Лев Голубев-Качура - Предатель. Боевик, детектив

Ну, а если все будут господами, как тогда быть? Кто будет выполнять «Чёрную работу»? Ведь господин – есть господин, он не может марать свои белые рученьки…

Вероятно поэтому, с молчаливого согласия всего общества, и принято опускать в обращении слово «господин». Все стали друг для друга просто – капитан, майор, профессор, или в армии – солдат, рядовой.

Не будешь же ты, войдя в магазин, говорить продавщице – госпожа продавщица, взвесьте мне килограмм картошки. Или, например: офицер в армии, обращаясь к простому солдату, говорить «Господин солдат» или «Господин рядовой».

Парадокс, да и только!

Неет, надо ввести в обращение людей что-нибудь нейтральное… типа «Чел», то есть, «человек».

Стоп! Стоп! Это что же получается, почесал Женя затылок, мы должны вернуться в начало прошлого века, когда господин обращался к дворнику или официанту со словами – «Эй, человек!». Нууу, делаа.

Значит, мой начальник для меня «Господин», а я для него Чел». Я для Кати «господин», а она для меня «Чел».

Придя к такому несуразному выводу, Женя непроизвольно расхохотался.

Нет уж, лучше обращения «товарищ» вряд ли найдёшь, решил он. И вообще, обращение «товарищ» несёт в себе более дружественные, более душевные отношения между людьми, чем обращение – «господин».

На этой ноте его экскурс в «господ» и «товарищей» закончился сам собой.

* * *

В молчании проехали несколько кварталов, а когда машина вырвалась из города на простор, Катя прибавила «газу». «Мазда» помчалась со скоростью ста километров в час.

До Ивантеевки, где числился очередной джип-чирокки, было около тридцати километров, что для современного автомобиля было почти ничего, если ехать по асфальтированной трассе.

Вскоре они подъехали к дверям заведения с надписью – «КАФЕ-МОРОЖЕНОЕ», а пониже, более мелкими буквами кто-то приписал – «пиво-водка».

Пропустив девушку вперёд, Женя, поддерживая её за локоть, вошёл в помещение, и сразу же был оглушён раздававшейся с небольшой эстрады, музыкой. Она заполняла весь небольшой зал. Но играл не оркестр, а играл музыкальный комбайн.

И под эту «душераздирающую музыку» за двумя столами гуляла компания парней и молодых девиц. Они уже были достаточно пьяны, чтобы адекватно воспринимать окружающую обстановку. Поэтому он совершенно не удивился, когда один из парней встав из-за стола, покачиваясь, направился в их сторону.

Женя понял – он выполняет чей-то приказ.

Он и Катя зашли в кафе чтобы расспросить, как найти нужного человека, но получилось то, что получилось:

Подойдя к вошедшим, подвыпивший парень грубо схватил Катю за талию, и с трудом, заплетающимся языком, говоря: «Пардон, мадам, Игорь просит вас к нашему столу», потащил её к сидящим.

Всё произошло так быстро, что Женя даже не успел удивиться, или вмешаться..

Катя молниеносно нанесла удар коленом в пах парню, и он, переломившись пополам и прикрыв своё «хозяйство» обеими руками, опрокинулся на пол.

Галдёж за столом мгновенно затих, и пьяная компания удивлённо, и несколько растерянно уставилась на валявшегося на полу своего товарища. И в наступившей паузе капитан расслышал, как кто-то пьяно спросил: «Это чего такое? Это как?»

Эти слова, наверное, послужили призывом для остальной компании. И они, опрокидывая стулья и столы, надвинулись на Катю с Женей стеной.

Чтобы как-то избежать драки, Женя вытащил удостоверение из кармана, и раскрыв, сказал: «Мы полиция! Прошу успокоиться!», а Катя, повернувшись к бармену, попросила: «Вызови полицию».

Но компанию разгулявшихся парней уже никакие просьбы не могли остановить – пришлось уворачиваться, изворачиваться, защищаться, и тоже бить.

Вскоре послышались звуки полицейской сирены, и к кафе подкатила полицейская машина. Вошли трое сотрудников ППС. И сразу же прозвучало: «Прекратить! Что здесь происходит?»

Предъявив служебное удостоверение, Женя попытался сказать, что эти парни первыми напали на них, и им, со старшим лейтенантом, пришлось защищаться.

Хороша защита, сказал молоденький полицейский, тот, который вошёл в зал последним. Он показал на троих, лежавших на полу и болезненно стонавших парней. И повторил: «Хороша защита».

А, по-видимому старший наряда, в звании старшины, добавил: «Ничего, в участке разберёмся!», и приказал им следовать за собой.

Но позвольте, возмутился Женя, они же первыми напали на нас, их тоже берите!

Разберёмся, повторил «старший» равнодушно, и направился к двери.

Пришлось проследовать за ППСовцами и сесть в служебный УАЗик с синей полосой по борту и надписью – ПОЛИЦИЯ, в курятник.

Катя, когда они уже ехали в местное отделение, полушёпотом произнесла: «Ничего себе поинтересовались адресом у местных жителей».

Их с «комфортом» доставили по назначению. Женя попытался ещё раз вразумить местных полицейских, но дежурный лейтенант лишь сказал: «Приедет начальник, он разберётся, а пока прошу пройти за мной».

– Лейтенант, мы имеем право на один телефонный звонок, – попытался Женя вразумить молодого офицера.

– Иметь, то имеете, но не можете.

– Почему? – спросила Катя, удивлённо вскинув брови.

– Потому что связи нет, – спокойно ответил лейтенант.

– Ааа, как же…, со своими…? – спросила она.

– Девушка, со своими мы по рации связываемся, – пояснил дежурный.

– Так, когда будет связь? – спросил Женя.

– Когда будет, тогда и будет, – грубо ответил лейтенант, – не задерживайте меня, входите.

И задержанные оказались за железной решёткой с одним топчаном на двоих.

И ещё Женя понял – сидеть им долго, во всяком случае до утра следующего дня.

Когда щёлкнул за спинами запор, он услышал: «Других хором у нас нет. Устраивайтесь»

– Как ты понял, капитан, что нас не скоро выпустят, – спросила у него Катя?

– Да очень просто. Случайно услышал разговор дежурного с доставившими нас ПеПеэСовцами. И ещё я услышал, что начальник отделения в гостях у Исмаилова, ну, того, к которому мы приехали по поводу джипа.

Вот так-то старший лейтенант, добавил Женя для полной ясности положения.

– Даа, не думала, не гадала я, что когда-нибудь окажусь в КПЗ, – и девушка окинула взглядом помещение.

– Ты не переживай, – решил Женя подбодрить её, – говорят же «От тюрьмы и от сумы не зарекайся».

– Так-то оно так…, только вот неприятно без вины быть виноватой.

– Лейтенант, ты вот лучше скажи, где ты так ловко научилась драться? – и Женя сымитировал приёмы бокса.

– Папа научил.

– Он у тебя что, преподаёт дзюдо и джиу-джитсу?

– Нет. Я когда ещё маленькой девочкой была, он говорил: «Запомни дочка эти несколько приёмов, пригодятся в жизни». И вот, видишь, пригодились. Ну, и в Университете кое чему научили меня.