Антон Шаффер - Круги на воде

Олег встал из-за стола, подошел поближе к окну и начал крутить раскрытую брошюру, подставляя ее под солнечные лучи в самых разных ракурсах. Цифры прочитывались с трудом, но главное – прочитывались. Олег быстро сбегал в комнату, прихватил со стола карандаш с бумагой, после чего вернулся на кухню. Потратив на этот маневр какое-то время, про себя он подумал, что, несмотря на нынешнее неудобство, он очень правильно сделал, что в прошлом году застеклил балкон.

Если с первыми цифрами никаких проблем не возникло, то вот последние четыре расшифровке поддавались с трудом, потому вся операция по определению странного номера заняла у Олега порядка двадцати минут. Наконец, перед ним на клочке бумаги появился полноценный номер мобильного телефона. Азарта первооткрывателя настолько завладел Олегом, что он тут же решил набрать указанные на брошюре цифры и попытаться выяснить, чтобы все это могло означать. Ничего подозрительного или странного Олег, вообще-то, во всей этой ситуации не видел, и был почти полностью уверен, что это номер какой-нибудь надомной типографии, в которой очередной умелец промышляет выпуском подобного рода макулатуры. Тут же в его голове пронеслась и мысль о странном стуке, который он слышал совсем недавно.

– Вот и у нас в подъезде кто-то вроде появился, – констатировал вслух писатель.

– Стукач чертов. Первопечатник, понимаешь.

Набрав номер, Олег довольно долго слушал монотонные гудки, пока, в конце концов, бархатный мужской голос не поприветствовал его на том конце провода.

– Слушаю вас, – произнес голос. – Добрый день.

– Добрый, – ответил Олег и запнулся.

– Вы что-то хотели? – все так же доброжелательно продолжал незнакомый абонент.

Олег судорожно принялся соображать, что бы ему ответить. К подобному разговору он как-то не был готов и почему-то был полностью уверен, что, позвонив, услышит либо стандартную формулировку на тему того, что абонент временно недоступен, либо… Либо, собственно, что?

– Это типография? – брякнул, что первое пришло в голову, Олег.

– Нет, это не типография, – вежливо ответили ему.

– А что?

– А вы, вообще-то, кто такой? – голос из бархатистого вдруг превратился в металлический.

– Я? – растерялся Олег.

– Да, да – вы.

– Никто. – Ответил беспокойный расшифровщик, не найдя ничего более умного.

– Откуда у вас этот номер? – металла прибавилось еще больше.

– Я его на книжке прочитал. – Чистосердечно признался Олег.

– Что вы несете? На какой еще книжке?

– Про 'Трехкружие', – совсем сникнув от неожиданного допроса ответил звонящий.

С той стороны воцарилось молчание. Олега удивило, что тишина стояла абсолютная, прости идеальная. Пробежав глазами по первым цифрам номера, он мысленно поставил плюс оператору сотовой связи, но потом, спохватившись, стал тревожно вслушиваться в повисшую тишину.

– Вы ошиблись номером, – наконец ответил голос, став опять вдруг удивительно мягким и приветливым.

Связь прервалась. Олег тупо уставился на погасший экран телефона, который покрылся капельками испарины, от слишком плотного соприкосновения с кожей своего хозяина. Внезапно телефон зазвонил, звуча тысячей колоколов в стоявшей тишине.

От неожиданности Олег вздрогнул, матюгнувшись, нажал на кнопку, на которой была нарисована зеленая трубка. Уже собираясь сказать 'алло' Олег осознал, что от внезапности звонка от совсем забыл посмотреть, чей номер определился, но теперь уже было поздно и оставалось лишь начать беседу с неведомым пока собеседником.

– Алло?…

Львова жила в старом доме в самом центре Ленинграда. Смолин и Локиев остановились в гостинице, располагавшейся неподалеку, и первым делом решили прогуляться по окрестностям, а заодно и обсудить дальнейший план действий.

Поразмыслив, они пришли к выводу, что для начала они расспросят о старухе наиболее подходящих для этого соседей, а потом будут действовать исходя из полученных данных. В домуправлении они за несколько минут выяснили наиболее подходящие кандидатуры для получения установочных данных: в одном подъезде со Львовой жили два члена партии, чья репутация честных коммунистов не ставилась под сомнение не при каких обстоятельствах. Получив их адреса, чекисты тут же направились по одному из них. Говорить им предстояло с неким Петром Смирновым, партийным работником, проживающим (и это было настоящим везением) на одной лестничной клетке со Львовой.

Дверь им открыла женщина средних лет. Судя по тому, что на ней был фартук, а руки испачканы в тесте и муке, было ясно, что ее оторвали от плиты.

– Смирнов Петр Иванович здесь проживает? – миролюбиво поинтересовался Локиев.

– Да, – коротко ответила женщина, давая понять, что ждет следующего вопроса.

Оба достали свои удостоверения.

– Петр Иванович дома? – в разговор вступил Смолин.

– Нет.., – налет самоуверенной домохозяйки как рукой сняло. Женщина нервно отерла испачканные руки о фартук, – но он вот-вот, он уже сейчас…

Она явно пыталась объяснить, что Смирнов должен подойти с минуты на минуту, но испуг и волнение не давали ей этого сделать.

– Мы подождем его у вас.

– Да, да…конечно, – она отступила, давая Глебу и Смолину пройти в квартиру.

– Вы?.. – Глеб решил уточнить, кем приходится женщина Смирнову, хотя и так было ясно, что это его жена.

– Жена, Анна Ивановна, – представилась жена Смирнова, немного отойдя от первого потрясения.

– Анна Ивановна, – Смолин постарался произнести это как можно мягче, испытывая неудобство из-за того, что их визит напугал эту милую тихую женщину, – нам необходимо побеседовать с вашим мужем. Но пока его нет, мы были бы не против поговорить и с вами.

– Да, конечно, – Анна Ивановна суетливо освободилась от фартука, и бросилась к умывальнику, чтобы помыть, наконец, руки.

– Вы так не волнуйтесь, – Глеб улыбнулся. – Мы пришли поговорить о вашей соседке, гражданке Львовой.

– Да?… – и в этом вопросе сквозило такое удивление и облегчение, что обоим чекистам в голову пришла мысль о том, что семье Смирновых как будто было чего опасаться. Но это их сейчас меньше всего волновало, а потому оба промолчали, хотя и обменялись понимающими взглядами.

– Сядьте, пожалуйста, всего лишь несколько вопросов и вы вернетесь к своей готовке, – обратился к ней Смолин. – Что вы можете сказать о гражданке Львовой?

– Мы с ней, видите ли, не общаемся, – уклончиво начала Смирнова.

– Почему? – сухо спросил Локиев.

– Дело в том, ну, в общем, как бы вам сказать – поговаривают, что она ведьма. – Сказав это, Анна Ивановна покрылась пунцовыми пятнами, явно стесняясь того, что ей приходится говорить.

– Вот как? – изобразил удивление Смолин. – И почему же так говорят?