкостей современных изобретений, его всегда захватывал мир, который постоянно совершенствовался и удивлял все новыми и новыми возможностями.

Когда студенты и преподаватели разошлись, отличник произнес:

– Приглушить свет.

Зал окунулся в полумрак. Сейчас юноша мог сделать то, чего никогда не делал при посторонних. Он достал из кармана тканевую ленту и завязал глаза. Теперь он играл на ощупь. Теодор еще раз повторил «La Companella», потом перешел на более медленные композиции. Он вспомнил Хорватскую Рапсодию, а также несколько произведений Баха. Тео прикасался к клавишам плавно и бережно: длинные пальцы перебирали звуки, диктуя инструменту настроение.

Юноша играл музыку и все думал о том, как проведет свое шестнадцатилетние во второй раз. Сегодня ему в голову пришла одна очевидная мысль. Он удивился, почему не подумал об этом раньше:

– Я всегда считал, что обе мои жизни никак друг с другом не связаны. – Говорил он себе. – Но тогда почему и там и здесь я выгляжу одинаково и ношу одно и то же имя?

Студент снял повязку и снова убрал ее в карман:

– Что это, сон? Или я живу в двух параллельных мирах, раскалывающих мою личность на части?

Вдруг Теодор осознал, что находится в помещении не один. Он обернулся. Едва выглядывая из-за кулис, стояла девочка. Она имела тонкую фигуру и казалась немного угловатой. На голове был завязан красный ленточный бант. Ее одежда оказалась весьма причудливой: незнакомка носила красный сарафан в клеточку и белые полосатые колготки. Девочка продолжала держаться обеими руками за кулису, хотя уже не скрывала своего присутствия. Она с любопытством разглядывала Тео: кажется, ее очень заинтересовали сапоги студента.

– Впечатляет. – Улыбнулась незнакомка.

– Что именно?

– Я видела, как ты закрыл глаза повязкой.

– Тебе мама не говорила, что подглядывать нехорошо? – Тео развернул корпус и теперь сидел спиной к музыкальному инструменту.