Сергей Прокудин - Несчастный случай

–Иди, Леха… – Вадим застегнул ремень и надел шапку, – Поспи…

–Да какой там!.. – Леха раздраженно махнул рукой, – Тут такие дела!

–Чего за дела такие?

–Да ты понимаешь, Мороз позвонил вечером и сказал, что из увольнения опоздает. Ну, Андрюха вместе с Добрым его отметили в книге. – Леха нервно перебирал пальцы, – А недавно позвонили и всех дежурных вниз вызвали… Там, на углу Мороз лежит, разбился он. Наверное, по балконам пытался залезть и упал…

–Е-е-понский городовой! – протянул Вадим, – Вот теперь нам кранты…

–Ну ты представляешь, полез по балконам в такой мороз? Крышу сорвало что ли… – Леха был явно расстроен.

На то были свои причины. В принципе, ни Вадиму, ни даже Лехе, хоть это была и его смена, ничего не угрожало. Не считая того, конечно, что теперь на курсе будет заседать все начальство, какое только можно придумать, какие-то особенные неприятности им не грозили. Другое дело Андрей Линев, дежурный по курсу, старшина Володя Добров, по кличке Добрый, а также командир взвода и отделения погибшего – насчет них можно было смело сказать, что они здорово влипли. Если Денис Морозов, которого Коншов назвал Морозом, всего лишь попался на самоволке им бы было плохо. Но он погиб. А это значило, что и им, да и всему курсу будет плохо по-настоящему…

Однако была у Лехи и своя, личная причина расстраиваться. Дело в том, что Морозов был его другом. Об этом знали все на курсе. Они вместе сидели на занятиях в аудиториях, вместе ходили на дискотеку, вместе гуляли в увольнениях. И нелегко было теперь Алексею Коншову воспринять трагическую и нелепую гибель Морозова.

–Блин! Ну почему я его не отговорил? – сказал Леха куда-то в пустоту.

Вадим подумал, что Леха теперь так и будет корить себя за свою ошибку, невольно чувствуя свою вину в смерти друга. Ведь мог бы и отговорить…

–Брось! – подойдя к Коншову, он положил руку ему на плечо, – Можно подумать, если бы то сказал ему, чтобы он шел на курс, он бы тебя послушал и не опоздал бы.

–Не послушал бы…

–Вот и я говорю. Так что не казнись, а иди и ложись. Днем нам тут всем кранты будут.

Леха ушел. Вадим подошел к дежурному и уселся на стул рядом.

–Все Вад, мне теперь писец… – обреченно проговорил Андрей, по-прежнему не сводя глаз с какой-то только ему заметной точки на стене.

Вадим промолчал. Да и было бы глупо начать сейчас утешать и говорить, что ничего страшного не произошло. В обязанности дежурного по курсу входит совместная со старшиной проверка личного состава вечером, с последующим отчетом дежурному по общежитию. Далее доклады шли дежурному по факультету и по училищу. Если кто-то отсутствовал на вечерней поверке – это обязательно должно было быть выявлено. Так что информация об отсутствии Морозова уже пять часов должна была быть у всех вышестоящих дежурных. Должны были быть организованы поиски, на курсе уже находился бы начальник. В общем, был бы самый настоящий шухер.

Но на деле ничего такого не случилось. Морозов позвонил и сказал Лехе, что он задержится из увольнения. Эта была довольно обычная практика. Дежурный, старшина и командиры взвода и отделения знали о его отсутствии, но дружно скрыли этот факт, дабы не подводить товарища. Ну, задержался, обычное дело. Что ж поделаешь, если парню не хватает времени чтобы закончить свои дела за забором училища! И самое главное, что обычно ничего и не случалось. Человек приходил поздно, перелезал через забор, минуя КПП. Ждал момента, когда дежурный по общежитию отлучится из аквариума, и проскальзывал на лестницу. Помощники дежурного по общежитию, такие же курсанты, ничего против не имели.

Самое худшее, чего можно было бы ожидать от такого ночного рейда – что где-нибудь на пути к общаге гулену прихватит патруль. В этом случае, конечно, все вылезет наружу. Но в этот раз все сложилось значительно трагичнее.

Курсант Морозов, возвращаясь в общагу, почему-то не пошел через дверь, как все. Может быть, дежурный никуда не уходил, может еще по какой-то причине, но он выбрал путь через балконы. Выбор рискованный, особенно учитывая мороз, ветер и восьмой этаж. Но Морозов был хорошим спортсменом и вообще очень уверенным в себе человеком. Он выбрал этот путь и погиб. И теперь весь курс должен был расплачиваться за его глупый поступок…

2.

Через час на курс прибыл начальник курса, подполковник Александр Павлович Кузин. Среди ночи его подняли с постели телефонным звонком и сообщили о трагическом происшествии в подчиненном ему подразделении. Ему ничего не оставалось, как в пять часов утра двинуться на курс и начать расследование произошедших событий. Опытный человек, он понимал, что ранний подъем и прогулка в метелистую ночь – это еще только маленькая неприятность, в начале грядущего дня больших проблем. Он уже ясно представлял себе, какой переполох будет сегодня во всем училище и сколько проверяющих, расследующих, руководящих и прочих лиц побывает сегодня на подчиненном ему курсе.

Александр Павлович обладал редкостным для офицера набором качеств. Вообще-то его можно было бы охарактеризовать строками из Лермонтова «Полковник наш рожден был хватом, слуга царю, отец солдатам…». Эти слова были написаны словно бы про Кузина. И хотя он был только подполковником, это замечание можно смело отмести, ведь в русской, потом советской, а теперь уже российской армии есть традиция называть подполковников полковниками.

Так вот, Александр Павлович действительно был своим курсантам как отец. Его любили, но его и уважали, а уважения курсантов завоевать нелегко. Его внимание и хорошее отношение к подчиненным позволяли людям жить достаточно вольготно и просто, насколько это вообще возможно в армии. При этом уважение к нему было таким, что было просто стыдно хоть когда-нибудь подвести его и причинить ему неприятности. В результате курс, которым командовал подполковник Кузин не раз занимал первые места в училище по сочетанию показателей в дисциплине, учебе и многих других составляющих армейской жизни.

А люди на курсе были самые разные. Были те, кто любил выпить. Были и те, кто любил побуянить и подраться. Были те, кто хронически ходил в самоволки. Те, кто не учился, потому что не мог или не хотел. Да разве перечислишь, какие люди были на курсе. И до прихода Кузина курс этот слыл одним из самых недисциплинированных и неуправляемых. Единственное, чем удавалось как-то обуздать его – постоянное давление и страх наказаний. Но все изменилось с приходом Кузина.

По чести сказать, таких офицеров, как Александр Павлович Кузин в армии вообще немного. Чаще подчинения принято добиваться через страх, нежели через уважение. Это проще, но это не дает спокойствия. Страх требует от командира постоянного напряжения, чтобы он не ослаб. Или же соответствующего состояния души, когда ощущение чужого страха позволяет подняться выше в своих глазах.