Валерий Вайнин - Интервью в чёрно-белом цвете

Капитан Кирко словно выплюнул шматок дыма.

– Так всё-таки, – уточнил он, – ушибся головой, упал и захлебнулся? Или врезали по башке и утопили?

– А вот это решать тебе. – Судмедэксперт закашлялся. – Кури в сторону, жопа.

Капитан послушно отвернулся.

– Только что звонил Могилевич. Спрашивал, как там с прутьями от ограды.

– Серёжа, ты не имеешь права разглашать.

– Да ну? Спасибо, что напомнили, Ефим Зиновьевич. Но проверить эти долбаные прутья – его идея. И мне самому интересно: вдруг там ненароком…

– Не вдруг, – перебил судмедэксперт. – Один из прутьев исчез как по волшебству. Вывод напрашивается, и не делай такое личико. Ты не девочка в первую брачную ночь.

Капитан Кирко смачно выругался.

– Но кто и как?! Суслик этот прокурорский елозит по всему периметру. Андрюха Дерябин рыло с утра воротит… Вы вполне уверены, Ефим Зиновьевич?

Судмедэксперт вновь отмахнулся от дыма.

– Было четыре прута, осталось три, – констатировал он. – Вычитать единицу я не разучился. У тебя еврейские глаза, Серёжа.

– Недавно, Ефим Зиновьевич, вы говорили, что у меня уши еврейские.

– Процесс, Серёжа, ускорился.

Оба рассмеялись.

– Семагин прессовать меня начал, – объявил капитан. – Висяки мои припомнил, рекомендовал на этом деле не зацикливаться… Вещдоки пропадали и прежде, в обморок не падаю. Но в данном эпизоде, какой смысл?

Ефим Зиновьевич пожал худыми плечами.

– Бабло, вероятно. Кругом бабло и конфликт интересов. С понедельника, Серёжа, я на пенсию сваливаю. Айда за мной.

Капитан чуть не поперхнулся сигаретным дымом.

– Как это, сваливаете?.. У нас же с вами, Ефим Зиновьевич, дел вагон.

– Знаю, друг мой, на пенсию тебе рано. Тогда отстрели себе ногу, подхвати сифилис, оформи инвалидность – и линяй. Пойми, ты здесь – как щепка в заднице. – Развернувшись, судмедэксперт пошёл к ступенькам морга. Майский ветерок теребил его распахнутый лабораторный халат.

Капитан Кирко притушил сигарету, нацелился бросить её в мусорный бак, но помедлил. Перед броском он плюнул на окурок. Для подстраховки.

В кабинете редактора боком к столу сидел священник. В рясе и с крестом на шее, как водится. Тощ, сутул и невзрачен, растительность на голове и лице он имел обильную. С бритым наголо Фоловым священник являл, что называется, разительный контраст, который усиливался от их откровенной взаимной неприязни.

– Почему не опубликуете? – густым басом допытывался священник. – Вы против религии вообще или против православия, конкретно?

Редактор потёр оттопыренное ухо.

– Ни то ни другое. Статья ваша сумбурна с сложна для понимания наших читателей.

– Цитатами из Евангелия, что ли? – сверкнул очами слуга божий. – Я мог бы сократить, не проблема.

– Кроме того, текст ваш пестрит историческими неточностями.

– Ну так поправьте! У вас же есть для этого корректоры, пусть займутся! Главное, сохранить смысл!

Фролов вздохнул.

– В том-то и загвоздка. Если поправить – смысл, боюсь, улетучится. И это б ещё полбеды, пережили бы. Но куда денется неповторимый ваш стиль?

Опешив от подобного иезуитства, священник жёг редактора взором. И тут в кабинет вошёл Могилевич. Без стука, разумеется.

– Привет, Толян! – махнул он портфельчиком. – Не помешал?

Редактор вздохнул на сей раз с облегчением.

– Нет, мы уже закончили. Знакомься – отец Ефрем, дьякон. Станет нашим автором, надеюсь. А это, отец Ефрем, – журналист Игорь Могилевич, наш путеводитель по коррупционным коридорам.

– Читал Могилевича вашего. – Отец Ефрем поднялся. – Слог неплохой, но сколько злобы и желчи.

– Навалом, – согласился Игорь.

Приоткрыв дверь, дьякон обернулся.

– В Бога, молодой человек, похоже, вы не верите?

Игорь чуть склонил голову набок.

– А вы?

Отец Ефрем кивнул с таким видом, будто подтвердились худшие его опасения. Затем вышел.

– Ярко и поучительно, – прокомментировал Могилевич.

Фролов прищурился.

– А то! Вдалеке от наших редакционных неурядиц ты паришь в сферах высокого криминала…

– Толик, не начинай.

– Я в том смысле, что тебе там тяжко, а нам тут жутко весело.

– Кто б сомневался. – Игорь придвинул стул к редакторскому креслу. – Сейчас ты от веселья отдохнёшь.

– Кто б сомневался, – передразнил Фролов. – Вижу, ты загорел в Самаре.

Игорь сел, выложил на стол диктофон и придвинул к редактору флешку.

– Храни это в сейфе, как алмаз Кохинор. Это полная копия того, что мы с тобой сейчас прослушаем вкратце. Готов?

Редактор сунул флешку в нагрудный карман рубахи.

– Сперва объясни что к чему.

Игорь кивнул.

– Разумеется. – Он откинулся на спинку стула. – За день до Самары вышли на меня двое из Горводоканала – главспец инженерно-технического центра и жена его, заведующая химлабораторией. Правда, как нынче выяснилось, жена у него другая, так что, – Игорь взглянул на часы, – сегодня ещё успею надрать самозванке задницу. Короче, эти двое порассказали мне про Горводоканал увлекательные истории, которые, конечно же, я записал. Главспец Вася Травкин… Толян, не смейся: по характеру и по внешности он типичный русский святой. Из тех, для кого в стране этой уготована участь незавидная. Он просил у меня совета и журналистской помощи. Я пообещал, хорошо понимая, что дело стрёмное. И, само собой, их предупредил, чтобы не высовывались, пока, блин, я не возвращусь с долбаного конгресса. Теперь Травкин убит, и я почти уверен, что заказчика знаю в лицо. И сволочь эту я достану, как бы её ни охраняла вся наша замечательная правовая система… Конец преамбуле, Толян. Давай слушать.

Фролов хмуро нажал на кнопку диктофона, и голос Могилевича произнёс: «Подтвердите оба своё согласие на запись.» – «Зачем? – добродушно уточнил голос Травкина. – Чтобы мы не вздумали потом отпираться?»

Редактор и Могилевич слушали без обмена репликами, без комментариев. Когда в кабинет заглядывали сотрудники, Фролов жестом просил их подождать. Перед стажёркой Володиной, однако, редакторские жесты оказались бессильны. Метнув из глаз пучок молний, девушка устремилась к столу.

– Ух ты! Какие тут люди!

Проворно выключив диктофон, Фролов поинтересовался:

– Бейджик получили?

– Угу, спасибо! Анатолий Викторович, благодаря ему, – Рита указала на Могилевича, – я выгляжу городской сумасшедшей, а газета наша смахивает на дурдом! Вы собираетесь на это как-то реагировать?! Или, Анатолий Викторович, вы слишком заняты текучкой?!

Губы Могилевича дрогнули в усмешке.

Редактор потёр диктофоном ухо.

– Уже отреагировал, – сообщил он. – Звонил мне тут бизнесмен Шумилин, приглашал кого-то из наших на шашлыки для прессы. Сделка ве́ка то ли состоялась у него, то ли намечается. На это мероприятие, само собой, я рекомендовал вас. Уверен, вы обладаете всему необходимыми качествами, чтобы воспеть шумилинские шашлыки. Считайте это боевым заданием нашего дурдома.