Игорь Сотников - Дровосек, или Человек, сумевший наломать дров. Книга вторая

– В последнее время заметил за собой странную особенность. Вот ничего не могу с собой поделать, не могу пожимать протянутые мне руки и всё. А с вами такого не бывает? – повернувшись к господину С, спросил его незнакомец.

– Боюсь, что мне это больше не грозит. Мне с некоторых пор не с кем здороваться. – Горько усмехнулся в ответ господин С.

– Так вы счастливчик. – Горько усмехнулся незнакомец. – А мне в отличие от вас не так повезло, и до сих пор приходится вытирать салфетками руки, после этого процесса под названием поздороваться, когда на самом деле, ничего нет более заразного, чем рукопожатие. Ведь через него не только передаются инфекционного характера болезнетворная зараза, но и злокачественные мысли. А ничего так пагубно не действует на человечество, как злокачественная мысль в привлекательной обёртке вселенского счастья и равенства. А идеи, – тут незнакомец наклонился к господину С и доверительно к нему обратился, – скажу вам так, больше чем какая-нибудь самая страшная болезнь унесла людских жизней. Ведь как говорил Ницше: «Безумие единиц – исключение, а безумие народов – правило». – После чего незнакомец вернулся в своё обычное положение и, дотерев салфетку до своих дыр, а руки до красноты, отнял салфетку от рук, изучающее на неё посмотрел и, странно сказав: «Вижу следы стараний человеческих», – выбросил её в ящик для мусора. Затем повернулся к господину С и обратился к нему:

– Что же насчёт вас. То я готов решить ваши проблемы, если вы, конечно, не слишком заняты.

– Знаете, я кажется сейчас полностью свободен и полностью к вашим услугам. – Горько усмехнувшись, сказал господин С. – Ну, насчёт полной свободы, то я бы не был так уверен, а вот насчёт вашего предложения, то я буду не прочь его принять. – Сказал незнакомец, пристально смотря на господина С, который даже поёжился от этого холодного взгляда. После чего незнакомец бросает свой взгляд на пса, который всё также стоит на прежнем месте, и со словами: «Прежде чем перейти к делу, давайте сводим пса покормить. Ведь вы ему обещали. А разбрасываться словами, даже перед бессловесными тварями, никому не к лицу», – поднимается с лавочки, вслед за собой поднимая и господина С, с которым они и последовали вначале к закусочной, а затем по взаимному соглашению, одной дорогой.

И сейчас господин С как раз и следовал на встречу с этим господином, который так и остался для господина С человеком без имени (точнее сказать не названным, имя у него всё же есть, но как-то так назвалось и он стал господином С так значить), где кроме этого правила – никогда не называть его по имени (что не сложно делать, не зная его), строго настрого требовалось придерживаться и второго основного правила – не тянуть руку для рукопожатия.

Ну а господину С этого и не требуется, он с тех давних пор, со времени встречи со своим новым работодателем, кардинально переменился в такой степени геометрической прогрессии, что о ней будет лучше не знать и не догадываться. И он больше не стремился таким образом уделять внимание к чужому здоровью, а вот сбавить его оборотистость, то всегда пожалуйста.

– Если для того чтобы оставаться человеком, – глядя в глаза рыжему псу, которого господин С забрал к себе домой, говорил он, беря в руку телефон, чтобы принять предложение незнакомца, – нужно стать скотом, то я им стану. – И здесь господин С только в одном ошибся – он стал лютым зверем, с обсессивно-компульсивным расстройством.

Между тем господин С, следуя на эту встречу, вначале на метро добрался до нужной станции (он в своих передвижениях всегда использовал общественный транспорт – вероятность того, что такси попадёт в пробку и тем самым собьёт его с точного графика, была крайне выше, нежели у метро), после чего пешком преодолел различного рода переходы и, наконец-то, а вернее строго в соответствии с его расчётами, оказался на площади тысячи экранных огней – телеэкраны в виде вывесок на фасадах зданий уже давно стали частью современного облика городов.

Далее путь господина С лежит по мостовой до самого высотного здания на этой площади, куда он без лишних трат времени на утратившие свой смысл прежние сомнения – столь ли ты значим, чтобы туда зайти – самоуверенно направляет туда свой шаг. И, пожалуй, глядя на то, как уверенно идёт господин С, впору многим людям самим задаться вопросом и они задаются им – а ты сам-то не являешься ли тем, кому здесь совсем не место, когда здесь прохаживаются такие независимые от любого вида реалий, в том числе и от итогов биржевых торгов, господа.

Но господина С всё это совершенно не волнует и он даже не смотрит по сторонам, всё больше наблюдая за тем, как брюки его дорогого костюма развиваются, когда он переносит в шаге свою ногу и вступает ею на пол, отглаженный до блеска и отражения в нём благосостояния вступающих на него господ, чьи старания при топтании по нему и привели его в такое чувствительное состояние. И это не такая уж и метафора. Ведь когда нога влиятельного господина вступает на этот пол, то у многих людей в этом здании в тот же момент содрогается и начинает бешено колотиться сердце, в волнении интересуясь только одним – что он им несёт, прибыль или банкротство.

Что же касается господина С, то с ним всё было несколько иначе, а всё по причине того, что он был практически никому в этом деловом центре неизвестен и находящиеся на входном контроле сотрудники этого центра, ничем не могли порадовать или наоборот огорчить тех деловых людей наверху, кто приносил прибыль, а кто свои убытки, всем влиятельным людям этого и других городов.

Но господину С и до этого нет никакого дела, и он ни на кого не обращая внимания, доходит до лифта, куда после небольшого ожидания, он вместе с другими ожидающими людьми вскоре входит, чтобы спустя столько-то этажей выйти там где нужно.

– Ни одного достойного для запоминания лица. – Сделав свой подсчёт, вышел из лифта господин С, который на этот раз больше принимал в расчёт свою субъективность, нежели придерживался объективности – он стоял лицом к спинам пассажиров лифта и поэтому не мог отличимо видеть их лица. Хотя если он говорил со всей свойственной ему прямолинейностью, то, пожалуй, он прав. Раз он не видел лиц пассажиров, то и запоминать ему некого.

Но всё это остаётся за дверьми лифта, а господин С по паркетному полу направляется в распахнутые для любого человека при деньгах или на крайний случай кредитной карты, двери ресторана. Где к его услугам будет всё, если он, конечно, пройдёт через встречающее лицо администратора, которое, конечно же, никого мимо себя не пропустит, и уже с распростёртыми руками, а вернее сказать, с широко открытыми глазами, стоит перед вами и на вас изучающее смотрит.