Илья Деревянко - Проданные души

— Полагаю, ты исправишь допущенные ошибки, — милостиво обратился он к Левицкому. — В кратчайшие сроки, без дополнительных напоминаний. А исправив, получишь достойную награду! Пока же, в качестве аванса… Гм! Говори без утайки: что тебя в данный момент особенно тревожит, мешает в жизни?!

— Витька Борисов! — с ненавистью выпалил олигарх. — Вечно поперек дороги стоит! Дышать спокойно не дает!!! Гни-и-и-да!!!

И без того малоприятная физиономия Якова Натановича перекосилась в гримасе сатанинской злобы. Толстые губы зверски ощерились, открыв два ряда длинных заячьих зубов. Блеклые глаза полыхнули адским пламенем. Покрытые розовым пухом веснушчатые кулаки яростно стиснулись.

— Значит, Борисов? — приподняв левую бровь, с напускным безразличием уточнил Ледбитер.

— Да-а-а-а!!! — истекая ядовитыми слюнями, подтвердил Левицкий.

— Так избавься от засранца, — небрежно уронил масонский «генерал».

Олигарх сначала разинул ошалело рот, спустя секунд двадцать окончательно осмыслил услышанное; пронзительно кудахтнул, подпрыгнул в восторге, бухнулся на колени и порывисто чмокнул сморщенную, узкопалую руку Ариэля.

— Я, натурально, преклоняюсь перед вами! — горячечно прошептал он. Вы великий, могучий, справедливый!!!

— Не суетись под клиентом! — пошутил господин Ледбитер, отечески потрепал Левицкого по курчавой шевелюре и поднялся с кресла. — Я пойду, Яша. Заберу в гостинице вещи — и на самолет. Проводи до машины…

После отъезда заокеанского хозяина Яков Натанович дал полную волю распиравшим его чувствам: победно хохотал, неуклюже взбрыкивая ногами, танцевал «Семь-сорок» и горланил похабную одесскую песенку об изнасилованной старушке, коей означенное надругательство почему-то весьма понравилось.

— разносился по дому назойливый, фальшивый припев. Радость Левицкого объяснялась просто: для него, в отличие от Борисова, масонская тактика «ставить на разных» не являлась тайной за семью печатями. Олигарх понимал: пока в ответ на постоянные жалобы Ледбитер уклончиво обещает «подумать, решить со временем» — трогать Виктора Семеновича нельзя. За самодеятельность рога пообломают! Зато сегодняшние слова: «Так избавься от засранца» — прямое разрешение убить заклятого врага. Выходит, облажался Витька-подлец, проштрафился крупно, списали Борисова со счетов! Ух-ха-ха!!!

Готс, тотс перевертотс — бабушка здорова!..

Наплясавшись до изнеможения и напевшись до хрипоты, Яков Натанович залпом осушил бокал вина, плюхнулся на диван, последний раз гнусно всхихикнул и начал досконально обмозговывать план ликвидации.

На улице погода резко испортилась: свирепо барабанил недавно начавшийся ливень, раскатисто громыхал гром. В темном, сумрачном небе вспыхивали бледно-голубые молнии. Однако в комнате, где устроился Левицкий, было сухо, тепло и уютно. В камине горел огонь, мягко светила хрустальная люстра, настенные часы монотонно отсчитывали секунды. Глаза осчастливленного олигарха садистски щурились, по губам блуждала дьявольская улыбка…

В тот самый момент, когда Ледбитер дал Левицкому «добро» на устранение Борисова, Виктор Семенович (перебазировавшийся из разгромленного кабинета в гостиную) внезапно вспомнил весну 1990-го года, ночной визит к нему, начинающему кооператору, смрадного демона; процедуру продажи души дьяволу, красочную картину ожидающих его за гробом вечных мук, а также обещание нечистого духа: «После заключения договора ты сразу обо всем забудешь и вспомнишь лишь перед смертью». Голова олигарха закружилась от ужаса, сердце судорожно заколотилось, тело обмякло. Он пошатнулся, упал на карачки и зарыдал навзрыд. Перед мысленным взором Борисова замаячило кошмарное видение геенны огненной; черные, обгорелые, искаженные страданием лица жарящихся там людей, обезумевшие от запредельной боли глаза, распахнутые в жутком, беззвучном вопле рты…

Вместе с тем проданная душа «известного предпринимателя» не чувствовала ни малейшего раскаяния: ни за сделку с сатаной, ни за бесчисленные совершенные в жизни преступления. Виктор Семенович ощущал только панический страх, безграничное отчаяние и еще злобу. Неистовую злобу ко всем и вся!..

Минут через десять рыдания сменились потоком грязной, остервенелой ругани. (Цитировать, извините, не буду. Противно! — И.Д.)

— Ну, чего шумишь? — лениво спросила зашедшая в гостиную супруга Борисова, Валентина Васильевна, холеная, вальяжная сорокачетырехлетняя дама в расшитом жемчугом домашнем халате.

Олигарх медленно поднял мутные, как у бешеной собаки, глаза. Потом встал на ноги и взял со стола увесистую бронзовую пепельницу. Женщина испуганно попятилась, хотела убежать, но не успела. Размашистый удар пришелся точно в висок. Валентина Васильевна рухнула на пол, словно подрубленное дерево.

— Сдохла, профура липкая, — проверив у неподвижной жены пульс, без тени сожаления констатировал Виктор Семенович.

Поздно ночью Евневичев и Темирбулатов тайком закопали труп в подвале особняка…

В салоне первого класса «Боинга-747» американской авиакомпании было комфортно, тихо и малолюдно. Одного из пассажиров сильно пучило, но добротные кондиционеры быстро и качественно очищали воздух. Кое-кто, включив наушники, смотрел телевизор. На первом экране кривлялись дурацкие персонажи диснеевских мультиков. На втором — окровавленный, оскаленный вампир со смаком вгрызался в человечью шею. Молодая стюардесса с ослепительной, фарфоровой улыбкой на кукольном личике бесшумно скользила в проходе, поднося желающим еду и напитки. Ариэль Ледбитер удобно устроился в мягком кресле, потягивал апельсиновый сок со льдом и предавался приятным размышлениям. Старый масон припоминал подробности смерти колдуна Барченко и одновременно с эгоистическим удовольствием отмечал — сам он недавно обследовался в лучшей клинике Нью-Йорка, и врачи не нашли в организме Ариэля ни единого заболевания! «У вас железное здоровье, сэр, — сказал ему тогда маститый профессор Клод Ландау и добавил с непрекрытой завистью: Еще лет сто проживете. Как минимум!» Сто лет… Непостижимо долгий срок! И, главное-то, жизнь у Ледбитера не чета простым смертным!!! Он входит в узкий круг посвященных в мировую закулису, незримо властвует над сотнями миллионов людей. В том числе и над богатейшими, могущественными, являющимися, с точки зрения обывателя, вершителями судеб человечества, а в действительности служащими всего-навсего пестрой ширмой для таких, как Ариэль.