Евгения Черноусова - Утятинская торговка

– Только разверни обязательно, может попасться рваное.

Рядом с Цецилией сидела маленькая женщина в модном пальто джерси. И сапоги на ней… очень красивые сапоги. Не то, что Ирины войлочные с обсоюзкой.

В углу возвышалась гора грязного белья. Да, тяжело придется коменданту без кастелянши.

– Цецилия Львовна, может, вам помочь белье погрузить? Мне все равно делать нечего.

– Что, монголо-татарское иго?

Иры прыснула. Точно, Мунира татарка, а у Машки узкие как у монголки глаза.

– Оно!

– В каждый мешок по сотне. На этих листочках пишешь разборчиво и зашиваешь.

Ира старательно считала белье, зашивала в мешки, пришивала бирки. Все это время женщины разговаривали, иногда переходя на шепот. Когда закончила, оказалось, что у нее некомплект.

– Цецилия Львовна, двух наволочек не хватает и восьми полотенец.

Комендант посмотрела в свои записи и сказала:

– Так и должно быть. – Повернулась к Ире и удивилась. – Я думала, дня два буду сортировать, а ты за час управилась. Спасибо тебе!

– Да не за что! – Ира пошла к выходу.

– Голенкова, подожди. Ты не хочешь на квартире пожить?

– Нет, Цецилия Львовна, зарплата не позволяет.

– А если бесплатно?

– Так не бывает.

– Подожди, Голенкова. Конечно, не бесплатно. Есть один старичок, ему тяжело себя обслуживать. Будешь убираться, готовить ему. Зато будешь иметь отдельную комнату. Конечно, без прописки. Числиться будешь по общежитию. Но койка на это время будет занята. Ну как, согласна?

– Да, – выдохнула Ира.

– Тогда быстро собирайся, Зинаида Захаровна проводит тебя на квартиру. Вещи с собой прихвати на выходные. За два дня определитесь, подойдете вы друг другу или нет! И чистое белье оставь здесь, на кой оно тебе.

Ира пулей взлетела на третий этаж, быстренько покидала в портфель разные нужные мелочи, затем халат и тапочки, новый черный спортивный костюм, который на днях купила в «Детском мире» за три сорок, натянула розовую шапку из ровницы с двумя кисточками и черное в зеленую крапинку пальто. Кубарем скатилась к вахте и закрутила головой. Минут через пять появилась Зинаида Захаровна:

– Уже готова? Шустрая девочка!

Ехали на трамвае минут тридцать. Сошли в самом центре, на Ленинском. Повернули на Бабушкина, и тут же свернули до двор, пересекли его и оказались у подъезда мрачной и помпезной с колоннами и лепниной под крышей «сталинки». На втором этаже Зинаида Захаровна сказала Ире: «Пришли!» и нажала на звонок. Ждать пришлось довольно долго. Дверь открыл лысоватый седенький старичок с черными и, как показалось Ире, злыми глазами.

– Вот, Аркадий Борисович, помощницу вам привела, – не здороваясь, решительно сказала Зинаида Захаровна. – Не спешите отказываться, девочка работящая и почтительная. Сегодня она начнет у вас уборку, переночует и продолжит с утра. Зайду после работы, завтра я до трех. До свидания!

И заспешила по ступенькам вниз. Хлопнула дверь подъезда. Тишина. Ира и старичок стояли друг против друга, разделенные порогом. Ясно, старичок не хочет, чтобы Ира жила здесь.

– Аркадий Борисович, меня зовут Ира, – прервала она неловкое молчание. – Зинаида Захаровна привела меня, чтобы я помогла вам с уборкой. Если вы не нуждаетесь, так я пойду?

– Заходи, Ира, – голос старичка оказался довольно сильным. – Я показал себя негостеприимным хозяином, да? Я просто растерялся. Зина говорила мне, что найдет домработницу. Но как-то… несерьезно. Я думал, она просто болтает.

Широкий пустой коридор с высокими потолками освещался только из открытой двери.

– Ты извини, Ира, лампочка перегорела.

– Вот с этого и начнем. – решительно сказала Ира. – Лампочки у вас есть?

– Лампочка есть, но… тут очень высоко.

– Лестница?

– Нет.

– А как же вы ввинчивали?

– Приносил стол из кухни, на него – табурет.

– Так и сделаем. Где у вас раздеться?

В новом спортивном костюме Ира тянулась с табуретки к лампочке, но достать не могла. Пришлось притащить и поставить на табурет еще и пуфик из дедушкиной спальни. Когда лампочка загорелась, Ира сказала:

– Вы, наверное, месяц без света сидели?

– Да… даже больше.

– Значит, полгода, – решила Ира и стала слезать с построенной ею пирамиды. – Да не хватайтесь вы за мебель, Аркадий Борисович. Я с коридора и начну. Надо с потолка паутину смахнуть.

Спохватившись через пару часов уборки, что старичку надо поужинать, она заглянула в холодильник.

– Кура суповая, – констатировала она. – Вариться будет до морковкина заговенья.

Старичок хихикнул. Ира пояснила:

– Так мама моя говорит. В смысле, что не дождешься.

– Я знаю это выражение. У нас в Утятине так Варя говорила…

– Я лучше из нее завтра котлетки сделаю. А из арматуры суп сварю.

Старичок опять хихикнул.

– Да вы не сомневайтесь. Очень хороший суп из куриных костей, вот увидите. А сегодня… давайте сегодня болгарские голубцы съедим!

Разогревая консервные банки, она рассказывала, как обнаружила в гастрономе Искожа эти консервы, которые люди не брали по причине их дороговизны. А она отхватила сразу пять банок, а потом еще брала. Не всегда, но в минуту жизни трудную можно разогреть их в воде и плотно поесть. А если со сметаной… да вот, в холодильнике сметана!

Судя по всему, старичку голубцы понравились. Потом они пили чай с маминым черничным вареньем. Потом Ира перешла с уборкой в зал. Когда она мыла окно, то, забывшись, запела «Уж вечер, облаков померкнули края». Из коридора послышался какой-то звук. Выглянув, она увидела, что старичок плачет.

– Фаня моя этот романс пела, когда шила…

– Не буду, не буду больше. – Поскольку старичок вздрагивал, хоть слезы уже не текли, решила его развеселить. – А вы слышали песню «Как хорошо быть генералом»?

И Ира с воодушевлением запела запомнившуюся ей со вчерашней соседской гулянки песню. И старичок развеселился. Ира уговорила его накинуть пальто, усадила с кресло и, продолжая мыть окно, рассказала о монголо-татарском иге, о Цецилии Львовне; потом в лицах показала, как кастелянша Дуся падала с лестницы, а сантехник Перов пытался ее поймать. Наконец, спохватившись, что уже пора спать, уговорила его выпить стакан теплого молока.

Засыпая, она слышала, как Аркадий Борисович бормотал «а мы хотим рубать компот» и хихикал. «Песня старичку понравилась. И надо будет завтра компот сварить», – подумала она и заснула.

В общем, они подружились. Когда Ира приходила с работы, Аркадий Борисович встречал ее у порога. Она подозревала, что старичок к ее приходу устраивается поближе к коридору и ждет, когда она загремит ключами. Старался что-нибудь приготовить сам, хотя готовить не умел: то макароны слиплись, то картошка подгорела. Если удавалось что-то достать в магазине, просто сиял: «Ирочка, у нас сегодня на десерт пастила!» Когда Ирины нехитрые истории закончились, Аркадий Борисович стал рассказывать кое-что из своей прежней жизни. Ира уже знала, что Варя, о которой он упоминал, была кухаркой в доме его родителей еще до революции. С особой нежностью он вспоминал об Утятине и его обитателях. «Как-нибудь съезжу туда», – решила Ира.