Ирина Костина - 10 дней в уездном городе Че. история, которая вполне могла бы произойти

Митрофан Иванович жалостливо взглянул на его усы, тоненькие, аккуратные, затейливо закрученные на концах; баловство одно, а не усы.

– Учились?

– Непременно. Юридический факультет в столице, – не без гордости сообщил Аладьин, – А курс сыскного дела нам читал сам господин Филиппов! Рассказывал про расследование самых громких преступлений. Но выдающейся личностью в сыскном деле я считаю Ивана Дмитриевича Путилина. Его «Записки начальника Санкт-Петербургской сыскной полиции» я читал пять раз. Помните, дело о «душителях»? А как он выслеживал «парголовских чертей»? А дело «о безумной мести», когда суд присяжных плакал? Ух, вот это жизнь! – и неожиданно добавил, – Знаете, Митрофан Иванович, я ведь к Вам в уезд сам напросился.

Новоселецкий приподнял в изумлении бровь.

– Да, – с жаром подтвердил юноша, – Ведь у Вас в городе такая статистика убийств! Я читал.

Исправник скис:

– Это верно. Статистика у нас удручающая.

– Ну, что Вы! Напротив, как должна быть интересна здесь работа сыщика! Ух, мне так и не терпится скорее взяться за какое-нибудь расследование в Вашем городе! – с запалом воскликнул Аладьин и огляделся по сторонам, – Кстати, а где же город? Сколько едем, а всё лес…

– Сейчас будет, – пообещал Митрофан Иванович. А про себя подумал: «Эх, больно наивен да горяч! Сбежит через месяц. Опять останусь куковать вдвоём с Ванькой Лепихиным.»

– Церковь! Вон, справа, за лесом! – разглядел Василий.

– Это кладбище, – пояснил исправник, – Подъезжаем. Я Вас, Василий Кириллович, в «Дядиных комнатах» размещу. В центре, и до места службы недалеко.

– Мне, право, неловко, – растерялся помощник, – Не хотелось бы стеснять Ваших родственников. Я не прихотлив, и с удовольствием разместился бы в меблированных комнатах.

– Каких родственников? – не понял Новоселецкий.

– Как «каких»? Дядю…

Митрофан Иванович вдруг напыжил усы, крякнул и расхохотался:

– Дядин – это фамилия! – пояснил он сквозь смех, – Купец наш местный. Доходный дом недавно отстроил. Мы его «Дядины комнаты» зовём. Кстати, одни из лучших в городе.

Аладьин понял свою ошибку и рассмеялся в тон начальнику. Под дружный хохот они въехали на Южную площадь.

Ул. Скобелевская. Дом купца Дядина.

Возница остановился перед парадным крыльцом двухэтажного каменного дома.

– Ну, вот, Ваше жилище, – указал Новоселецкий, – Управляющий предупреждён о Вашем приезде. Ступайте. Располагайтесь. А мой дом тут неподалёку, через квартал. Когда желаете приступить к службе?

– Да хоть сегодня! – откликнулся помощник, – Вот только ванну приму и переоденусь с дороги. Буду готов через пару часов.

– Завидное рвение, – покачал головой Митрофан Иванович, – Так и быть. Заеду за Вами через пару часов.

С румянцем на щеке, гладко выбритый, в свежей хрустящей рубашке и нарядной жилетке, в шёлковом узорчатом галстуке на булавке с жемчужной головкой, предстал Василий Кириллович перед начальником, спустя два часа, когда тот зашёл к нему в комнату.

«Вырядился на службу, точно петух», – фыркнул про себя Новоселецкий и поставил на пол высокие сапоги с галошами:

– Вот. Держите. Это Вам подарок для возможности передвижения по нашим улицам.

– Спасибо! – обрадовался тот. И, живо скинув лаковые ботинки, переобулся. Оглядел себя, – Чудн о как-то. А галоши зачем?

– Галоши у нас – первое дело, – пояснил исправник, – Челябинская грязь особенная. Она на дорогах пребывает восемь месяцев в году. Оттого и галоши не простые; Вы такие нигде не купите. А, заходя в помещение, будете их снимать.

– Уяснил, – кивнул Аладьин.

Уездное полицейское управление располагалось в одноэтажном деревянном доме на улице Уфимской позади Народного дома. Новоселецкий радушно распахнул перед помощником скрипучую дверь:

– Добро пожаловать на службу!

Василий пригнул голову, чтоб не задеть балку низкого дверного проёма, и осторожно переступил порог. Миновав тёмный квадратный коридор, через следующую дверь, они проникли в комнату, имеющую весьма захламлённый вид.

В ней было два окна с серыми занавесками. В углу – кирпичная белёная печь. Рядом подпирал потолок огромный двустворчатый шкаф. Вдоль стен хаотично стояли стулья и деревянные тумбы, нагруженные кипами бумажных папок вперемешку с газетами. В остальное пространство были втиснуты три дубовых стола. За одним из которых сидел взъерошенный молодой человек лет двадцати семи в синем форменном кафтане. Он тут же подскочил и приветствовал исправника.

– Рекомендую, – сообщил Новоселецкий, – Ваш коллега, мой помощник Лепихин Иван Павлович.

– Аладьин Василий Кириллович, – представился новичок и пожал Ивану руку, перепачканную чернилами.

– Вот Ваш стол, – повелительным жестом указал начальник, – Можете приступать к своим обязанностям.

– А-а…, – в растерянности попытался произнести что-то Василий, но Новоселецкий его опередил:

– Первое задание: наведите порядок в бумагах. Заодно и ознакомитесь с делами. У меня нынче заседание у ротмистра Никитина. Буду поздно. Господин Аладьин, остаётесь за старшего.

И исправник удалился.

Молодые люди уставились друг на друга. Наконец, Лепихин нарушил молчание:

– А Вы из самого Петербурга?

– Да. Учился в столице, – пробормотал тот, скучно оглядывая помещение, – А родом из Тулы; там имение родительское.

Он продвинулся к окну, заглянул за пыльную занавеску:

– А кто у вас тут убирает?

– Так никто, – весело откликнулся Лепихин, – Когда я веником пройдусь. А Вы, господин Аладьин, водку пьёте?

– Что? – не понял Василий, – В каком смысле? Нет. Не употребляю.

– Это хорошо. А то до Вас тут работал Гаврила Деевич; уж он-то закладывал за воротник, будь здоров! По три дня в запой уходил. Шишига терпел-терпел, да и вытурил его взашей.

– Кто это «Шишига»?

Лепихин засмеялся:

– Да это я Митрофана Ивановича за глаза так зову.

– А-а.

– Только Вы ему не говорите; осерчает. Он – мужик строгий. Но справедливый. Его в городе боятся, то есть уважают, – Иван поманил Василия ближе, – По секрету, я заметил за ним одну особенность: он становится добрым и разговорчивым, когда ест.

– И, судя по комплекции, поесть он любит, – лукаво подметил Аладьин, – Иван Павлович, а где нынче ваши остальные агенты? Выполняют поручения?

– Какие агенты? – Иван удивлённо заморгал, – Нас двое. Теперь с Вами – трое.

– Как это? – пришла очередь удивиться Аладьину, – А как же вы преступников выслеживаете?

– Выслеживаем? – усмехнулся Лепихин, – Как в книжке про сыщика Путилина?