Эйтан Адам - Фантастика. Приключения. Детективы

Медведь трепал мою руку, как собака кость. Ткань трещала. Откуда-то с рычанием подходил другой, я услышал, как Хусейн призывал Аллаха. Наконец, я поскользнулся, упал…

…и все стало красным.

Как советский флаг.

Как мой гнев.

Мой гнев рос.

И рыжий медведь рос.

Да не рыжий – красный. Как кровь, которую он пил.

Кровь моего гнева.

Кровь моего гнева, заливающего мою душу.

Кровь гнева моей правоты.

А подо мной – лед.

Белый камень.

Чистейшей воды.

Кровь гнева моей правоты льется на белый лед.

Но белый лед остается белым.

И холодным.

Чистейшей воды.

Чистейшей воды, заливающей мою душу.

Чистейшей воды, которой не нужна ничья правота.

Щелк.

Как в фотоаппарате – щелк.

Смена кадра…

А откуда – зеленое?

Зеленое…

Да ведь это же доктор Фуад! Весь в зеленом, как в клинике.

А лежу я в недавно оборудованном собственноручно медпункте. И обогрев включен.

Правая рука наглухо перевязана.

– Здравствуйте, Фуад. Что вы здесь делаете? Вы же должны были остаться на базе!

– Рад слышать ваш бодрый голос, коллега, – повернулся ко мне Фуад. – Я прилетел вместе со всеми. Из-за вас.

– А что случилось?

– Вы умудрились: свалиться с утеса на самые острые уступы, разодрать в клочья многослойную французскую куртку, очень серьезно поранить правое предплечье, – к счастью, без перелома, – потерять много крови и двое суток проваляться в бреду без сознания.

– А… рыжие медведи?

– Как же я мог забыть? – хлопнул себя по лбу Фуад. – Сейчас, сейчас…

Он полез распаковывать какой-то чемодан, одновременно тараторя без умолку:

– Ваша maman потратила кучу денег, обзвонила всю базу, пока не вышла на меня. Ну, а я, noblesse oblige , не мог отказаться. Посылка пришла перед самым вылетом. Вот она.

И он передал мне большой пакет. Я догадывался о его содержимом.

– Между прочим, – продолжал тараторить Фуад, – некий спонсор прислал сюда большущий телевизор со спутниковой антенной, ребята уже настроили. Но мало этого, он внес абонентную плату на три года вперед за шестьсот каналов.

– Ничего себе! – ответил я, пытаясь вскрыть пакет одной рукой.

– Сейчас, сейчас, – Фуад вскрыл пакет, и оттуда вывалились два моих детских плюшевых медвежонка, порыжевших от времени. – Я вот думаю, что этак никакой же жизни не хватит, чтобы насладиться всем этим богатством. Вместе с таким прибором должны продавать и набор дополнительных жизней! – Фуад захохотал во все горло. – Представляете, вы приходите с работы, валитесь с ног от усталости, щелк – и вы скучающий плейбой с рюмкой хорошего коньяка перед шестисотканальным телевизором. А!

Язык без костей.

– Вообще-то, иногда мне кажется, что у нас и так есть такой набор. Время от времени что-то щелкает, кадр резко меняется, déjà vu, так сказать. Впрочем, что же это я, совсем заболтался. А ну-ка, глянем на вашу десницу.

Он ловко прошелся ножницами вдоль руки, чуть смочил бинты раствором и снял их. Было на что посмотреть!

– Все, конечно, заживет, но эти два шрама останутся, разве что воспользуетесь услугами пластической хирургии. А лучше оставьте. Какая женщина не захочет услышать рассказ о схватке с медведем, поглаживая такое доказательство! – и Фуад снова захохотал.

Черт знает что! И напиться нечем!

– Кстати, я припоминаю интересный случай, описанный в медицинской литературе, – продолжал Фуад. – Лет сто назад, когда в Центральной Европе еще попадались медведи, в Австрийских Альпах подвизался один охотник. Как-то раз ему подвернулись два медвежонка с каким-то очень редким оттенком шерсти. Позабыв всякую осторожность, он пристрелил обоих – и, разумеется, тут же познакомился с медведицей. Отделала она его на славу, ему чудом удалось свалиться в какую-то речку – в воде она его отпустила. Ему удалось добраться до жилья, но он скоро скончался от потери крови…

И почему я не пошел в ветеринары? С детства мечтал, да мама отговорила.

Выстрел.

Серая тень шлепнулась на лед.

– Зря, дочка, – сказал отец.

– Почему зря?

– Они нас охраняют.

– В каком смысле?

– В прямом. Пока они крутятся вокруг нас к нам не подберутся другие… волки.

Девочка почесала подбородок типично мужским движением унаследованным от отца.

– Ты бы их еще подкармливал.

– А я и подкармливаю. Всякий раз, когда идем на рыбалку, я потрошу рыбу на месте и вываливаю им потроха и головы. Они это уже знают и терпеливо ждут.

– Приручаешь?

– Нет. Именно подкармливаю. Чтобы знали: здесь можно перекусить, но не насытиться. Тогда они останутся охотиться в наших краях, а другие не сунутся. Заметь, я каждое утро выгоняю мужчин на рыбалку, хотя особой надобности нет. День – на западной стороне, день – на восточной. Здесь две разные стаи, наш остров разделяет их.

– Так они что, на вас не нападают?

– Когда рыбачим – нет.

Тем временем, увидев, что стрельбы больше нет, другие волки уселись пировать трупом поверженного товарища.

– Терпеть их не могу.

– Не смотри.

– Папа, а давай, пойдем на охоту.

– Нет.

Это было сказано совершенно категорическим тоном.

– Ну, пап, у меня скоро день рождения!

– Через восемь дней. Но и тогда не разрешу.

– Пап, я видела на правом берегу оленей.

– Я тоже видел. Далеко.

– Не больше трех километров. За ними погнались волки, но не догнали.

– Ну вот, хочешь сражаться из-за добычи с волками? Всех не перестреляешь.

Когда три года назад Дэн Юстис неожиданно объявил, что продает свой бизнес и покупает ферму, удивлению не было границ.

– Ты не фермер, – категорически заявила его жена. – Ты лейтенант морской пехоты, капитан дальнего плавания, магистр геологии, преуспевающий бизнесмен – но не фермер. Я тебе, как психиатр, заявляю.

– А что, фермеры, по-твоему, все психи?

– Наоборот. Полуживотные. У них вообще, по-моему, психики нет.

Но настоящий скандал разразился, когда поехали смотреть купленный Дэном участок.

Это был лесистый остров на большой реке около двух километров в длину и метров шестьсот в ширину. С обеих сторон он омывался широкими рукавами. В северной части бил горячий гейзер – редкость в этих местах. Но главное – он находился посреди заповедника.

Они объехали остров на катере, потом высадились на берег и устроили пикник. Жена молчала, дядя Тедди чему-то улыбался. Дети же – одиннадцатилетняя Нелли, восьмилетний Рем и пятилетний Окк – веселились от души.