Сергей Распопов - Ещё не вечер. Рассказы. Новеллы. Повести

– Ну и мастер ты, Михалыч, строить версии! – восхищенно произнес Марат. – Прямо у тебя чутье.

– За двадцать лет прокурорско – следственной работы и ты будешь как гончий пес нос по ветру держать, и фантазия появится как у Агаты Кристи, – с гордостью ответил следователь. – По-моему, Зеленов был убит вот на этой кровати во сне, она даже и не заправлена. Медэксперт обнаружил посмертные потертости, так называемые пергаментные пятна, на спине трупа. Возможно, убийца волоком оттащил его из комнаты в кухню, где и инсценировал несчастный случай с холодильником. После изрядной дозы спиртного, принятой на кухне, Зеленов со своей очаровательной незнакомкой перебрался в комнату на кровать, где и заснул вечным сном. Сергей, – обратился следователь к криминалисту, – осторожно сними с подушки наволочку и вместе с простынью отправь на экспертизу. Да и еще, я вижу на трюмо тут выпавшие волосы и новую массажную расческу. Красавица могла причесываться, приводить себя в порядок после бурной ночи. Отправь на экспертизу. Здесь многое может проясниться.

– Хорошо, Степан Михалыч.

Оперативники и участковый сбились с ног в поисках единственной зацепки к разгадке тайны, печатных машинок у родственников и приятелей потерпевшего Зеленова. Но тщетно. Родственников у него в живых уже не осталось, а в кругу друзей – приятелей были одни собутыльники. Откуда у них печатная машинка.

По результатам химической экспертизы стало известно, что на ладонях потерпевшего в обугленных метках остались частицы меди. Неизвестный убийца с помощью медных проводов пропустил через руки Зеленова высокое напряжение, что повлекло остановку его сердца и смерть. Версия об убийстве подтвердилась.

Следователь Воронцов продолжал заниматься обычной кропотливой работой.

– Воронцов слушает, алло Вас плохо слышно…

– Степан Михалыч, – послышался в трубке отдаленный голос криминалиста Орлова, – добрый день, звоню из кабинета областной судебно – медицинской экспертизы. Акт экспертизы еще не оформлен, большая загруженность, просто завал. Но областной эксперт заключение уже сделал. На трюмо, расческе и постельном белье Зеленова были обнаружены волосы с головы Зеленова и с головы женщины, причем, натуральной блондинки. Волосы прямые, не вьющиеся, длиной, преимущественно, около 60 сантиметров.

– Очень хорошо! Натуральной блондинки говоришь, их в природе всего три процента. А волосы прямые ниже лопаток. Это уже кое – что. М-о-л-о-д-е-ц!…

В дверь постучали.

– Войдите.

– Это кабинет следователя Воронцова? – в дверях показался невысокий, суетливый и востроглазый мужчина лет 45-и.

– Проходите, присаживайтесь… Чем обязан?

– Я, Левицкий Игнат Матвеевич, редактор местной газеты «Народное слово». Я к Вам по делу, может быть Вас это заинтересует… Недавно случилось несчастье с моим добрым соседом Зеленовым. Я знаю его уже давно. Он сделал для меня много хорошего: и замки неоднократно открывал, когда я по-рассеянности забывал ключи от квартиры, и двери, и рамы ремонтировал, практически бесплатно. Сами понимаете, зарабатываю я мало, а слесаря и плотника из ЖЭКа не дождешься. Поэтому считаю своим долгом оказать посильную помощь следствию в поисках убийцы. А дело вот в чем. На днях Вы проводили осмотр квартиры покойного. Меня пригласили в качестве понятого…

– Да, припоминаю.

– Вы обнаружили письмо с машинописным текстом. Когда я прочитал его, мне бросилось в глаза что – то знакомое в шрифте. Придя домой, я не мог отделаться от этой мысли, а именно от того, что обломанную палочку малой буквы «ы» я уже где – то видел…

– Действительно, буква «ы» с изъяном, – раскрыв уголовное дело, Степан Михайлович внимательно всмотрелся в текст злосчастного письма. – Буква «ы» редко встречается в текстах, я и не обратил внимания. А у Вас глаз острый, пытливый. На то Вы и редактор, чтоб любую ошибку сочинителя в тексте заметить.

– … В конце-концов, мне надоело об этом думать, я успокоился и больше об этом не вспоминал. Но вот, вчера, перебирая огромную кипу присланных в редакцию в этом месяце машинописных текстов для выпуска их в печать, я вдруг увидел печатный текст небольшого рассказа о плавании с буквой «ы», похожей на ту, что была в этом письме, и забеспокоился. Рассказ был прислан молодым талантливым писателем Сергеем Киреевым. Он назывался «Я плыву». Хотя я и не вчитывался в его текст, а просто бегло взглянул на заглавие, как поступал с другими рассказами, я благодаря такому краткому названию и присутствию в нем малой буквы «ы», заметил ту букву с обломанной палочкой. В этом, поверьте, была очень большая случайность…

– Н-да, случайность…

– … Ведь мог не заметить, мог вообще не читать этого рассказа Сергея, поскольку он давно уже вышел в печать.

– Интересно, интересно… – задумчиво пробормотал Степан Михайлович. – А где проживает этот писатель?

– Сейчас, сейчас. У меня здесь записано. Вот, пожалуйста.

– Начальника уголовного розыска Соловьева, будьте добры, – набрал номер

телефона следователь. – Андрей Петрович, Воронцов беспокоит. Я по делу об убийстве Зеленова. Есть на подозрении два человека: Сергей Киреев – писатель и его возможная подружка неизвестная блондинка с длинными волосами. Сделай все поаккуратней. Сообщаю адрес…

– Диктуй, записываю, – устало проговорил Соловьев в трубку.

– Улица Сергея Смирнова, 13, квартира 50…

– Игнат Матвеевич, Вы не торопитесь? – спросил следователь. – Хочу попросить Вас пройтись в гости к писателю Кирееву. Здесь недалеко.

– Нет, отчего же, я просто обязан.

– Тогда пойдемте. Оперативники сейчас подъедут…

В квартире Киреева несмотря на позднее время, настенные часы только что отстучали половину двенадцатого ночи, горел свет. Причем, во всех трех комнатах. Квартира досталась Кирееву от родителей по наследству. Для единственного чада ничего не жалко. Впрочем. Киреев жил скромно, ничем особенным от других жильцов дома не выделяясь. Разве что как и любой писатель не лишен был тщеславия, т.е. жаждал славы. Он мечтал написать роман который сразу же станет бестселлером и обессмертит его имя на века. Что ж, и в добрый путь! Каждый имеет право на свою мечту. К тому же, наш писатель не лишен был таланта. Сегодня был его звездный час. Он давно готовился к нему и жил все последние недели под сильным давлением предстоящего события. Сегодня утром он был разбужен телефонным звонком, звонил секретарь издательства и сообщил долгожанную новость, только что вышел первый, сигнальный экземпляр его книги. Весь тираж, 10000 экземпляров, издательство обещало допечатать в течение ближайшего квартала. В книжные магазины книга должна была поступить сразу после Нового года. «Что-то его ждет, – лихорадочно думал Сергей, – слава или бесславие?» – Вот почему сегодня он устроил этот праздник с водкой и шампанским. Своего рода праздник души. Настал момент выпустить пары, черную энергию, которую так долго он держал в себе и которая все время не давала ему взлететь. Маленький человек по натуре, сегодня он почувствовал себя олимпийским героем. Собрались самые близкие его знакомые и друзья, двадцать человек, среди прочих два известных поэта и один литературный критик. Шампанское текло рекой, пробки от него подскакивали под потолок. Гости не скупились на эпитеты и дифирамбы в честь виновника торжества, вознося хозяина этой трехкомнатной квартиры до небес. Им это по совести говоря ничего не стоило, по крайней мере можно немножко и польстить, пустить пыль в глаза, если ваш кошелек от слов раздававшихся вокруг не становился тоще. Больше всех лез из кожи и льстил новомодный критик, намеренно назвав в застольном слове Сергея новым Солженициным. Благо паюсная икра этого стоила. Все сидящие за столом дружно зааплодировали критику. Обед был заказан на дом из шикарного городского ресторана. Наш автор потратил на него большую часть аванса причитающегося ему за книгу. Этакий широкий жест души. Готовили специально приглашенные по этому поводу повара. Стыдно прослыть скупым, особенно в такой день! В конце концов, один раз живем братцы! Конечно, само торжество по мнению некоторых гостей было преждевременным, книга сама по себе пока не существовала, всего-то один сигнальный экземпляр, и тот не составляло большого труда в случае чего рассыпать. Это понимали без исключения все, но наш писатель на радостях завелся, не остановить. И закатил царский пир. Его право. Расплачивался за обед хозяин этого маленького пира, а не они. И звонкой монетой. Наверняка долларами. Многие из гостей намазывая севрюжью икру толстым слоем на хлеб и запивая ее царской водкой, водкой первого сорта пытались в уме подсчитать во сколько вылился означенный обед нашему Лукуллу. «Наверное, лимонов шесть ухлопал!!» – спрашивали они себя и были близки к истине. «Солженицин ты или нет, – думал критик про себя, доедая индюшачью ножку, – но если ты, черт тебя возьми, со всеми потрохами, меня каждый день так будешь кормить, то я завтра тебя, дорогой мой, назову Львом Толстым!»