Юлия Терехова - Хроника смертельной весны

– Кто это тебя так? – спросила она, даже не поздоровавшись.

– Худший из врагов – я сам, – серьезно ответил он.

– Как тебя зовут?

– Десмонд, – произнес мужчина. Он поднял один из журналов, валявшихся на полу, и лениво принялся его листать.

– Десмонд?.. А дальше?

– Гарретт, если это что-то меняет.

– Ты откуда?

– Слишком много вопросов, – пробормотал он. – Ты сама-то кто? Судя по рыжим волосам и непомерному любопытству – ирландка? – он ткнул в ее сторону журналом: – Дай-ка угадаю? О’Коннор? O’Брайен? О’Хара?

– О’Нил, – с вызовом ответила она и, подумав, добавила. – Солдат ИРА.

– Ничего себе, – присвистнул он. – Веселая у меня компания.

– Ты не англичанин, – заметила она.

Он презрительно фыркнул.

– Американец?

– Угадала, – отозвался он лениво.

– И что ты натворил?

– Как-нибудь расскажу, – процедил он. – Если захочешь.

– Я сейчас хочу, – смело заявила она.

– А мне плевать, чего ты хочешь, – отрезал он. Рыжая девка уже изрядно его достала. Но Бриджит его демонстративное равнодушие уязвило. Ей захотелось задеть его побольнее и понаблюдать за реакцией.

– Правда, что ты убийца?.. – начала она, но даже не успела заметить, как оказалась пригвожденной к стене – так, что не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть. Его локоть уперся ей в горло, перекрыв воздух. Бриджит захрипела.

– Еще один вопрос и тебя уже ничего не будет интересовать в этом бренном мире, – тихо произнес он, и от звука его голоса она оцепенела, как от шипения кобры.

– Пусти, – еле слышно потребовала она, но он не торопился.

– Ты меня поняла? – спросил он.

Бриджит сама не понимала почему, ее, отважную и нахальную, охватила мелкая дрожь, хотя она смутно осознавала, что вряд ли он прикончит ее прямо сейчас.

– Между прочим, – сипела она полузадушено, – я убила больше тридцати человек.

– Впечатляет, – его ледяную гримасу с трудом можно было назвать улыбкой. – А вот я не считаю тех, кого убиваю, я… просто их убиваю – долго и со вкусом. Я тебя на ремешки порежу.

Он чуть напряг мышцы руки, которой прижимал ее к стене и у Бриджит потемнело в глазах. – Пусти… Прости…

– Я редко прощаю, – тем не менее, он отпустил ее, и она схватилась за горло. Легкие разрывались от хлынувшего в них воздуха: – Anchuinse [61] Урод (гэльский). …

– Хорошо, что я не знаю ирландского… или гэльского… и могу игнорировать твои ругательства.

– Scum [62] Сволочь (гэльский). , – прохрипела она.

– Fuck ъyou [63] Да пошла ты! (англ, вульг). , – он вновь плюхнулся на диван и уткнулся в журнал. Бриджит, тем временем, судорожно копалась в сумке, в поисках телефона. Наконец, нашла и набрала номер: – Это я, – задыхаясь, произнесла в трубку. – Он чуть не убил меня минуту назад.

Американец услышал звонкий голос. Но не разобрал слов. Судя по тону, ирландке не выразили никакого сочувствия.

– Я поняла, мэм, – девушка поджала пухлые губы. Нажав на кнопку, она с ненавистью посмотрела на мужчину. Выдохнула:

– Feicfidh me tu a mharu. [64] Я тебя убью (гэльский).

– Смотри, не лопни от злости, – отозвался он.

Некоторое время они молчали. Бриджит сверлила его злобным взглядом, а он делал вид, что читает журнал. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Десмонд соизволил обратить на нее внимание:

– Уверен, тебе нужен секс. И сразу полегчает. После стольких лет-то в тюряге…

– Что? – она была так ошарашена, что сразу не поняла, о чем он говорит, а когда поняла, залилась краской. – Ты себя предлагаешь?

– Еще чего, – его слова звучали серьезно. – Но ты можешь пойти на улицу Сен-Дени.

– Зачем? – растерялась она. – Что это за улица?

– Там снимают шлюх, – пояснил он. – Заодно подзаработаешь. Выглядишь, как «white trash» [65] «Белая рвань» – (амер. англ, презр). – не мешало б привести себя в порядок. Наше начальство не очень щедро.

Она смотрела на него распахнутыми глазами, которые наливались обидой и непониманием, за что он так оскорбил ее. Он истолковал ее молчание превратно.

– Но если ты стала лесби в тюрьме, то тогда тебе к кортам Роллан Гарос, – продолжал он с издевкой. – Там платят лучше. Это в Булонском лесу. Спустишься в метро и на Насьон пересядешь на девятую ветку в сторону… Ты меня слушаешь?..

Бриджит словно вернулась в детство, когда учитель математики в католической школе, где она училась, перед всем классом обозвал ее шлюхой за то, что она чуть подкрасила тушью светлые ресницы. У нее, в прошлом безжалостного боевика ИРА, предательски задрожали губы.

– Эй! – он впервые внимательно ее оглядел – с головы до ног. – Ты что – плачешь?..

– Еще чего! – Бриджит сцепила зубы.

– Плачешь, – он потер лицо холеной ладонью. – Нервы у тебя – ни к черту. Что тебе делать с такими расшатанными нервами в этой помойной яме?

– Видала я места и похуже, – выдавила Бриджит. – Здесь просто тесно… и неубрано.

– Да я не про эту дыру, – он снова легко вскочил с дивана и оказался рядом с ней – лицом к лицу. – Я про свору убийц, которые называют себя Палладой.

– Сам-то ты кто, – проворчала она, отворачиваясь, чтобы все ж скрыть навернувшиеся слезы обиды.

– Я – убийца, ты же сама сказала. И ты, как я понял, тоже. Но те, которые нас свели вместе – хуже нас. Они прикрываются идеей.

– Что плохого в идее? – Бриджит попыталась отодвинуться. От мужчины пахло приятно, но он внушал ей страх – не потому, что несколько минут назад чуть не убил ее, а потому, что глаза его при этом не выражали ничего – даже злости. Такой взгляд она видела однажды – у Мэри Кармайкл, вернувшейся в камеру после очередного свидания. Только вместо любимого мужа в тюрьму явился адвокат с бумагами о разводе и лишении ее родительских прав.

– Ничего плохого нет в идее, пока ею не начинают прикрывать преступления. И убийства в том числе.

– Во имя идеи стоит умереть! – воскликнула Бриджит. – Мои соратники…

– К дьяволу твоих соратников и тебя туда же. Умри сама за идею, но не убивай других, – буркнул он. – Какого черта, в самом деле! Если надо убить – убей, но не прикрывайся красивыми словами. Это лицемерие. Впрочем, кому я это говорю…

Ничего себе! И вот с этим жутким типом, который заявляет: «Надо убить – убей!», ей предстоит жить! Он же прикончит ее без колебаний, если ему будет… «надо».

Американец с улыбкой наблюдал, как она меняется в лице. Ему удалось напугать рыжую нахалку – отлично! Пусть знает свое место.

– Держись от меня подальше, – посоветовал он резко. – А теперь закрой рот и не мешай мне.

И он вновь плюхнулся на диван и уткнулся в свое непритязательное чтение.

Конец марта 2014 года, Париж, Репетиционный зал Опера Бастий

– Et encore un coup dès le début, répétez! [66] Еще раз с начала, повторите! (фр). Анна, да соберитесь наконец, чем у вас голова забита?