Светлана Сервилина - Рапсодия для контральто

– А я был уверен, что прошлой осенью ты выйдешь замуж за Осипова, – негромко проговорил он, уставившись в потолок.

– Что-что? – журналистка лениво поднялась на локтях и удивленно посмотрела на мужчину.

– Что слышала, – обиженно отозвался он, словно женщина и впрямь вышла замуж.

– Хочешь выяснять отношения? – Симонова была серьезна, как никогда.

– Нет. Прости, просто вспомнил, – Виктор тяжело вздохнул и добавил, – я этого больше всего боялся.

Юля могла бы многое припомнить и высказать ему свои претензии и обиды, но ей совсем не хотелось портить настроение. Она закрыла глаза и отвернулась к стенке. Удивительно, но Николаев тоже замолчал.

После ужина в местной столовой Ираида Федоровна собрала весь коллектив в просторном вестибюле и ознакомила с планом на следующий день, постоянно заглядывая в напечатанные листы.

– После генеральной репетиции – обед, а в шестнадцать часов – торжественное открытие фестиваля. Будет солидная публика, так что мы не должны ударить в грязь лицом! Мы представляем здесь наш город, помните об этом! – важно закончила она.

Самодеятельные артисты начали задавать вопросы на волнующие темы: куда сложить костюмы, где делать грим, брать ли с собой в клуб утюг и фен. Виктор посмотрел на Юлю, показывая жестом: «Уходим отсюда!» Юля кивнула и собралась незаметно покинуть собрание, но Линькова громко сказала:

– Давайте договоримся пока мы в полном составе, во сколько отсюда выезжаем на репетицию?

– Часов в девять надо, не позже, – предложила Ульяна Леонидовна, – чтобы занять раздевалки.

– Согласна, – начальственно одобрила «генеральша», – тогда встаем в семь, а в восемь – завтрак.

– Так рано, – недовольно хмыкнула молоденькая смуглая девушка из танцевального ансамбля.

– Что? – в упор посмотрела на неё Ираида.

– Девчонки, я вас разбужу, – вступилась за своих подопечных Эля Ермоленко, – а то вдруг будильник не сработает, и вы проспите!

– Элина Владимировна, тогда проконтролируйте и мальчиков, – снисходительно улыбнулась Жулина.

– А вы, Ульяна Леонидовна, разбудите ансамбль «Рапсодия» и квартет «Волжане». Головой отвечаете за них, – строго сказала Линькова и, вальяжно откинувшись в кресле, спросила, – а кто будит меня?

Из-за двусмысленной фразы на какое-то мгновенье в вестибюле повисло напряженное молчание. Неожиданно раздался из угла бойкий голос звукорежиссера Копейкина:

– Я буду.

Несколько минут смеялись все. Ираида, помахивая ладонями перед лицом, чтобы от слёз не потекла тушь, проговорила:

– Ну, спасибо, Паша!

Уставшие артисты быстро угомонились, коридоры гостиницы опустели, и всё замерло после суетного дня. Одинокий фонарь у входа слабо освещал лестницу и женскую фигуру, осторожно спускающуюся по деревянным ступенькам со второго этажа. Рука нащупала пистолет в кармане фланелевой пижамы. Пальцы нервно задрожали от прикосновения к холодному металлу. Осталось сделать несколько шагов, и она будет у цели. Неожиданно чей-то шепот нарушил ночную тишину. В сумраке вестибюля едва просматривались два силуэта на диване. Большая раскидистая пальма скрывала парочку. Незнакомка вздрогнула и бесшумно попятилась назад.

Утро восьмого марта началось для коллектива художественной самодеятельности совсем не так, как планировала Линькова. Юля проснулась не от сигнала будильника, а от стука в дверь.

– Блин, кого принесло? – сонно спросила она и посмотрела на экран телефона. – Договорились же будить всех в семь, а еще без десяти!

Она прошлепала босыми ногами к двери, накинув по пути махровый халат.

– С международным Женским Днём! – на пороге стояли все мужчины из квартета «Волжане» при полном параде: в костюмах и галстуках. В руках Руслана Карсанова была гитара, и он провел пальцами по струнам:

– Единственная моя

С ветром обручённая, – запел он известную песню Олега Газманова.

Его спутники тут же подхватили, разложив на несколько голосов:

– Светом озарённая,

Светлая моя.

– Виктор, подпевай! – в паузе предложил Марк Пшеничный стоящему за Юлей оператору.

– Зачем мне теперь заря,

Звёзды падают в моря

И, срывая якоря,

Прочь летит душа моя.

Журналистка захлопала в ладоши, сия от такого приятного и неожиданного сюрприза, а Василий Драпак подал ей поднос, на котором находился праздничный натюрморт: миниатюрная чашечка с ароматным кофе, большая шоколадка и алая роза.

– Женщины мечтают о кофе в постель, вот мы и решили всем нашим дамам сделать приятное в этот день, – пояснил Марк.

Симонова поцеловала всех гостей в щечку, и они отправились в следующий номер.

Во время завтрака Ульяна Леонидовна подошла к столику и сообщила, поглядывая то на Юлю, то на Виктора:

– Мне позвонили, что сегодня машина за вами не придет, так что поедете в город с нами на автобусе.

– А что случилось? – вежливо спросила журналистка.

– Много гостей приехало на фестиваль, не хватает транспорта, – пояснила та и направилась к выходу.

По пути в клуб участницы самодеятельности делились впечатлениями об утреннем сюрпризе.

– Какие у нас мужчины, а? Как креативно подошли к поздравлениям! – Ираида Федоровна подмигнула сидящим за ней коллегам.

– И время выбрали правильно, – подхватила Жулина.

– Вечером уж точно будет не до праздника, – согласилась Лена Веселова, – вернемся после концерта, как выжатые лимоны.

– Как бы на банкете не уснуть, – засмеялась Арсенова, – помните, кажется, в Ижевске на таком же фестивале наш звукорежиссер отключился? Вокруг музыка, танцы, а он за столом уснул, как младенец в люльке!

Все засмеялись.

– Не смущайте нашего Пашу! – шутливо погрозила пальцем «генеральша».

– А песню сегодня утром «Волжане» спели мою любимую, – отозвалась со своего места Зарема.

– И мою! – кто-то крикнул с последних рядов.

Ближе к полуночи, после праздничного банкета творческий десант художественной самодеятельности возвращался в гостиницу. По дороге обсуждали выступление ансамбля «Рапсодия», который представлял на торжественном открытии фестиваля родной город.

– Девчата наши были самые красивые, – горделиво проговорил Паша Копейкин, имея в виду женскую фольклорную группу.

– И голосистые, – смеясь, добавил Леша Городулин.

– А с нашей Ираиды Федоровны все мужчины глаз не отводили, – подобострастно произнесла Жулина, – особенно, когда она спустилась со сцены в зал и пошла, приплясывая, между столиков.

– Да я смотрю, народ заскучал, – довольная угодливой речью подчиненной, сказала Линькова, – вот и решила поднять настроение!

– И вам это удалось, – продолжала льстить Ульяна.

Автобус остановился у самого входа в гостиницу. Элина Ермоленко, кутаясь в воротник норкового полушубка, приподнялась со своего места и произнесла не совсем трезвым голосом: