Иван Сербин - Черная акула

– Теперь вот что, – так же беспардонно обратился майор к водителю, – ты, командир, подбрось-ка меня до библиотеки какой-нибудь. Есть у вас здесь крупная библиотека?

– Есть, конечно, – кивнул Максим.

– Вот до нее и подбрось. На, держи. – Он выложил на сиденье «добычу». – Положи-ка лучше к себе в сейф, там надежнее будет. Тут полетная карта Алексея и все мои соображения. Соображения-то можешь особенно не читать, а карту береги. Она – наше единственное доказательство.

– А сам Алексей что?

– Алексей – Алексеем, а карта – картой. Про Алексея уже сказали, что он сумасшедший, хотя, когда это дело выплывет на свет божий, свидетелем он, конечно, будет бесценным. Но карту спрячь и не показывай никому.

– Хорошо. – Максим усмехнулся. – А пушка?

– Пушку я у одного из хлопчиков Сулимо одолжил. Хорошее оружие. Приметное. По нему можно кое-что разузнать. Потом займемся. А пока спрячь все это добро поглубже.

– Ясно. У здания городской библиотеки Паша притормозил. Проскурин выскочил из машины и, наклонившись к переднему окошку, сказал Максиму:

– Ты вот что, полковник. Не скажу, что очень боюсь, а так, на всякий случай, съезди в третью больницу, где мы утром встречались. Травматология, четвертый этаж, двенадцатый бокс. Алексей там лежит. Скажи, что я тебя прислал. Сними с него официальные показания, обязательно врача заставь подписать, что, мол, больной находился в здравом уме и твердой памяти.

– Хорошо, понял. – Максим улыбнулся. Проскурин иногда разговаривал с ним как с новичком.

– Все, ладушки. Я пока здесь в газетах пороюсь, думаю, часика через три-четыре буду. Бывай, полковник. – Проскурин повернулся и взбежал по ступеням библиотеки. Водитель проводил его взглядом и покачал головой. Максим заметил этот жест, усмехнулся и сказал:

– Но малый дельный. Паша философски пожал плечами.

– Куда теперь, товарищ полковник? Проскурин неожиданно обернулся и от самых дверей крикнул:

– И вот еще что!.. Ты машину-то у ворот не ставь, загони куда-нибудь в переулок. А то, блин, светишься, как три тополя на Плющихе. Максим согласно кивнул головой. Проскурин потянул массивную дверь и скрылся в здании.

– Ну так куда едем-то, товарищ полковник? – напомнил о своем существовании шофер.

– Значит, так. – Максим секунду подумал. – Отвези-ка меня для начала в прокуратуру, затем в третью горбольницу. А потом поедешь спать. Но только к восьми вечера будь на месте. Завтрак мы, судя по всему, уже прозевали. – Он полез в карман, вытащил пару купюр, протянул солдату. – Заскочи по дороге куда-нибудь, поешь.

– Спасибо. Вечером где ждать-то? – деловито спросил солдат, выезжая на оживленную улицу. – У главного входа, я понял, не стоит.

– Где-нибудь за углом приткнись.

– Ясно. – Паша широко зевнул. – Извините, товарищ полковник. Спать хочется – сил нет.

– Ничего, скоро отоспишься.

Открывая дверь кабинета, Максим внимательно осмотрел печать, потом проверил, на месте ли клочок фольги. Все было в порядке. Убедившись, что в кабинет никто не входил, Максим прошел к сейфу, открыл его и положил в стальную утробу полетную карту Алексея, показания раненого лейтенанта, негативы, бумаги Проскурина, «кипарис» и обойму. Заперев сейф, он убрал ключ в карман, где лежала пухлая пачка фотографий. Не собирался Максим оставлять его здесь. Слишком дорого стоила информация, которая содержалась в стальном шкафу. Чрезвычайно дорого. Несколько секунд он постоял возле стола, борясь с желанием позвонить домой, узнать, уехали ли Ирина с Сережкой, и даже протянул было руку, но передумал, побоялся: а вдруг не уехали, вдруг все еще здесь или, не дай бог, что-то с ними случилось. Но отступать ему уже некуда. Отступать нельзя. Отперев ящик стола, Максим порылся в нем, вытащил несколько бланков постановления об аресте и подумал: «Забавно это будет выглядеть – арестовать поезд». Потом достал еще пару бланков предписаний, аккуратно свернул их, сунул в карман кителя, затем вышел, тщательно заперев за собой дверь и снова вставив между створками кусочек фольги. Выйдя на улицу, Максим остановился возле машины. Паша спал, похрапывая, откинувшись на сиденье. Максим наклонился, постучал в стекло. Солдат встрепенулся и уставился на него красными совиными глазами.

– Ты вот что, – сказал Максим, – езжай-ка в часть и ложись спать.

– А в больницу? – вяло, без излишнего энтузиазма спросил водитель.

– Ну, до больницы я как-нибудь и сам доберусь. Ничего, полезно иногда и на общественном транспорте прокатиться. Да и недалеко тут. Езжай, а в восемь я тебя буду ждать. Скажем, у главного входа, за углом направо. Максим немного постоял у крыльца. Вдруг подумалось: «Надо же. Разве мог я знать несколько дней назад, – а точнее, первого января, отправляясь в морг осматривать тело убитого солдата, – что все закончится так странно, отчасти даже пугающе?» Максим дошел до остановки, дождался нужного автобуса и поехал в больницу. По дороге он завернул в небольшое, но оказавшееся неожиданно уютным кафе и плотно позавтракал. Выпив две чашки отменного, зубодробительно крепкого кофе, Максим почувствовал себя немного лучше. Желание поспать осталось, но ушла та мерзкая сонливость, которая превращает человека в бестолковую вареную курицу. Когда Максим вошел в бокс номер двенадцать, сидевший на кровати мужчина встрепенулся и в глазах его отразилась тревога.

– Кто вы такой? – резко спросил он.

– Успокойтесь. – Максим достал удостоверение. – Я сотрудник военной прокуратуры полковник Латко Максим Леонидович. Меня прислал Проскурин Валерий Викторович. Вам знакома эта фамилия? Алексей не ответил. Он продолжал наблюдать за Максимом так, словно тот мог оказаться врагом.

– Почему он не пришел сам?

– Валерий Викторович в библиотеке, – ответил Максим, придвигая стул, присаживаясь и укладывая на колени папку.

– Где? – не понял Алексей.

– В библиотеке, – ответил Максим и, не удержавшись, зевнул. – Прошу прощения, мы не спали всю ночь.

– А что он делает в библиотеке? – На лице Алексея отразилось недоумение.

– Его коллега из местного отделения порекомендовал посмотреть газеты. Якобы в них содержится какая-то информация, которая поможет узнать, кто именно организовал все это дело.

– Да? – Алексей прищурился. – И поэтому он прислал вас?

– Совершенно верно. Заодно Валерий Викторович попросил снять с вас показания, официальные, с подписью врача о том, что вы в полном здравии. Когда все закончится, – а мы оба надеемся, что эта история благополучно завершится сегодня ночью, – важно, чтобы вас никто не заподозрил в сумасшествии. Тем более что по официальной версии вы… у вас…

– Крыша поехала, – сказал Алексей.

– Ну, можно и так выразиться, – улыбнулся Максим. – Именно. На почве афганских событий. Валерий Викторович рассказал мне вашу историю, разумеется, в общих чертах.