Алексей Патрашов - Закономерная ошибка. Cредневековый фантастический приключенческий шпионский детектив

– Чтобы не скучно было! Яйца есть – ума не надо! Член стоит – жизнь удалась! – это ваш общий никаонский подход или только твой, личный? Или у вас только наёмники такие в Империи?

– Значит и женщины вам тоже не нужны?!

– Почему? Нужны, только у нашего народа принято начинать жить с женщинами или мужчинами после двадцати лет, а ещё лучше – где-то двадцати пяти. Мы считаем, что раннее начало удовольствия предусматривает его раннее завершение. Спешка это удел бедных и глупых, а чем дольше ждёшь удовольствия – тем оно приятнее.

– Значит сожительствуете и мужчины с мужчинами? Извращенцы! Да вы там все просто мужеложцы поголовно! Уроды недобитые!

– Познакомившись с подругой своего друга я понял, что мужеложство извращением не является. Такая у него была подруга.

– И спиртное вы не пьёте до сорока лет?

– Почему? Мы пьём спиртное с пяти лет, но у нас не принято злоупотреблять спиртным потому, что пьянство и это удел бедняков и дураков. А ты про дураков и сам всё должен хорошо знать.

– И что я должен про них знать. – озлобился Чимвог, подозревая, что Дакам хочет его таким образом оскорбить или унизить.

– Дураки живут ничего не решая и ни на что не влияя.

– Я в первый раз встречаю девятнадцатилетнего девственника. – оскалился Чимвог. – У нашего народа и тринадцатилетний девственник это большая редкость. Или ты втыкал только мальчикам?

– Никому я не втыкал! Ещё навтыкаюсь!

Чимвог медленно провёл сверху вниз двумя пальцами по лбу, носу, губам, подбородку, шее, груди, животу и пупку Дакама, взял в ладонь и подержал на ней его член, потрогал пальцами мошонку. От его прикосновений Дакам весь напрягся, опасаясь за свою сохранность – одним рывком своей руки Чимвог вполне мог оторвать у человека палец, не говоря уже о более нежных и ранимых частях тела.

– Теперь понятно, почему ты такой унылый. В первый раз я вижу части тела, которыми человек не пользовался в девятнадцать лет ещё ни разу. Даже удивительно становится! – спокойно сказал Чимвог.

– Это слишком незнакомое тебе ощущение? – спросил Дакам, немного наклонив голову набок и успокоившись за свою сохранность.

– Да, редкое. – подтвердил Чимвог. – Гораздо более редкое, чем удовольствие. Я очень ценю это чувство. Любопытно, а каким ты станешь после первой женщины? Впрочем, скоро мы это узнаем.

– И да, – победоносно довершил Дакам свой словесный разгром Чимвога. – изнасиловать меня у тебя не получится.

– Это ещё почему? – насторожился Чимвог.

– Да потому, что я сам тебе предложу! Если тебе так нравится моя попка, то можешь вставить свой член в неё хоть прямо сейчас!

С этими словами Дакам неожиданно повернулся к Чимвогу спиной и согнулся пополам, выставив к тому свой зад и раздвинув половинки. На лице Чимвога отразились неуверенность и нерешительность – поворот был слишком неожиданный для его сознания. Дакам, подождав немного для закрепления успеха, выпрямился и повернулся к Чимвогу лицом – тот ещё стоял в замешательстве и растерянности.

– Ну что же ты? Или на меня уже не встаёт?

– Нет! Мне неинтересно брать то, что предлагают даром и насиловать то, что не сопротивляется! – огрызнулся Чимвог.

* * *

Империя достигла немыслимых высот в глубине падения нравов. И выражалось это если не на каждом шагу, то то уж точно на каждом пятом, если не втором. Чтобы не попасть в дурацкое положение Хоншед сразу после прибытия в столицу отправился осматривать её окрестности, чтобы познакомиться с местными порядками. Знакомство, как ни странно, не замедлило состояться, едва не стоив ему кошелька, но, как выяснилось, это было всего лишь поверхностное знакомство.

Одним из первых впечатлений от знакомства со столицей Империи оказалось случайное посещение им лавки пыточных приспособлений. Продавец в лавке распинался так, что начинало казаться, что вот-вот к нему применят весь его товар. Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, Хоншед решил изобразить заинтересованность.

– Я вижу большое разнообразие, сразу видно хороший товар.

– Жестокость это искусство, а любым искусством овладевать надо в совершенстве. Вот и книга у нас продаётся здесь же, «Искусство истязания» называется. Всё для освоения и применения!

С этими словами почти что скучавший до этого продавец бросился показывать ему, как работает каждое выставленное на продажу пыточное приспособление. От увиденных показов и словесных описаний от восторженного продавца Хоншеда начало мутить и передёргивать. Он видел пыточные и в родном королевстве, но пытки в Империи были с глубоким пониманием проработаны настолько, что превосходили всякое воображение. У него понемногу складывалось такое впечатление, что в Империи люди живут не для себя, а назло другим, что основная цель в жизни каждого имперца, это всеми возможными способами испортить жизнь всем остальным гражданам как можно сильнее. Продавец тем временем продолжал свой поток предложений.

– Вот это приспособление с шипованными валками для дробления и расплющивания пальцев или даже полового члена. Подбирая разные валки можно долго и плавно наращивать уровень причиняемой боли с необычайной лёгкостью. А с вот этим простым дополнением это приспособление может полностью оторвать мошоночку даже не затронув яичек, после чего жертва будет испытывать в них нестерпимую боль, а особенно, если побрызгать на них уксусом или скипидаром.

У Хоншеда от услышанных подробностей посерело ещё со входа в лавку побледневшее лицо и собственные яички втянулись вглубь. Он с ужасом представил себе, как такое проделывают с ним или с кем-то из его друзей и ему стало плоховато. Продавец тем временем перешёл к разделу товаров другого предназначения из той же области.

– Если нельзя портить вид или тело истязаемого, то можно применить любое из вот этих приспособлений для удушения или для вливания внутрь. Я могу заверить, что не так быстро, но столь же надёжно добьётесь всего желаемого. Боль будет, а следов не останется.

Хоншед пошарил по карманам, нащупал кошелёк и сделал вид, что у него случайно не оказалось при себе нужного количества денег. Он пообещал составить список нужного и вернуться, как только сможет. Ещё некоторое время поплутав по улицам и насмотревшись на потаскух всех полов и возрастов он отправился в гостиницу, которую было бы правильнее назвать просто ночлежкой.

Но до гостиницы путь оказался коротким, а до ночи оставалось ещё долго и он отправился покататься по городу. Лучше бы он этого не делал! На одной из площадей столпилось огромное количество народа и шумная толпа воодушевлённо смотрела на сложное сооружение из деревянных столбов и толстых брёвен на возвышении посреди площади, где к столбам и брёвнам в многообещающих положениях были привязаны несколько совершенно голых человек. Вокруг с ухмыляющимися лицами суетились и готовились к работе несколько палачей. Рядом со столбами лежали заранее приготовленные пыточные приспособления.