Франк Арнау - Тихо, как тень

— Вы подошли к моему столу, и разговор был весьма недвусмысленный. Вначале вы потребовали двадцать долларов, потом взяли пять, дав мне кокаин.

— Как я вам его дала? Как? Левой рукой или правой?

— Положили его на стол!

— Я? И вы это видели?

— Хорошо, если вас интересуют детали — не видел. Но когда я садился за стол, на нем ничего не было. Когда я вам отдал пять долларов и вы ушли, на столе лежал кокаин.

— А в зале мы что, были одни? Кроме нас там никого не было? И свет гас на миг, а не на час, да? И никто другой подкинуть его не мог, только я, да? И вот в этом вы собираетесь убедить присяжных, посадив меня на скамью подсудимых? Презрительно рассмеявшись, она поправила платье, показав идеальной формы ноги. — Желаю удачи, дурачок! Но потом вы будете припоминать тот час, когда решили затеять все это дело.

Бревер сложил руки за спиной, крепко сжав кулаки. Насилие по отношению к женщине, — какой бы она не была, — могло иметь катастрофические последствия. Во что бы то ни было нужно было владеть собой.

Двери распахнулись. На пороге стоял Мосилли. Гэйтски и Лоуэтт толкнули его внутрь и вошли следом. Бревер оглядел бармена со всех сторон, словно барышник, оценивающий лошадь, потом спросил:

— Вы правдивы, молодой человек, не так ли, Мосилли? Присягали перед судом, что Адонис Лавинио не имел ничего общего с наркотиками, что пакетик кокаина, который нашли у него в кармане, подсунул ему какой-то незнакомец? — Он ткнул под нос бармену маленький белый пакетик: — И откуда это вы, разумеется, тоже не знаете?

Мосилли пожал плечами.

— Я вообще не понимаю, что вам от меня нужно?

— Ничего особенного, мой дорогой, — ответил Бревер. — Только рассказать нам правду. Всех вас мы заберем, тебя, и продавщицу в гусарском мундире, и типа с пробором, и Эвелин…

— Ни слова! — Рявкнула Эвелин на бармена. — Только в присутствии адвоката.

Гэйтски схватил её, приподнял, взглянул на Бревера и отправился со своим грузом к дверям.

— В управление, да?

Бревер кивнул.

— Мосилли отведите в мою комнату, — приказал он Лоуэтту, — я ещё зайду на два слова к управляющему и догоню вас.

Человек с браслетом, усаженным драгоценными камнями, нервно поглаживал волосы.

— Можете мне поверить, мистер старший инспектор, у меня здесь все в полном порядке. Мисс Эвелин периодически бывает у нас, как и любой другой. Между ней и нашим заведением нет никаких связей.

— А кто приобрел бар у Джеймса Гарвика? — спросил Бревер.

— Бывший метрдотель из «Хабана Кубана» в Майами. Он владел им недолго, уступил его некоей мисс Райдер, а та сдала бар в аренду Мосилли и мне. Мы стараемся удовлетворять все желания наших посетителей…

— В чем я не сомневаюсь, — перебил его Бревер. — Когда-нибудь такое рвение услужить заказчикам доведет вас до тюрьмы. Но сейчас меня не интересуют ни наркотики, ни стриптиз малолетних. Я расследую убийство. — Он достал из кармана фото Лавинио.

— Вы его знаете?

— Никогда не знал! — тут же ответил управляющий.

— А почему вы о нем говорите в прошедшем времени? Я ведь спросил, знаете ли вы его. Разве так говорят о мертвых? — Бревер старался говорить потише, не хотел привлекать внимание.

— Как-то само так вырвалось, — оправдывался управляющий, приглаживая пробор. — Или я прочитал о нем в газетах? — стукнул себя по лбу. — Ну конечно! Это тот молодой человек, которого застрелили в «Саванне».

— Я пришлю сюда сотрудников отдела по борьбе с наркотиками, — сказал старший инспектор, надеюсь, вы отнесетесь к ним так же радушно, как и к остальным гостям.

— Но, мистер старший инспектор, — голос дрожал от страха, — что мы вам такого сделали? Знаете, что бы это означало… и притом мы совсем невиновны… если кто-то из посетителей… что же поделать — с нашего ведома ничего подобного бы не произошло, но если агенты из «Наркотик Скуад»…

— Вы знали Адониса Лавинио? — снова настойчиво спросил Бревер. — Бывал ли он здесь с тех пор, как бар стал вашим? Известно, что у Мосилли были контакты с убитым. Говорите правду — и кто знает, может быть я и забуду о «Наркотик Скуад»?

Шеф отвел Бревера в сторону, за стойку.

— Лавинио и Мосилли последнее время друг друга терпеть не могли. Лавинио уже несколько недель здесь не был. Это чистая правда.

— Гарвика знаете? Он сюда ходит?

— Разумеется, нет.

— Эвелин Паркер обеспечивает «кокс», который желают некоторые «гости»?

— Ни о чем таком я не знаю…

— Вы что, не понимаете? Меня ваши грязные делишки вообще не волнуют. Меня интересует убийство! Какие были связи между Мосилли и Паркер? И между Мосилли и Гарвиком? И как в эту картину вписывается Лавинио?

— В моем положении человек о многом узнает. Но про убийство я ничего не знаю. У всех свои слабости, не исключая и Мосилли, и Паркер, но такое преступление — нет, о нем и говорить нечего. Лавинио, видно, перемудрил и угодил в ловушку. Слишком много болтал. Есть люди, которые этого не прощают. — Не губите меня, и я готов оказать вам услугу… — Он умолк.

— Ну что? Когда дело касается своей шкуры, заложили бы о родного брата? — Бревер чувствовал отвращение к жалкому созданию перед собой. Если бы вы знали, как из-за таких, как вы, я научился презирать людей! Но при моей профессии с такими вещами приходится мириться. Интересы службы заставляют иметь дело с любым дерьмом. Ну что же, я обещаю оставить вас в покое. За это вы будете сообщать мне все, что узнаете по поводу убийства Лавинио. И если попробуете водить меня за нос, на следующий день мы ваш гадюшник прихлопнем. Я выражаюсь достаточно недвусмысленно?

Не ожидая ответа, он прошел через зал и вышел на улицу. Свежий ночной воздух его освежил. Широким шагом пересек мостовую. На углу ждал Лоуэтт.

— Гэйтски забрал Паркер своей машиной. Мосилли ждет в вашей.

Прошагав три квартала, они сели в машину Бревера, который помчался к управлению. Лоуэтт остался в приемной с Мосилли. Слоун и Сэрдж при появлении инспектора торопливо развернули газеты, прикрыв ими карты. Сэрдж поспешно вскочил.

— В Чайнатауне…

— Лоуэтт мне уже сказал. Врача нашли? — спросил Бревер и одновременно предостерегающе показал взглядом на Мосилли.

— Он тут же снял трубку и подтвердил каждое слово нашего друга.

Старший инспектор прошел в свой кабинет. На пороге он даже приостановился от неожиданности. Гэйтски как раз чокался с Эвелин Паркер. На столе стояла бутылка импортного виски.

— Надеюсь, не помешал, — он уселся за стол. Поймав взгляд Гэйтски, все понял.

— Мисс Паркер настаивала, чтобы мы захватили чего-нибудь с собой…

— Вы знаете, что за подкуп алкоголем вы рискуете дисциплинарным взысканием? — пугнул Бревер, но голос его выдал.

— А вы тоже глотните, — воскликнула Эвелин, чье поведение полностью переменилось. — Этот толстяк, — она указала на Гэйтски, — отличный парень, совсем не то, что вы — мы отлично понимаем друг друга!