Никита Филатов - Последнее дело. Между строк, или Группа риска

Валерий Степанович положил запрос на стол и, кажется, даже чуть-чуть отодвинул его от себя:

– А без этого никак не обойтись?

– Нет, не обойтись, – покачал головой Виноградов.

– Никак не получится, – подтвердил его слова оперативник.

– А нельзя, ну, допустим, собаку по следу пустить? – медленно и задумчиво проговорил писатель Шелер. Как всегда, невозможно было с уверенностью определить, шутит он или нет. – Знаете, я вот вчера в сериале смотрел про федеральных экспертов…

Но председатель писательского союза не дал ему закончить.

– Я хорошо знаю вашего главного генерала. Не помню фамилию… – выложил Протопопов перед оперативником свой главный козырь. – Мы с ним виделись пару недель назад, на приеме у губернатора…

Убедившись, что упоминание о большом полицейском начальнике ни на кого не произвело впечатления, Валерий Степанович в очередной раз оглянулся на женщину возле окна:

– А вы что по этому поводу скажете?

– Когда нужен ответ? – поинтересовалась та отчего-то у Виноградова.

– Завтра. Можно во второй половине дня.

– Мы не успеем.

– Вы не хотите помогать полиции?

– Давайте созвонимся. Но, Владимир Александрович, вы ведь сами должны понимать, что…

– Он понимает! – не выдержал председатель Союза писателей. – Как раз в этом-то все и дело!

Минут десять ушло на бессмысленные препирательства с Протопоповым, и еще почти столько потребовалось, чтобы все-таки получить от него подпись и дату на втором экземпляре запроса.

– Всего доброго.

– До свидания!

– Значит, завтра я вам перезвоню, после обеда…

Оказавшись в коридоре, Виноградов попросил:

– Подождете меня, Денис? Я сейчас.

– Нет проблем.

…Когда Владимир Александрович возвратился из туалета, он увидел оперативного уполномоченного уже на лестничной площадке, возле доски объявлений. А вплотную к Денису, что-то громко и торопливо нашептывая ему прямо в ухо, стоял Сорокин.

– Вы чего-то хотели?

– Нет-нет, я ничего не хотел! – Опустив глаза, литературный критик проскользнул мимо Владимира Александровича и прикрыл за собой дверь.

Большинство членов так называемого Союза писателей во все времена относилось к той многочисленной категории авторов, которых перестают издавать еще при жизни, а забывают еще раньше. Эти люди никогда не получили бы Нобелевскую премию по литературе. Что само по себе не так страшно. Беда в том, что они никогда не переставали и не перестанут на это надеяться. А пока урывают себе, где только можно, различные грамоты, звания и почетные знаки отличия. Для чего? Для того только, чтобы заполучить документальное подтверждение – по возможности, с гербовыми печатями и на фирменном бланке, – официальное подтверждение своего присутствия в литературе, где-нибудь по соседству с Толстым, Чеховым, Достоевским и Куприным.

Предусмотрительная советская власть подобные амбиции своих литераторов удовлетворяла. Однако после развала СССР государственная кормушка почти перестала функционировать. Поэтому на протяжении четверти века интриги, доносы и разнообразные мелкие подлости в руководстве писательских организаций носили характер почти бескорыстный и совершались, как правило, по традиции или по природным особенностям российской творческой интеллигенции.

И вот совсем недавно на писателей опять был выделен бюджет. Затихшая было внутривидовая борьба за достойное место в отечественной литературе обрела новый смысл, получила серьезное материальное обоснование – да такое, что те, кто успел еще отхватить свое на закате советского строя, с новой силой рванулись отталкивать жадную и голодную творческую молодежь от корыта с бесплатной кормежкой…

Впрочем, знать это молодому сотруднику уголовного розыска было вовсе не обязательно. Поэтому Владимир Александрович, проводив ускользнувшего критика взглядом, предложил:

– Двинулись? Если вам в управление надо, то я вас подброшу.

Но Денис придержал Виноградова, тронув за локоть, и показал на информационный стенд:

– Это вы?

Объявление, которое имел в виду оперативный уполномоченный, приглашало писателей на очередное заседание Петербургского детективного клуба. В повестке дня значилось представление очередной книги Андрея Пингвинова «Со всеми, кроме мужа…», ведущим вечера был обозначен Владимир Виноградов.

– Да, это я, – подтвердил Владимир Александрович.

– Это ведь в следующую пятницу?

– Ну, да, конечно. – Виноградов еще раз посмотрел на дату. – В шесть часов.

– А мне можно прийти? Понимаете, я всегда мечтал… мы ведь книжки Андрея Пингвинова про оперов, про милицию – с детства, со школы…

Но Владимир Александрович Виноградов уже направился вниз по лестнице:

– Да, пожалуйста, приходите…

На выходе из Дома писателей сидел очередной представитель той славной когорты бездельников в униформе, которые неизменно попадаются вам на глаза в магазинах, на стройках, в любом государственном или общественном учреждении от Калининграда до Камчатки.

Когда-то Владимир Александрович не скрывал своего раздражения, натыкаясь на них то и дело по поводу и без повода. Но потом кто-то умный ему объяснил, что бессмысленное на первый взгляд существование в нашей стране почти миллиона различного рода охранников и сторожей позволяет властям с минимальными, в общем, затратами удерживать под контролем огромную массу людей, которые вполне способны представлять угрозу для стабильности.

Вот, к примеру, в могучей империи инков для обеспечения общественного покоя практиковались массовые ритуальные жертвоприношения юношей, которым, в отсутствие внешних врагов, просто некуда было направить избыток энергии. А цивилизованная Европа спустя много веков избавлялась от переизбытка потенциально опасных и невостребованных мужчин, затевая Крестовые походы против неверных или кровопролитные войны между государствами.

Так что если в один момент разогнать и уволить всех этих рыцарей шлагбаума и турникета, то половина из них, без сомнения, снова усядется женам на шею, станет ныть на судьбу и в конце концов передохнет от пьянства и ожирения печени. Еще кое-кто через первые же два-три месяца попадется и сядет в тюрьму, потому что толком ни украсть, ни укараулить они не умеют. Однако оставшиеся десятки тысяч, в основном – отставные военные раннего пенсионного возраста и молодые ребята из южных республик, оказавшись без денег, без дела и без присмотра, вполне будут способны до основания переворошить страну, со всеми ее перегнившими «скрепами» и расшатанными «вертикалями»…

В автомашине Владимир Александрович поинтересовался:

– Чего от вас хотел Сорокин?

– Вот, – оперативник полез в карман и достал из него сложенный вчетверо лист бумаги.