Елейин Навласов - Жеглов 2.0

– Мальчишка твой Лабутен, – парировал сыщик – а вот, кстати, и оно. Жеглов нагнулся и достал из-под дизайнерского чуда помятый конверт. Достав из внутреннего кармана пиджака маленький пинцет, он аккуратно подцепил находку за уголок и, поднеся к лицу, принюхался.

Плотная, слегка пожелтевшая бумага пахла корицей с лёгким привкусом фиалки. Похожий аромат, недавно встречался Жеглову у его старой знакомой, владелицы конторы по урегулированию досудебных конфликтов.

Достав второй рукой старый кнопочный телефон, сыщик нашёл нужный контакт и, прокашлявшись, нажал кнопку вызова.

– Жеглов, снова вы, что случилось на этот раз? – ответил звонкий голос, через крошечный динамик, наполняя просторный холл агентства.

– Пустяки на этот раз, Юлия Андреевна, здравствуйте, – сыщик перехватил телефон поудобнее – на прошлой нашей встрече, что за духи у вас были, у нас тут кажется совпадение по делу?

Адвокатесса на секунду задумалась.

– Кензо Аммаллик, если не ошибаюсь.

– Как, как? Аммалик? – переспросил сыщик.

– Нет, с двумя мм и лл – отчётливо произнес звонкий голос.

– Спасибо, Юлия Андреевна, как ваша тяжба со Смирновыми, есть подвижки, – вежливо поинтересовался Жеглов.

– Спасибо, ничего. Собираемся в пятницу подписать мировую.

– Замечательно, если что, я пока в Москве, обращайтесь, посодействуем.

– Всенепременно, – ответила адвокатесса и отключилась.

Надо бы пробить название в интернете, – подумал Жеглов и хотел было попросить Сашу проверить информацию, но та уже держала смартфон с результатами поиска на вытянутой руке. На экране, с жирной ценой напротив, блестела розовая коробочка с тиснением в виде, обнесённого каменной стеной, Иерусалима. Вокруг старого города парили медузообразные амаликитяне, чем-то напоминающие спрутов из Матричной трилогии.

– Совсем эти дизайнеры историю не уважают, – Жеглов покачал головой – зачем слова коверкают, поколение Лабутенов, одним словом.

– Это, Платон Глебович, для привлечения внимания, фишка такая? – заступилась за парфюмера Александра, протягивая шефу герметичный контейнер для улик.

Сыщик осторожно положил письмо внутрь.

– В газоанализатор его, – сказал он, убирая пинцет, – потом просветим, снимем отпечатки, в общем, как обычно.

Александра кивнула головой и, взяв контейнер, направилась в лабораторию. Войдя внутрь, она погрузила находку в специальный отсек и, забегав пальцами по панели, быстро набрала стандартную команду. Нажав ввод, она стала терпеливо ждать пока прибор, втянув воздух из контейнера, негромко защелкал приводами, анализируя химические составляющие.

Через полминуты, на маленьком дисплее, вылезла ничем не примечательная кривая графика. Серьёзных отклонений не наблюдалось и отравляющих веществ в конверте не было, о чём свидетельствовал переливающийся зелёный светодиод на серой панели прибора.

– Всё в норме, фиалка и корица, как вы и сказали, – спокойно проговорила Саша, склонившись над графиком, но чуть вглядевшись, осеклась – в конверте кровь, Платон Глебович.

– Кровь? – переспросил Жеглов, нахмурившись.

– Да, видите, вот здесь – Александра ткнула в едва заметный пик на кривой.

– Ладно, давай просветим его, – сыщик ловко подцепил выехавший из ниши прибора контейнер и, не раскрывая, переложил в ренген-сканер.

– Ты запись не забыла включить, – вспомнив о стандартной процедуре, спросил Жеглов.

– Конечно, я все еще на прошлой неделе перенастроила и теперь она включается автоматически, как только открывается дверь в лабораторию.

– Отлично, а то с нашей работой на всё памяти не хватает, – похвалил подопечную сыщик, глядя на монитор сканера.

– Похоже на салфетку или платок, – Саша наклонила голову, меняя угол обзора.

– А вот и кровь, – Жеглов указал на смятый угол и символы рядом с ним. Придвинувшись ближе, он медленно прочитал заплетённые в витиеватый вензель буквы К.Н.

– Ну что, Платон Глебович, снимем отпечатки и откроем? – Саша вопросительно посмотрела на шефа и тот утвердительно кивнул.

Быстро разобравшись с привычной процедурой, уже через десять минут Александра запустила программу распознавания и компьютер начал методично перелопачивать гигабайты преступных оттисков. Саша по-матерински погладила монитор по корпусу.

– Пока наш I-друг думает, я вам успею бутерброд сделать, а то ваше лицо, Платон Глебович, никак не хочет возвращаться, – она улыбнулась, Жеглов же в протестующем жесте поднял руки.

– Сопротивление бесполезно, – она направила наманикюренный палец шефу в грудь и тот, вынужденно сдался, проводив взглядом, удаляющуюся на кухню помощницу. Уже не первый год он убеждался в незаменимости своей помощницы, в последнее время ставшей для Жеглова второй спиной, в особенности, что касалось технологий, в которых сыщик разбирался с трудом. Внучка Володи Шарапова унаследовала от своего деда упрямство и не пробивную способность докапываться до каждой мелочи, в поисках истины. В наш современный век эта ее особенность нашла выход в IT-технологиях и невероятно вкусных рецептах, которые Александра находила в интернете и, со всей скрупулезностью, готовила на весьма неплохо оборудованной офисной кухне. В подтверждение этих слов, в лабораторию, словно по воздуху, заплыл поднос с, дымящимися на нем, тостами с жареным беконом, зеленью и ломтиками расплавленного сыра, стекавшего по поджаристой хлебной корочке.

Жеглов невольно сглотнул слюну, но по негласному правилу нахмурился.

– Знаю, Платон Глебович, что в лаборатории нельзя, но сегодня давайте сделаем исключение, – наставительным тоном проговорила Саша, ставя перед шефом поднос.

Сбоку пискнул компьютер, и на экране высветилась фотография приятной наружности человека, средних лет, ничем не похожего на преступника. Жеглов зачитал вслух:

– Стулкин Вадим Сергеевич, 1985-го года рождения. Вор рецидивист, три судимости, все с небольшими сроками. Не традиционной ориентации. Из особых примет имеется наколка, в виде дверной ручки на одной из ягодиц, с парящей бабочкой сверху. Эмигрировал в Польшу для операции по перемене пола…

Жеглов в задумчивости почесал подбородок:

– Интересно, значит, маловероятная версия с транссексуалом, похоже, выходит на первый план. Выходит, Стулкин вернулся и, судя по всему, теперь он женщина, если можно так сказать, – сыщик наморщил брови, пытаясь уложить факты в голове.

– И дела у него, или у неё, – Саша задумалась, подбирая слова – идут не так хорошо, раз тот, кто мечтал стать женщиной, не бреется. Хотя, возможно отрощеная щетина лишь накладной грим.

– Возможно, давай откроем конверт, – Жеглов осторожно вскрыл улику канцелярским ножом и, так же аккуратно, достал из конверта сложенную вчетверо, бежевую, салфетку, в центре которой ажурной вышивкой переплетались две витиеватых буквы К и Н. Край салфетки алел свежей кровью.