Сергей Прокудин - Несчастный случай

Всякий курсант, идущий по училищу без строя, всякий строй, который чем-то не понравился начальнику патруля рассматривается как потенциальный нарушитель. Идущий без строя курсант записывается в 98% случаев, а его после лишают увольнения в воспитательных целях. И тут уже не важно, почему он оказался в одиночестве. Может быть, за литературой в библиотеку ходил. Может быть, аудиторию дежурному офицеру сдавал, а может и еще какая причина была. Главное, что он попался патрулю, который должен записать всякого встреченного на пути курсанта. Опять же неважно за что. За неправильно надетую шапку, за неправильное выполнение воинского приветствия… В общем, за то, что не свернул при виде патруля, а значит за наглость! Поэтому большинство курсантов училища старательно обходили патрули, следуя мудрому изречению: «Любая кривая вокруг начальника короче любой прямой»

Вадим тоже следовал этому правилу. Поэтому, счастливо избегнув столкновения с поборниками воинской дисциплины, он вскоре подошел к общежитию. Возле него уже стоял милицейский УАЗик.

2.

Вадима допросили, в общем-то, для проформы. Сначала следователь, в присутствии Кузина и Воронцова, допрашивал Андрея Линева, а потом Вадима и Леху Коншова. Вадим действительно почти ничего не знал, в чем честно и признался в своих показаниях. О чем рассказывал Леха, Вадим не знал, так как на допрос их вызывали поодиночке. Когда Вадим вышел из канцелярии на курс уже прибыл для замены назначенные Градовым люди. Несмотря на то, что им выпало заменять снятый наряд, они выглядели хмурыми. А ведь заменять всегда удобно, ведь снятые с наряда после обязаны будут отстоять их наряды по графику, а им остается самое простое – ночь прошла и остался только день, до семи часов вечера. Однако, парни были явно не рады. Всем было понятно, что на курсе весь день будет торчать начальство, а это никогда не вызывает энтузиазма.

Но Вадиму не пришлось заниматься сдачей наряда. К нему подошел человек из следственной бригады и попросил показать комнату погибшего.

–Комнату? – переспросил Вадим, – Я не знаю, открыта она или нет, там парень, которого сейчас допрашивают, живет. Но пойдемте, посмотрим.

Он провел следователя по коридору до конца коридора.

–Вот здесь, – Вадим толкнул дверь, которая оказалась не заперта.

Они вошли. Следователь принялся осматривать комнату. Посмотрел на книжных полках, заглянул в тумбочки и в стол. Подошел к балкону и подергал дверь.

–Она открывается?

–Да.

–Тогда придется открыть.

–Конечно, – пожал плечами Вадим.

Следователь открыл дверь. В комнату сразу пахнуло свежим морозным духом.

–Он на этот балкон лез? – следователь посмотрел на Вадима.

–Наверное, ему же надо было в комнату попасть.

–Так, посмотрим… – и следователь вышел на балкон.

Вадим все ждал, когда же он спросит про следы, ведь ему с утра они показались подозрительными. Леха же сказал, что он на балкон не выходил, а комната была закрыта. Он заглянул в балконную дверь и остолбенел. Следов не было!

Следов не было. Вернее они были, но не те, что утром. Снег на балконе был утоптан свежими отпечатками кирзовых сапог, словно весь курс утром выходил на балкон, посмотреть на место гибели Морозова. Но курс на этот балкон не выходил и это Вадим знал совершенно точно. Когда он видел эти следы, курс уже убыл на занятия, а в общаге оставался только наряд. Так кому же надо было уничтожать эти следы?

Сзади скрипнула половица и отвлекла Вадима от его мыслей. Он оглянулся и увидел стоящего в дверях Леху.

–Что такое? – спросил он.

–Да здесь следователь комнату осматривает, попросил открыть, а здесь и не заперто было, – объяснил Вадим.

Леха прошел внутрь и сел на кровать. Вадим заметил, что он все время косится на окно, в которое был виден следователь. Тот что-то рассматривал на стене. Потом заглянул в комнату.

–Кто здесь живет постоянно? – спросил он.

–Я. – Леха поднялся со скрипнувшей кровати.

–Выйдите, пожалуйста, на балкон.

Леха вышел. Вышел и Вадим. Следователь указал на свисающую полосу громоотвода, который шел с крыши до самой земли и был пришпилен к кирпичной стене дюбелями. В том месте, на которое указывал следователь, железная полоса была оторвана и висела свободно.

–Скажите, эта полоса металлическая всегда так болтается?

–Да нет, – медленно ответил Леха, – Она вроде прибита была…

–Значит так, – пробормотал следователь, – Похоже, он за нее ухватился, а дюбеля не выдержали. Вот и сорвался… – констатировал он.

Они вернулись в комнату. Вадим плотно прикрыл балконную дверь.

–Скажите, – следователь опять обратился к Лехе, – А вы за эти Морозовым в последнее время никаких странностей не замечали. В общении или в поведении?

–Да нет, все нормально было.

–Ну вы же понимаете, что это был довольно рискованный поступок, лезть на седьмой этаж по балконам, да еще при том, что балконы седьмого и восьмого этажа выступают над другими и ему пришлось схватиться за громоотвод. Это и летом-то рискованно, а уж зимой… Вот я поэтому и спрашиваю, никаких странностей не было? Никаких проблем в личной жизни? Вы с ним дружили?

–Да… – Леха замолчал, словно бы слова не шли с его языка.

–Вы знаете, – вмешался Вадим, – Морозов вообще парень был рисковый и любил всякие такие вещи. Мне кажется, что он мог и без всяких проблем на это пойти. Для него это было совсем не так страшно.

–Вы согласны с такой оценкой? – следователь посмотрел на Леху.

–Да… – проговорил тот, – Денис был лихой. Он мог…

–Хорошо, – следователь поднялся, – Я здесь закончил, так что можно закрывать, – с этими словами он вышел в коридор.

Вадим проводил его взглядом и посмотрел на Леху.

–Следы исчезли, – сказал он.

Леха вскинул голову, словно его стегнули кнутом.

–Какие следы?

–Ну, помнишь, те, что я утром видел. Кто на балкон-то выходил?

–Я выходил. Ты понимаешь, это мои следы были, – Леха опустил глаза, – Я ночью, когда спать пошел, вышел и посмотрел вниз. Так страшно стало, как он мог ночью в мороз полезть по балконам… А потом я утром подумал, что следы увидят и подумают еще, что это я мог его… – голос Лехи прервался, – Ну я и испугался. Вышел на балкон и утоптал все. Ну, ты ведь видел, как они допрашивают. Обязательно привязались бы. А ведь я ничего не делал. Просто посмотрел.

–Да ладно, ты не переживай так. Надо было мне утром так и сказать, а то не выходил, не выходил. Я что, не понял бы? – Вадим укоризненно посмотрел на Коншова.

–Получилось так. Как-то само с языка сорвалось…

–Ладно. Пойдем к Андрюхе, пускай скажет, что нам дальше делать.

3.

Делать им больше ничего не пришлось. По крайней мере, Вадиму. Поскольку с наряда их сняли, а идти на занятия было поздновато, Кузин велел оставаться в общежитии. Правда Линева и Коншова заставили писать объяснительные записки, где требовалось изложить события прошедшей ночи. Вадим же удалился в свою комнату, где немедленно завалился спать, пытаясь компенсировать потерянные ночью часы. Такой образ действий может показаться странным лишь тому, кто в армии не служил. Любой более-менее опытный человек поймет, что в данной ситуации такое поведение было самым правильным. Неприятности обошли Вадима стороной, с наряда он был снят и в его распоряжении имелось несколько часов свободного времени. Что же в данном случае сделает любой здравомыслящий курсант? Да конечно же завалится спать! И это правильно, потому что часы проведенные им в наряде никто не компенсирует, а это всегда очень обидно, в особенности же тогда, когда с наряда тебя сняли днем. Ведь это значит, что наряд повторится, а четыре часа сна уже нет.