Евгения Черноусова - Утятинская торговка

Насчет продажи Ира только хмыкнула: здесь вам не Эль-Бахижа. А насчет того, что он женщинами не интересуется, даже обрадовалась: ей же ехать к незнакомому дядьке. Истинного смысла Зинаидиного намека она не понимала: решила, что он как пожилой, серьезный человек на баб внимания не обращает.

Через несколько дней их тихо расписали в кабинете заведующей загсом. Свидетелями были Зинаида Захаровна и какой-то длинный носатый дядька с красивым портфелем, который сразу за порогом распрощался и, несмотря на уговоры Зинаиды отобедать в ресторане, убежал.

Они сидели в ресторане втроем. Зинаида Захаровна все поглядывала на часы: заканчивался ее обеденный перерыв. Залпом выпив компот, она сказала:

– Завтра с утра пойдем с тобой в паспортный стол. Не опаздывай!

– Зина, подожди. – Аркадий Борисович вынул из кармана коробочку и подал Ире. – Вот, при тебе дарю. Это от бабушки моей остались. Фаня их никогда не носила.

– Я даже и не видела их у нее, – сказала Зинаида Захаровна, рассматривая массивные старинные серьги.

– Ой, зачем, – испуганно замахала руками Ира.

– Бери, бери, – сказала Зинаида. – С паршивой овцы хоть шерсти клок. Как пропишешься, с Искожа рассчитывайся. Пойдешь к нам центральный универмаг ученицей.

– Я не могу. Там же платить будут мало.

– Аркадий Борисович зарплату тебе еще не выдавал? Сколько платить будешь? Двадцать пять?

– Тридцать, – ответил старик.

– Какая зарплата? Я ведь живу на всем готовом.

– Поэтому и не шестьдесят. Ну вот, месяц продержишься. А там и в продавщицы переведут. Ты что, не видишь, как у тебя от этой химии ногти ломаются и волосы ползут?

Зинаида снова взглянула на часы, ойкнула и помчалась к выходу. А Аркадий Борисович сказал:

– Ира, теперь с моей фамилией твои черные тебя не найдут.

– Точно! – обрадовалась Ира. – Спасибо вам большое!

– Только ты лучше матери и сестре свою фамилию не говори. Женщины, знаешь… могут проговориться. А когда Боря вернется, он придумает, где тебе жить.

И вот Ира сидит напротив этого Бори. Он читает письмо отца, а Ира разглядывает его. На отца не похож. Разве вот нос. А овал лица другой, и фигура… старичок худенький, а этот видишь… бугай какой. Внезапно зэк поднял на нее взгляд:

– Тебя как зовут? Ирина?

– Ира. Ираида.

– Значит, Ида. – Ире это не понравилось, но возражать не осмелилась. – Что, отец действительно так плох?

– Он вдруг резко сдал за последние две недели. Мы его уже теперь одного не оставляем.

– Мы? С кем он сейчас?

– Зинаида Захаровна переселилась на время моего отъезда. А днём Цецилия Львовна заходит.

– Это кто?

– Племянница её.

– У неё нет племянницы. А! Циля шепелявая! Как ты считаешь, почему ему стало хуже?

– Он упал. Я в ночную смену работала, возвращаюсь – лежит. Потом вроде встал, но после загса резко ослабел. Он, наверное, держался тем, что вас ждал. А теперь решил, что не доживёт – и держаться перестал.

– Он очень к тебе привязался.

– И я к нему. Не сомневайтесь, Борис Аркадьевич, я всё сделаю так, как он решил. И… кушайте, пожалуйста!

Ира прорвалась к начальнику.

– Не понимаю, девушка, чего вы от меня добиваетесь! Отпустить вашего родственника раньше, чем истечёт срок, не может никто!

– Да я и не жду! Просто скажите мне, как сообщить ему, когда папаша его помрёт!

– Телеграмму пошлите!

– Господи, да будьте же милосердны! Сколько их там в бараке? Имеет право человек поплакать, потеряв единственного родного человека.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.