Андрей Куц - Чудовище внутри меня

Когда я вышел из номера, то сразу заметил пригожую, но слегка растрёпанную девичью головку, выглядывающую из-за угла возле лестничной площадки. Девушка не смутилась. Она с бесстрастным лицом вышла в коридор и направилась ко мне. Она приблизилась, и я сложил золотые буквы, прикреплённые к кармашку её розовой форменной рубашки, в слово: Алёна. Она, по-видимому, поджидала моего выхода из номера, чтобы в нём прибраться, и поджидала на почтительном расстоянии, дабы не обеспокоить, не потревожить – боже упаси! – меня, важного гостя, о котором печётся сам хозяин.

Я хотел запереть дверь, но остановился, разгадав её намерения.

Она взялась за дверную ручку. Я находился в каком-то непонятном для себя замешательстве, и поэтому не двигался с места. Отчего ей, чтобы попасть в номер, пришлось протискиваться: она сделала это чопорно, вытянувшись телом, привлекательным в своих формах. Она озорно взглянула на меня и шмыгнула внутрь.

«Наверное, я ей понравился, – подумал я. – Стану этим тешиться – это приятно».

Очень приятно, когда молодая и привлекательная девушка заигрывает с тобой, дразнит тебя, но всегда неясно, что за этим стоит, на что она рассчитывает, что хочет? Может, это просто баловство? Тогда – стыд и позор на твою седую голову! Может, надежда на контакт? Но это, скорее всего, самая наглая и беззастенчивая лесть себе самому. Обманка. Поддавшись которой, можно угодить в дурацкое положение. А не хотелось бы… Не хотелось бы обидеть ни её, ни себя.

Я менее всего хотел задумываться о возникающем между мужчиной и женщиной притяжении. Решать дополнительные ребусы и загадки. Не ко времени это.

Я как можно корректнее и теплее улыбнулся в ответ и прикрыл дверь под №15, которую она оставила приоткрытой.

«Кому же не нравится нравиться?» – пронеслось в голове каламбуром, который мне понравился. И я остался доволен и им, и этим неожиданным и приятным маленьким происшествием.

Спустившись в прохладу влажного первого этажа, я посмотрел в сумрак ресторанного зала. За столиками копошились люди. Свободных мест было много: шёл седьмой час вечера, и основной наплыв посетителей, надо думать, ожидался с минуты на минуту.

«Хорошо, что мне отвели крайнюю комнату, а то шум в самые популярные вечерние часы мог бы меня беспокоить».

Цилиндр в центре залы по-прежнему сиял, и журчали струи воды. Возле него стоял мальчик трёх лет. Он протягивал пухлую руку, в которой была прозрачная кружка. Он подставлял кружку под игривую струйку воды с одной из сторон фонтана. Рядом с мальчиком была девочка, года на два старше. Она следила за ним. А на верхотуре цилиндра привычно улыбались ангелочки, такие же пухлые, как и мальчик с кружкой.

Я подошёл к метрдотелю.

– Где мне наиболее удобно оставить машину? Я видел отгороженную стоянку…

Он не улыбнулся. Он был бесстрастен. Его лицо не выражало никаких эмоций.

– Да, то место отведено для автомобилей постояльцев и работников. Вы можете им воспользоваться.

– Спасибо!

Я только в этот раз разглядел, что за склянки выстроились за его спиной. Там были соки, всевозможные фруктово-ягодные напитки, кофе и чай. Под рукой же метрдотеля-бармена, частично скрываемое стойкой, находилось: кофеварка, два чайника быстрого кипячения, множество кружек, стаканов, ложек и блюдец. Сбоку, ближе ко входу, крепясь к стойке и потолку размещался длинный список услуг с расценками, а внизу написано: «Кружка ключевой воды для утоления жажды – всякому желающему! бесплатно!». Рядом стояла небольшая табличка, на которой были изображены бутылка вина со стаканом и дымящаяся сигарета, – они были перечёркнуты: «У нас не пьют и не курят», – гласила надпись.

Однако!

«А что это за дым и весьма определённый коньячно-винный запах так недавно наполняли мой номер? Я понимаю, что хозяин сам определяет дозволенное себе и своим гостям. Да и всякий постоялец может, уединившись в номере, делать всё, что пожелает. Лишь бы не портил чужое имущество! Но разве из этого не следует, что хозяин придерживается здорового образа жизни? И тогда, если это так, зачем, скажите, пожалуйста, несколько минут назад Обозько столь усердно себя гробил? К тому же для неумеренных возлияний, которым мы придавались, нужна привычка! А сигары? Баловство? Которое всякий нет-нет да позволяет себе? Или эта жертва ради меня? Во имя меня! Для налаживания контакта. Или была поставлена иная цель? Что-то… что пока не ясно».

Я вышел в вечерний мир.

Густая растительность, заполонившая пространство вокруг заведения, давала так много тени, что майское солнце, склонившееся к горизонту, лишь в редких местах пробивало себе путь до земли. Игра света и тени вокруг старого, но облагороженного здания завораживала необыкновенным искажением перспективы.

С предельным вниманием, памятуя о своём опьянении, я переставил машину на положенное место, туда, где имелся навес. Взял из багажника чемодан, опрокинул его на колёсики и покатил к двустворчатым дверям «Студёных ключей».

На этот раз меня встречал лакей или, скорее всего, носильщик. Он отобрал у меня ношу и, раскрыв дверь, пригласил входить первым. Это был невысокий, поджарый мужчина лет сорока. Что-то в нём показалось мне знакомым.

«Что ж, это ещё раз подчёркивает малую величину города – нет ничего удивительного, если многих узнаёшь в лицо».

Но мне чудилось, что тому виной не былая случайная встреча на улице, пускай даже происходившая довольно часто. Между нами могло существовать нечто большее. Я не мог избавиться от этого ощущения. Я всматривался в него, но заговаривать не хотел: провинциалы бывают утомительными.

«У меня и без этого впереди не мало встреч и воспоминаний, где будут не только рассказы о жизни в минувшие годы, но и жалобы на всё ту же жизнь, на судьбу, на невзгоды, неудачи и прочее, прочее, прочее… кто-то женился, кто-то родил, а кто-то уже умер…»

– Вам приготовлен столик, – сообщил метрдотель и указал в сумрак ресторана. – Когда Вас ждать?

– Благодарю, но думаю, что я не управлюсь меньше чем за полчаса.

– Хорошо. Я сообщу Павлу Константиновичу.

Я неторопливо поднялся к себе. Только я вошёл в комнату, как оттуда неприметно, не поднимая глаз, выскользнули мой носильщик, отнёсший чемодан, и Алёнка. Сомнений в их благопристойном поведении у меня не закралось, а вот о полученных инструкциях подумалось: не докучать, угождать мне, ни в коем случаи не ждать и того подавно – упаси, господи! – не требовать на чай. Вдогонку, правда, зароились мысли о нелицеприятных комментариях в мой адрес, а то, может, отпили чего из оставшегося на столике или плюнули в бутылку, а может, что-нибудь утащили, умыкнули. Если же парень ущипнул девчонку за мягкое место, то, мне представлялось, она непременно бросила бы на меня озорной взгляд… а раз этого взгляда не было, значит, никакого заигрывания тоже не было. Я так считал… Но оставим их.