Ярослав Веров - Иррационариум. Толкование нереальности

В конце концов я отстранился и решил: пусть все идет, как идет…

Семь лет все шло неплохо.

Мои ребята жирели, незаметно теряя осторожность и мастерство. Опыт поражений забылся, гонора прибавилось. Внешне мы до сих пор неприступны. У нас хороший запас прочности. А внутри – хуже не придумаешь. Если у бойцов нет внешнего врага, они начинают воевать друг с другом. Чудо, что мы продержались так долго. Все-таки семь лет – некислый срок. Но кажется, это всё. Ресурсы исчерпаны. Предел прочности достигнут.

Неделю назад Корпорация основательно зашаталась.

Аналитики рынка акций ополчились на отдел стратегического планирования. Те в долгу не остались. В отсутствии общей стратегии трейдеры пересобачились между собой и начали творить полную отсебятину. О командной игре пришлось забыть. Но прибыль не падала, что еще больше убедило каждого в своей правоте, и всеобщая грызня вышла на новый уровень.

А вчера в десять утра мой первый зам не выдержал и решил уволить самых рьяных бунтарей, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Через час мне позвонила заплаканная Олечка Пронина из отдела кадров и внутрикорпоративного пиара. Сообщила, что она с этим больше не справляется и ее тоже нужно уволить. Видишь ли, потеря таких трейдеров и аналитиков – это сокрушительный удар по компании, а значит, и лично по ее профессиональной репутации.

Пришлось ехать и решать проблему на месте.

Я все разрулил, всех успокоил.

Первым делом зашел к Олечке, подарил ей букет роз, бутылку шампанского, колье с бриллиантами и ключи от новенького «БМВ» – универсала. Поблагодарил за отличную работу, профессиональное мужество и попросил не бросать Корпорацию в такой сложный момент. Куда я без вас? Она осталась.

Я же говорил, у меня отличная команда. Девочка сдерживала моих бойцовских псов семь лет. Где я еще найду такого пиарщика?

Дальше все было просто. Игры в доброго дядю закончились. Я собрал своих управленцев, аналитиков и трейдеров – остальные кадры сами подтянулись – и жестко заявил:

– Никто никого не уволит. Но. Если. Я еще раз увижу. Или узнаю. Что Олечка Пронина плачет на работе. Вы все вылетите отсюда в ту же минуту. Даю слово, – после чего откланялся и сразу же поехал в Академию.

А почему бы и не уволить? Все равно с этой песочницей пора заканчивать! Не терплю, когда хорошие люди плачут. Сразу начинаю действовать: то за ручку хватаюсь, то за меч. В любом случае слезы высыхают очень быстро.

Перфоманс удался, должно хватить на неделю. Потом случится еще что-нибудь. Начнут разваливаться банки, дочерние компании, а я физически не смогу лично всех успокаивать. Интересно, как быстро мы исчезнем?

Из машины позвонил жене и после второго гудка услышал ее радостное: «Здравствуй».

– Приветик, можешь меня поздравить.

– С чем? – Тон подозрительный.

– Помнишь, я рассказывал тебе об одной сложной задачке, а ты посоветовала мне подумать над ней на досуге?

– Разумеется. И что? – Кажется, она заинтересовалась.

– Все закончилось. Решения нет. Я проиграл.

– Ты шутишь! – Заливистый смех.

– Нет, все очень серьезно.

– Я тебе не верю.

– Но это правда.

– Нет, – категоричным тоном отрезала моя дражайшая половина и перестала смеяться.

– Почему?

– Ты никогда не проигрываешь.

– Это тоже правда, – ответил я коротким гудкам.

Создать идеальную финансовую империю из реальных людей вполне возможно. Меня угораздило. Сбылась мечта идиота. Потешил самолюбие. Опять немного заигрался, чуточку недоглядел, но в целом затея удалась. Наверное, я должен радоваться, даже если Корпорация развалится к чертям. Все-таки десять лет у нас было.

Вот теперь сижу на подоконнике у открытого окна в пустой поточной аудитории, радуюсь и…

…жадно вдыхаю двадцатиградусный мороз.

Выйти из игры оказалось не так-то просто – затянуло по самые уши. Сбежать или начать новый сезон?

Ответа нет.

Но есть две минуты на размышление. Потом сюда ворвутся три сотни первокурсников.

Сейчас они притворяются дикими гуннами и носятся по коридору, наводя ужас на почтенных преподавателей. В эпицентре улюлюкающего сумасшествия, прижавшись спиной к дубовым дверям аудитории, стоит секретарь учебной части, моя разлюбезнейшая Валентиночка Григорьевна, и, притворяясь Цербером, наводит ужас на «диких гуннов». Коридорные войны в прямом эфире. Какие страсти, какие эмоции! Полноценная драматургия! Все ради того, чтобы обеспечить мне пять минут тишины и покоя. Три минуты я уже бездарно потратил. Осталось две…

Они называют ее Глашатой УЧАСТИ и предпочитают не связываться. Весьма мудрое решение. Печальный опыт прежних поколений не прошел даром. Детишки учатся выживать, а первое правило выживания в Академии финансов гласит: хочешь получить диплом – не ссорься с УЧАСТЬЮ и ее Глашатой. Даже я – что уж там греха таить – побаиваюсь эту женщину и никогда не лезу на рожон. Хотя диплом Академии для меня – просто бумажка. Пылится где-то в ящике стола.

Казалось бы, ну кто она вообще такая, эта Валентина Григорьевна? Чего так выпендривается, и почему ее до сих пор не поприжали? Ведь никому житья не дает, ведь все в Академии, начиная со студентов и заканчивая ректором, ее ненавидят и… боятся?!

Да, собственно говоря, никто. Человек-феномен. Полная громогласная тетенька пенсионного возраста с завышенной оценкой собственной значимости, абсолютно уверенная, что начальство ее катастрофически недооценивает, что на своем месте она незаменима и что только благодаря ей вся эта прогнившая насквозь Академия окончательно не развалилась. Налицо – типичный комплекс профессиональной нереализованности. Ладно бы еще молчала в тряпочку. Так нет же, навешивает каждому встречному-поперечному о своей исключительности, чтобы все знали, кто в доме хозяин. Меня, например, от ее душещипательных монологов уже давно потрясывает. И тем не менее… бывают минуты… как сейчас, например… когда я понимаю, что она во многом права…

Мне захотелось пяти минут тишины и одиночества. Я спросил Валентину Григорьевну, возможно ли это устроить? И вот пожалуйста – пока в коридоре идет эпическое противостояние темных веков и античности, вся аудитория номер триста восемь предоставлена в мое личное пользование.

Как у Глашатой получаются такие штуки – ума не приложу. Настоящая женщина-загадка. Впрочем, поговаривают – и я сам неоднократно это слышал, – будто у нее имеется серьезный покровитель на самой вершине финансового олимпа. Но не думаю, что все объясняется так просто…

А хорошо все-таки за окошком! Свежо! Морозец! Припудренные машинки сбрасывают скорость у перекрестка, ползут, как слепые котята, и почти не воняют. Но гаишники все равно зарабатывают деньги, обеспечивая безопасность на заледеневших дорогах. Заботятся о гражданах. Вот опять какой-то «бимер» тормознули. Снежинки опускаются и не тают. Людей нет. Благодать! Выйти бы сейчас туда и учудить что-нибудь развеселое, чтобы весь город взбодрился, а потом неделю вспоминал! Но нет… Стой и дыши мелом два часа! Ищи иголку в стоге сена.