О. Дэкаэн - Идеальная дочь. Книга 2

Хотя парня можно было понять, ему хватало женского внимания со стороны развязных, готовых на всё девиц. Он был для них лакомым куском. А Анна казалась пришельцем среди тех красоток.

И вот теперь Лана узнаёт, что совсем не милая, тихая Анна была избранницей Макса.

Ею была Дора!

– Но я думала, что Макс и Анна… – нахмурив брови, начала она, но так и не успела договорить, её спутница резко остановила её, взмахнув тонкой бледной рукой с зажатой между пальцами тлеющей сигаретой.

– Все так думали. Той осенью мне было не до отношений: учёба, родители, которые глаз с меня не сводили. И мы договорились, что пока не будем афишировать нашу связь. Встречались тайно. А с Анной он был лишь по одной причине, чтобы быть ко мне ближе, – на её глазах выступили слёзы. – И мне приходилось общаться с этой заучкой, только чтобы провести лишнюю минуту рядом с Максом.

«Какая девушка позволит своему парню такое?» – потрясённо думала Лана, переваривая то, что только что услышала и понимая, насколько сильно отличается, сказанное Дорой про свою пропавшую подругу, от того, что она тогда видела собственными глазами. До сих пор помнила и те взгляды, которыми обменивалась парочка, и те мимолётные прикосновения, которые не укрылись от неё. А значит, всё это видела и сама Дора.

Насколько нужно бояться расстроить своих родителей, чтобы терпеть такое?

Или возможно ей это нравилось? Быть наблюдателем.

А может, Макс работал на два фронта, и его устраивало то, что его желали две девушки сразу? Да к тому же лучшие подруги. Может это была, своего рода, игра?

– А зачем отец Анны вообще пришёл к вам?

– Он искал свою заблудшую овечку, – зло бросила Дора, лицо её при этих словах исказилось. – Неожиданно ворвался в дом и всё пошло не так…

Её руки затряслись, когда она попыталась достать ещё одну сигарету из пачки – третью. Было видно, что ей тяжело вспоминать тот кошмар.

– К кому конкретно он пришёл? – уточнила Лана. – К тебе, к лучшей подруге его дочери? Или может к Максу? Ведь все вокруг считали, что он и Анна пара. Может он хотел поговорить с ним, выяснить, знает ли Макс, где его дочь?

Та лишь слабо пожала худыми плечами, отрешённо наблюдая за снующими туда-сюда фигурками людей.

Спустя какое-то время она всё же услышала ответ:

– Понятия не имею, зачем приходил. Как только он… – Дора запнулась и тяжело сглотнула, слова давались с трудом, – переступил порог дома, начался весь тот ужас. Он кричал, размахивал оружием. И я уже не в силах была разобрать, что этому человеку вообще было нужно. Но если он и хотел знать, где Анна, то выбрал не лучший способ. Ты не находишь?

Лана задумчиво кивнула, а Дора продолжила:

– Да к тому же я понятия не имела, куда подевалась его дочурка. Моё мнение, она просто сбежала. Укатила с каким-нибудь первым встречным подальше от своего папаши и слепого братца.

Лана непроизвольно напряглась, услышав, как зло эта молодая женщина говорит о невинном мальчике-инвалиде. Но выяснить хоть что-то, что могло бы помочь найти сестру этого мальчика, было важнее, чем затевать перепалку на глазах у всей больнице.

– А Макс, он мог знать, где Анна?

– Нет, не думаю, – ответила её собеседница, пожимая плечами, – но даже если он что-то и знал, мне не успел об этом рассказать. Этот человек лишил его такой возможности.

– А твои родители? Возможно, они были в курсе?

Дора вздрогнула, и, прищурив свои вмиг потемневшие голубые глаза, взглянула на Лану:

– А с чего ты вообще решила, что мои родители могли знать, куда подевалась Анна?

Лана поняла, что перешла черту дозволенного. Не стоило ей заходить так далеко в своих расспросах. Всё чего добилась, это подозрительного взгляда. Ещё один такой выпад и её попросят убраться.

– Просто предположение, – произнесла она примирительно, и сменила, вдруг ставшую опасной, тему. – Могу я заглянуть к твоему сыну как-нибудь? Что он любит, может игрушки или сладости?

Ещё секундой ранее замкнутое, напряжённое лицо Доры просветлело, губы растянулись в улыбке. Так могла улыбаться только любящая мать, беззаветно преданная своему ребёнку.

– Думаю, мягкой игрушки будет достаточно. Он любит плюшевых мишек, – глаза Доры сделались влажными, – как и его мама. Макс подарил мне такого, когда пришёл поздравить с днём рождения с тот самый день. Огромный медведь с белой плюшевой шёрсткой, красным бантом и смешной заплаткой на ухе. Это было так мило! Последний подарок…

Слова Доры резко оборвались и Лана вдруг почувствовала, как тело, сидящей рядом женщины напряглось, а взгляд направленный вдаль, стал колючим.

– Вот чёрт! Мне пора, – обронила та, резко вскакивая со скамейки.

«Она словно увидела что-то или кого-то…» – подумала Лана и проследила за её взглядом, но так никого не увидела. Лишь забор из железных прутьев и редких прохожих за территорией больничного парка.

Дора уже отошла на несколько шагов, когда она слегка повысив голос, спросила:

– Как зовут твоего сына?

– Макс! В честь отца, – заявила та прежде, чем скрыться за дверью больницы.

Внутри Ланы бушевал ураган.

«Просто немыслимо! – билась в голове мысль. – Так значит Макс отец этому бедному малышу?»

Прошло уже столько лет, а то, что произошло в тот осенний день без малого семь лет назад, до сих пор влияет на судьбы людей.

Равиль Кан не просто забрал жизнь у тех невинных шестерых человек, он лишил ребёнка отца. Заставил эту бедную, измученную женщину, в полном одиночестве переживать страх и боль за своё единственного дитя.

Выжившая

Именно таким этот день и должен был стать.

Особенным!

День, когда все мои желания готовы были стать чем-то большим для меня и окружающих. День, когда я, поднимаясь утром с кровати и сладко потягиваясь, думала лишь о том, чем он должен закончиться…

…с улыбкой слушала приглушённые голоса родителей в кухне: «Нельзя будить Дору в такое прекрасное утро, как это… Когда привезут заказанный торт? Где те хрустальные бокалы, что нам подарили в прошлом году?»

Пахло свежими булочками с маком, которые я так любила и какао, которое я ненавидела. С его пенкой от кипячёного молока и запахом детства… Каждый раз, когда мне было плохо, мама молча приносила мне в постель стакан, доверху наполненный бледно-коричневатой, тёплой жидкостью. Панацея от детских недугов маленькой Доры.

Но маме об этом ни слова!

Ведь я хорошая девочка, хоть уже и не ношу платьица и не заплетаю косички…

…Сегодня день моего рождения!

Девятнадцатый, если быть точной. Совсем взрослая, как говорит мой отец, но по его взгляду я вижу, что мой возраст приносит ему лишь огорчение. В глубине души мои родители надеются, что я никогда не повзрослею.