Игорь Ференец - Ты не воскреснешь

Я прижался хребтом к стенке, вывернув шею пошарил глазами по улице сквозь загаженное полупрозрачное окно, убедился, что к нам никто не собирался вломиться, и пихнул Кенни стволом карабина в бочину.

– Давай, зови своих летунов.

Кенни начал послушно копошиться со своим насквозь пропыленным коммуникатором, вызывая на связь пилота вертушки, а я снова вытянул из-под жилета заламинированую карту, и сперва сунул ее под нос Кенни, показывая куда надо звать вертолет, а потом передал ее Рамиресу. Парень быстро сориентироваляся, прикинул где мы, откуда и куда нам предстояло двигаться, и коротко кивнул в ответ.

Все время, пока мы драпали через окраины этого городишки, я четко придерживался заранее выбранного направления – строго в «песочницу». Так что теперь, чтобы добраться до окружавших обитаемый островок пескорезов нам всего лишь оставалось пересечь две параллельные улицы. А затем перемахнуть через ограждения и уйти в пустыню хотя бы на один километр, чтобы местные вояки не смогли добраться до вертушки. Я показал Рамиресу то место, где по моим прикидкам сидели мы, провел пальцем по предполагаемому маршруту и, в конце траектории, обвел небольшой пятачок в песках – нашу предполагаемую конечную остановку. Рамирес только посмотрел, не раскрашено ли это место в пустыне красной «сеточкой» радиоактивного заражения, и кивнул головой еще раз, обреченно соглашаясь.

– Давай попробуем…

Я заглянул ему в глаза, чтобы убедиться, что он все еще адекватен, и ободряюще хлопнул его по плечу. Было видно, что парню перестала нравиться вся эта затея с отвлекающим маневром и партизанскими плясками вокруг своры злобных НОАКовцев. Но он снова устало ответил мне ободряющим кивком, и я повернулся к Кенни.

– У тебя все готово?

Кенни уже прятал свою звонилку куда-то за пазуху.

– Так точно, – он закончил возиться в карманах и по-военному одернул полы одежды. – Расчетное время двадцать минут.

Рамирес заглянул через мое плечо, сверился с картой и недовольно цыкнул зубом. Времени было слишком много. До места рандеву мы даже по самым пессимистичным прогнозам должны были добраться раза в полтора быстрее. И еще почти десять минут нам оставалось петлять по барханам и каким-то образом сдерживать прущих изо всех щелей НОАКовцев. В то же время, оставаться и сидеть на прежнем месте было для нас самым натуральным самоубийством. Я не сомневался, что к тому времени китаезы уже закончили наше блокирование.

– Сидеть здесь все равно больше нельзя, – озвучил мои мысли Рамирес. – В конце концов, если они такие ссыкуны, они просто взорвут это здание ко всем ебеням вместе с нами.

Я кивнул в ответ. Бедолага Кенни молча смотрел на нас по очереди, переводя глаза с меня на прямо на глазах заматеревшего латиноамериканца, и, наверное, гадал, переживет ли он наше знакомство или все-таки нет.

– Тогда нам надо двигать дальше…

Я кивнул, соглашаясь, и полез к себе в рюкзак. В наличии у нас оставалась еще пара кусков трофейной пластифицированной бодяги, заранее нашпигованной ржавыми болтами и гайками, и с установленными дохленькими радиодетонаторами, пара дымовых шашек и несколько ручных гранат. Все что могло понадобиться для не слишком долгой, но очень шумной жизни. Я накидал на колени сидящему на корточках Рамиресу поделенные пополам хлопушки, подключил питание к детонаторам и вывел их на единственный у нас пульт-радиовзрыватель.

А потом мы сорвались с места с максимально возможной внезапностью. Резко и неудержимо – прямо как приступ поноса посреди ночи.

Пластиковая оконная рама вылетела, как «фонарь» пилотской кабины во время катапультирования. Ее осколки еще кувыркались в воздухе, а мы уже десантировались на пыльный, покрытый песком асфальт по ту сторону стены. Приземлившись, мы прижались поближе к земле и почесали прочь от этой хибары. Через секунду вслед нам защелкали одиночные выстрелы, потом кто-то заорал на птичьем языке, и по нам, наконец, долбанула первая нервная очередь.

Не дожидаясь, пока китайцы начнут долбить по нам изо всего, что у них было, мы нырнули в проулок по направлению к параллельной улице. По дороге я щелкнул тумблером, ставя на боевой взвод один из зарядов, и скинул его на землю позади себя. Теперь шансов свинтить по-тихому у нас все равно не было. Зато была возможность основательно потрепать своим преследователям нервы.

Последняя улочка, отделявшая нас от кольца пескорезов и всепожирающей пустыни, по какой-то непонятной причине оказалась практически неприкрытой. Поперек проезжей части там стояла оставленная скорее ради приличия, нежели для практических целей, одна-единственная «коробочка», слепленная по образу и подобию чего-то штатовского. Наверное, местные вояки посчитали маловероятным, что хоть какой-нибудь идиот по собственной воле попрет в радиоактивную пустыню, и даже не прикрепили к «коробочке» хоть немного пехоты, сконцентрировав ее там, где мы наделали больше шума. В иных обстоятельствах это было бы не лишено смысла, но сейчас только сыграло нам на руку.

За один заход мы все вместе перебежали эту чертову дорогу, скрывшись в переулке от разом ожившего БТР, который заревел двигателем, поднимая облака черного солярного выхлопа, и попытался долбануть нам вслед из тридцатимиллиметровой автоматической пушки, но лишь покрошил углы у низкорослых, словно вросших в пыльный асфальт, двухэтажных хибар. Каменное крошево долбануло нам в спины, но не смогло сильно нам навредить, едва припудрив нам корму. Кенни, который был у нас бронирован слабее всех – на нем был только толстый жилет и шлем – по-прежнему оставался стиснут между нами, и тяжелые бетонные ошметки с острыми краями до него практически не долетели, оседая на наших с Риком хребтах и затылках.

Обернувшись на бегу, я увидел, что в переулке, который мы прошмыгнули первым, уже группируются вояки. Решив, что ничего хорошего они там замышлять не могли, я скинул предохранитель на радиовзрывателе и несколько раз продавил гашетку. В переулке сдавленно громыхнуло, вдоль асфальта и, частично, в небо над крышами ударило облако черного дыма, со стен посыпались вниз водопады из штукатурки и пыли. Кто-то, кого угораздило не сдохнуть сразу, орал благим матом. А мы, не останавливаясь, преодолели оставшиеся метры, выскочили из густо-черной на фоне палящего солнца тени переулка, и почти на четырех ногах прошмыгнули узенькую асфальтированную рокаду 66 66 Рокадный путь (от фр. rocade «объездная дорога») – дорога в прифронтовой полосе, проходящая параллельно линии фронта. , окружавшую городок по периметру. Поднимая облака песка и пыли, мы перевалились через пескорез на ту сторону и замерли.