Анатолий Безуглов - Изувер (сборник)

– А что, если она по какой-то причине хочет насолить мужу? – высказал предположение Ворожищев.

– Мне показалось, что она была искренна, – ответил Владимир Георгиевич. – Видно, что любит его, жалеет.

– И ревнует, – добавил Сергей Михайлович. – А где ревность, там такое может быть…

– Зачем же ей доставлять Борису крупные неприятности? – возразил Гольст. – Тем более раз речь идет о таком серьезном, даже страшном деле. Зачем ей давать нам повод подозревать Бориса в убийстве?

– У женщин на первом плане эмоции, а уж потом логика, если она вообще кому-то из них свойственна, – усмехнулся Ворожищев. – Разве не было в вашей практике случаев, когда ослепленная ревностью женщина без рассуждений шла на что угодно?

– Почему только женщина? – заметил капитан Самойлов. – И мужчина из ревности может такого натворить – не приведи Господь!

– Посмотрим, – неопределенно произнес Гольст. – Вернется с охоты Ветров – допросим.

– Удивляет, что Борис не поделился со следствием своими подозрениями о том, что Ларису убил отец, – сказал Ворожищев.

– Наверное, не хотел ворошить память об отце. Того все равно не воскресишь и не привлечешь к ответу… Да и подозрения эти в любом случае бросают тень на самого Бориса. Каково ходить в сыновьях убийцы невинной девочки, а?

Ворожищев ничего не ответил.

Машины въехали в поселок. Газик остановился возле здания отделения милиции. Следом за ним тормознула «Волга».

К группе, отправляющейся на обыск, присоединились участковый инспектор и заместитель председателя исполкома поселкового Совета.

От Ольги Каменевой Гольст узнал, что у Бобринской имелись ключи от дачи, Борис за небольшую плату попросил соседку, как и в прежние времена, присматривать зимой за домом. Дачу открыли и вошли в нее вместе с понятыми, за которыми сходил участковый.

– Начнем с погреба, – сказал Гольст, предварительно объяснив понятым, какие функции они должны выполнять.

В погребе имелась электрическая лампочка. Выключатель находился наверху, в комнате. Вместе с Гольстом и понятыми в погреб спустился сотрудник райотдела милиции со специальным приспособлением – трупоискателем.

Пол был мягкий, посыпан песком.

Щуп легко входил в грунт. Сверху, через люк, за происходящим наблюдали Ворожищев, Самойлов и другие.

Стояла мертвая тишина.

– Есть, – вдруг раздался спокойный голос сотрудника милиции, когда щуп в очередной раз погрузился в песок.

– Лопату! – негромко скомандовал Владимир Георгиевич. Он старался быть спокойным, но все-таки не мог скрыть волнения.

Через несколько минут откопали красную детскую туфлю, две коробки с играми. Все напряженно замерли. Когда из песка показалась рука, одной из понятых стало плохо.

Это был полуразложившийся труп Ларисы Ветровой.

…Обыск вели почти до самой ночи.

Была тщательно осмотрена вся дача, а также сарай на участке. В большом деревянном ларе среди рухляди Гольст обнаружил металлический ящик. Вскрыли его. Там, в част ности, оказалась толстая общая тетрадь с записями – что-то вроде дневника или памятной книжки.

Владимир Георгиевич изъял эту тетрадь.

Тело девочки отвезли в морг.

Гольст успел еще провести допрос Бобринской и двух соседей Ветровых, оказавшихся случайно в поселке. Затем поехали в город. В дороге, хотя все изрядно устали, разговор не прерывался ни на минуту. Вертелся он вокруг одного: кто же убил девочку? Есть ли связь между ее убийством и последующими трагическими событиями на даче Ветровых?

– Надо же, – сказал Ворожищев. – Слова Бориса о том, что сестра убита и закопана в погребе, подтвердились. Интересно, он знал это наверняка или интуиция?

– Ничего себе вопросик, – усмехнулся Гольст. – Ответ на него может стать разгадкой ко всему преступлению.

– Вы хотите сказать: он знал потому, что сам убил? – уточнил Сергей Михайлович.

– Это одна из версий, – ответил Владимир Георгиевич. – Вторая – Ларису убил отец и проговорился сыну. Третья – Борис что-то заподозрил, когда обнаружил в подвале участок с рыхлой почвой, стал копать и увидел труп сестры…

– Но почему в таком случае он не сообщил в милицию? – задал вопрос Ворожищев.

– Возможно, боялся, что подозрение падет на него, – ответил Гольст. – Вспомните, кто находился на даче, когда исчезла Лариса? Только Борис и отец. Выходит, что убийца – один из них.

– Девочку могли убить и не на даче, – подал голос капитан Самойлов. – А потом уже перенесли труп и закопали в погребе.

– И это, конечно, не исключено, – сказал Гольст. – Хотя… Подумайте, какой риск нести тело в дом, лезть в погреб, рыть яму и так далее. Вспомните, что с момента исчезновения Ларисы на даче все время был кто-нибудь из Ветровых. Шли поиски девочки, люди в поселке были встревожены. К каждому подозрительному человеку или событию – особое внимание…

– Да, – согласился инспектор уголовного розыска. – Но после гибели Ветровых и их похорон дом пустовал. Поселок тоже обезлюдел, почти все дачники съехали.

Аргументы Самойлова были вполне убедительны. Но тогда вставал вопрос: кто же мог совершить такое страшное злодеяние? Совершенно посторонний человек – вряд ли, убийца должен был хорошо знать план дачи, иметь ключи. Значит, кто-то из родственников, знакомых, соседей?

Время в дороге пролетело незаметно. Перед тем как расстаться, наметили конкретные мероприятия, которые следовало провести на следующий день.

Обнаружение трупа девочки круто меняло ход расследования.

В эту ночь Владимир Георгиевич так и не смог уснуть. Все думал, сопоставлял, анализировал. Его очень заинтересовала тетрадь, обнаруженная в сарае на даче. В том, что она принадлежала Борису Ветрову, сомневаться не приходилось: стоило лишь сверить его почерк в документах, находящихся в деле, с записями в тетради.

В своем дневнике Ветров записывал мысли, казавшиеся ему значительными, изречения, чем-то поразившие его, отражал в нем некоторые события из своей жизни. Борис не удосуживался, как правило, помечать, кому принадлежат те или иные высказывания. Могло даже показаться, что они – плод размышлений самого Бориса. Но, вчитываясь все глубже, Гольст понял: многие из мыслей не его. Некоторые Владимир Георгиевич уже где-то встречал, да и стиль афоризмов выдавал принадлежность их разным авторам.

Вот, например, какие перлы вычитал из дневника Владимир Георгиевич:

«Деньги – это то, что есть у других и что нужно добыть мне».

«Бескорыстно любите деньги».

«Нет такой высокой стены, через которую не мог бы перешагнуть осел, нагруженный золотом».

«Отсутствие денег у людей – порок.

Человек без денег – просто не человек».

Гольст отметил, что деньги и все связанное с ними очень занимало воображение Ветрова. Это был его, если можно так выразиться, пунктик.