Илья Деревянко - Корень зла

…Крайне неприятная внешность Дерушкина с успехом компенсировалась изысканной вежливостью и учтивыми манерами. В первый же день он, заметив нового секьюрити, пригласил того к себе в кабинет, угостил кофе, расспросил о жизни и от души пожелал всяческих успехов. В результате даже Денис, с детства недолюбливавший евреев, вынужден был признать, что «и среди них приличные люди попадаются». Правда, Протасов к мнению приятеля отнесся скептически:

— Приличный, говоришь? Гм! Не знаю, не знаю! Неприятный он какой-то. Нет, не внешне, а… Как бы тебе лучше объяснить… В общем, запомни одно: в этом гадючнике нет ни единого нормального человека… Кроме шефа, разумеется, — добавил он после минутной паузы.

Денис спорить не стал, но мнения о Леониде Абрамовиче не изменил…

В четверг, 21 августа 1997 года, Волков с утра пораньше попал в полное распоряжение госпожи Габриэловой. Вадим Вадимович в сопровождении Протасова отправился в двухдневную поездку в Петербург, и Оксана решила использовать свободное от мужниной опеки время для обустройства собственных дел. Весь день Денис колесил по городу. Банкирша то скупала в магазинах различную дорогостоящую дребедень, то встречалась и чесала языком с расфуфыренными подругами, а ближе к вечеру заехали на прием к личному психологу Арнольду Артуровичу Барабашкину. Психолог проживал в дачном поселке, расположенном неподалеку от Кольцевой дороги. Поселок был огражден высоким забором. На КП торчал мордастый «цербер», расплывшийся в холуйской улыбке при виде банкиршиного «Мерседеса».

— Здравствуйте, здравствуйте, Оксана Филипповна, — зелебезил он, поднимая шлагбаум, — давненько вас не видел! Как ваше драгоценное здоровьице?!

«Неприятный тип», — мысленно отметил Волков. Оксана же, казалось, совершенно не заметила привратника. Вероятно, привыкла. Барабашкину принадлежал уютный деревянный домик с мансардой, окруженный любовно ухоженным садиком. Сам психолог, кругленький, лоснящийся мужичок лет сорока пяти, с задумчивым видом прогуливался между деревьев. Заметив госпожу Габриэлову, он с преувеличенным радушием всплеснул пухлыми ручками.

— Рад вас видеть, Оксаночка. Искренне рад!!! Проходите в беседку, поговорим на свежем воздухе, а вы, молодой человек, будьте любезны обождать вон на той скамеечке!..

Денис опустился на указанное место, закинул ногу на ногу, прикурил сигарету и от нечего делать принялся наблюдать за беседкой. Оксана что-то возбужденно рассказывала и несколько раз прикладывала платочек к глазам. Она выглядела изрядно расстроенной. Барабашкин понимающе качал головой, изредка вставляя короткие реплики. «Богатые тоже плачут, — с усмешкой подумал телохранитель. — Небось наставила рога престарелому муженьку, а теперь душу изливает. Психолог же этот за деньги кому угодно посочувствует. Пройдошливый хмырь, скользкий. Не нравится он мне…»

Волков угадал правильно, но не до конца. Банкиршу беспокоил не сам факт измены мужу, а последовавшие вслед за тем события.

— Опять звонили, требовали еще пять тысяч! — всхлипывала женщина. Обещали предоставить Вадиму фотографии!

— Плохо, — задумчиво тянул Арнольд Артурович, — очень плохо! Шантажисты народ опасный!

— Что же мне делать?! — Из глаз Габриэловой струились слезы. — Я не могу так больше! Живу словно на вулкане!

— Хотите начистоту?! — прищурился психолог.

— Конечно, конечно!! — Оксана обратилась во внимание.

— Ну так вот. Я полагаю, деньги нужно отдать. В конце концов, пять тысяч для вас не такая уж крупная сумма!

— А дальше?

— Гм, мне кажется, они оставят вас в покое!

— Вряд ли, — засомневалась банкирша, — я видела недавно фильм, где одну женщину шантажировали подобным образом. И там…

— В кино, милочка, могут показать все, что угодно, — ласково улыбаясь, перебил Барабашкин, — а в реальной жизни дела обстоят несколько иначе. Умные люди никогда не станут перегибать палку.

— Почему вы решили, что они умные? — недоверчиво приподняла брови Оксана.

Арнольд Артурович покровительственно рассмеялся:

— Судите сами: во-первых, эти э-э-э… неизвестные действуют чрезвычайно грамотно. Не подкопаешься! Кстати, вы кого-нибудь заподозрили?! — Женщина отрицательно покачала головой. — Вот видите! Чисто сработано! Во-вторых, даже зная, что вы жена банкира, они не просят слишком много, справедливо опасаясь неадекватной реакции. А так… Десять, пять тысяч… Пустяки для вас!.. Впрочем, поступайте, как сочтете нужным. Моя задача только дать совет…

Габриэлова в очередной раз промокнула глаза платочком.

— Если я откажусь, шантажисты пошлют мужу фотографии? — робко поинтересовалась она.

— Вне всякого сомнения, — уверенно покивал психолог, — да, между прочим, что говорит по данному поводу ваш друг?!

— Он в полной ярости! Рвет и мечет! Обещает порвать негодяев на мелкие кусочки.

— Эх, молодо-зелено! — печально вздохнул Барабашкин. — Порвать! Наивный мальчик! Порвут-то скорее всего его самого! Представляю реакцию Вадима Вадимовича, получившего неопровержимые доказательства того, что его горячо любимая молодая жена спит с одним из сотрудников банка!!! Господин Габриэлов мужчина горячий! Ни перед чем не остановится!!!

Оксана разревелась. Обильный поток слез, окончательно смыв косметику, превратил лицо банкирши в чумазую маску.

— Успокойтесь, дорогуша! — потрепал ее по плечу психолог. — Не нужно драматизировать! Лучше заплатите указанную сумму. Пусть подавятся!..

На обратном пути Габриэлова решила навестить своего дядю, полковника милиции Сергея Витальевича Чушкаревича, которого Волков уже встречал однажды в доме банкира.

Чушкаревич сразу же произвел на Волкова гнусноватое впечатление. Типичный холуй, угодливо заискивающий перед богатыми родственниками, готовый вылизывать банкирские штиблеты, и одновременно беспощадный деспот для подчиненных. Денису довелось наблюдать полковника в обеих ипостасях. Сперва Сергей Витальевич чуть ли не навытяжку стоял перед Габриэловым, во всем поддакивал, встречал почтительным хихиканьем плоские остроты Вадима Вадимовича, а спустя пять минут хамски орал на сержанта-водителя. Словом, типичный хамелеон! Сегодня Оксана заехала к нему прямо на работу, однако телохранителя то ли забыла, то ли не захотела оставить в машине, и Денис волей-неволей присутствовал при их разговоре в качестве мебели.

Завидя племянницу, Чушкаревич шустро выскочил из-за массивного, заваленного бумагами стола.

— Дорогая моя! — усердно изображая восторг, завопил он. — Как поживаешь?!

— Нормально, — небрежно отмахнулась Габриэлова, — тетя в порядке? (Чушкаревич был женат на родной сестре Оксаниной матери.)